Змеюка на груди - Евпланов Андрей - Страница 27

• Предыдущая
• 27/42
• Следующая

— Но у меня намечены встречи…

— Это не замет много времени.

— Хорошо, я позвоню вам утром. В каком номере вы поселились?

Профессор все-таки решил присоединиться к компании, что вызвало неподдельную радость всех и особенно Зиночки, которая сразу же сомлела от пожилого бонвивана.

Курортный городок Санта-Сусанна находился примерно в часе езды от Барселоны. Таксист сразу же согласился туда ехать и, что интересно, не потребовал даже оплаты за оба конца. Видимо он, как и пассажиры получал удовольствие от скорости, от просторов, которые отрывались за городом, от солнечного утра и свежего ветра с моря.

Городок Санта-Сусанна располагался у подножья невысокой гряды, ниже простирались свежевспаханные поля, далее шли ряды больших отелей, железная дорога, по которой бесшумно бегали серебристые игрушечные поезда, а за ней начиналось море. Оно то сверкало на солнце, то вбирало в себя небо, разлагая его чистый синий цвет на зеленый, голубой, белый, стальной и даже фиолетовый.

— Hemos llegado. Luego mejor ir a pie. Las calles son muy estrechas aqu [17]. — сказал таксист.

— Дальше ехать нет смысла, — объяснил профессор, который единственный из всех пассажиров понимал по-испански. — Это должно быть где-то рядом, поселок небольшой. Спросим русскую виллу, надеюсь их здесь немного.

Клаус расплатился с шофером, взял счет, внимательно его изучил, аккуратно сложил и сунул его в бумажник.

— Орднунг юбер аллес[18], — произнес он торжественно, и поднял вверх указательный палец.

— Он все-таки немчура, — засмеялась Зиночка.

— Та ни, мы ж австрияки, — не понял юмора Клаус.

Переход был столь неожиданным, что даже профессор не сдержал улыбки.

Виллу «Вероника» нашли быстро, это был небольшой двухэтажный коттедж с газоном и аллеей из роз, ведущей от калитки до высокого крыльца. Окна на первом этаже были распахнуты, и оттуда на всю округу разносился голос Аллы Пугачевой: «А ты такой холодный, как айсберг в океане…»

— Это наверно дон Мигель от жары крутит, — высказал предположение Фима.

Но оказалось, что дон Мигель здесь не при чем. Дверь виллы распахнулась и взорам путешественников предстала Вероника в каком-то невероятном капоте с пальмами и птицами. Солнце светило ей в глаза и она приставила ко лбу руку козырьком, чтобы рассмотреть гостей у калитки. Наконец она разглядела в толпе незнакомых людей Фиму, всплеснула руками и поплыла между розами отворять калитку.

— Ефим, какими судьбами? Что-нибудь опять случилось? — в ее голосе звучала явная тревога.

— Да вот решили навестить вас, чтобы смягчить тоску по родине. Говорят русские люди, как только оказываются за границей, сразу начинают тосковать по родине. Вот только черного хлеба не догадались захватить, а водку выпили вчера в гостинице, — отшутился Фима, чтобы никто не заметил, что он смущен.

— Проходите, проходите, — успокоилась хозяйка. — Сейчас чаю попьем. У меня здесь есть самовар.

Она уже знала, что случилось с Афанасием, ней приходила полиция, и все рассказала.

— Он жил здесь все время до моего приезда и пил беспробудно, — рассказывала Вероника, потчуя гостей чаем из самовара и булочками с кремом собственной выпечки. — Тут всюду были пустые бутылки, а запах стоял, хоть святых выноси.

— Грязная собака, — подтвердила Зиночка.

— Он очень испугался, когда я приехала, — продолжала Вероника. — Собрал свои пожитки и переехал в отель, но потом стал заявляться каждый вечер и всегда пьяный. Его тут прозвали «сеньор боррачо. Это значит пьяница. Нес всякую чушь про каких-то азиатов, которые хотят его убить, про то, что он миллионер. Предлагал ехать с ним в Одессу, в Лондон, в Америку.

— Простите, в какую Америку? — спросил профессор.

— В ту самую, в Штаты наверно, в какую же еще? — опешила Вероника.

— Еще бывает Южная Америка, — улыбнулся профессор. — О ней разговора не было.

— Нет, он вообще оскотинился и стал ко мне приставать. А я ведь одна в доме и никого тут не знаю кроме Мигеля, а он живет на другом конце поселка.

— Надо было дать ему по яйцам, — в сердцах сказала, почти выкрикнула Зиночка, но поймав насмешливый взгляд профессора стушевалась.

— Легко сказать по яйцам. Он вон какая туша, а я ведь женщина, — продолжала Вероника. — Я, конечно, его выставила и сказала, чтобы он больше не являлся, а то я сообщу в полицию, что он скрывается от российского правосудия. Он испугался и удрал. Вот тогда он и попал под машину.

— Так ему и надо сволочи, — не удержалась Зиночка.

Вероника замолчала, и теперь стало видно, как она сдала с тех пор, как Фима видел ее в последний раз. Глаза запали, и даже обильный макияж не мог скрыть темные круги вокруг них. На лбу появилась глубокая складка, которую уже никакие питательные маски не расправят. Щеки обвисли. Теперь ей можно было дать все пятьдесят.

«Несчастная баба, — подумал Фима, — за какую-то неделю потеряла мужа и любовника, а тут еще этот подонок Афанасий разыгрывал тут триллер… Хотя, если по большому счету, то они все подонки, и рано или поздно довели бы ее до дурдома, а так богатая вдова с шикарной квартирой в Москве, престижной машиной, недвижимостью за рубежом и могучим телосложением. Столько беспризорных мужиков сочли бы за счастье проявить заботу о такой вдове. А может познакомить ее со Стасом Рыженковым. Она ведь не вредная, крупные женщины, как правило, покладистые и ласковые в душе».

— Вероника, покажите нам свой дом.

— Давайте поднимемся наверх, оттуда такой вид на море.

Вилла, такая маленькая снаружи, изнутри оказалась довольно просторной. На первом этаже помимо гостиной имелись еще кабинет, кухня, ванная и два туалета. Наверху — три спальни. Обстановка везде была довольно скудная, чувствовалось, что у хозяев еще не было времени серьезно заняться интерьерами. В спальнях и в кабинете стояли напольные вазы с сухими артишоками и пыльными бессмертниками, и это несмотря на то, что весь городок, несмотря на позднюю осень, утопал в розах. Тут и там висели репродукции Пикассо и Миро, видимо закупленные оптом на местном базаре. Других украшений не было. В общем, дом производил впечатление не обжитого. И только в подземном гараже было заметно присутствие хозяина. На полках были разложены инструменты и запчасти. По углам стояли емкости с маслом, тасолом и автомобильной косметикой. Не было только машины, но ее запах не успел выветриться.

— Дон Мигель держит здесь свой автомобиль, — пояснила Вероника. — За это он возит меня по магазинам и на рынок.

— Сколько вы ему платите? — полюбопытствовал Фима.

— Кажется, Алик положил ему пятьсот долларов в месяц.

— Да за такие деньги я бы носил вас на закортках, — пошутил Фима.

Вероника посмотрела на него благодарным взглядом и заманчиво улыбнулась.

Клаус внимательно обследовал полки. Его внимание привлекла круглая коробка в которой лежала ветошь.

— Дывытесь, — обрадовался он, — це коробка с под торта «Захер». Турысты завжди везуть з Вены таки торты. Сдается що в этой коробце злодии пивезлы сюды Змеюку.

— Неужели таможенникам не пришло в голову проверить ее содержимое? — высказал сомнение профессор.

— Это были не простые воры, а колдуны, обладающие способностями к гипнозу, — пояснил Фима. — Они могли заморочить голову кому угодно. Таможенники просто не обратили внимания на торт.

— Вони чародии, — подтвердил Кучка.

— Допустим, — согласился профессор. — Но почему тогда в ней нет Кукулькана?

— Их кто-то спугнул, испанская полиция или Интерпол, — объяснил Фима. — Они спрятали Пернатого Змея на вилле, чтобы вскоре за ним вернуться, но кто-то перебежал им дорогу. Мы приехали сюда, чтобы выяснить, кто это был.

— Прямо как у Донцовой, — восхитилась Зиночка, которая все время старалась как бы невзначай прижаться к профессору. — А эта, как вы говорите, пернатая змея не могла выпорхнуть в окно.

• Предыдущая
• 27/42
• Следующая