Мой любимый компас (СИ) - Гагарина Лека - Страница 6

Кашляю и в своего спасителя вцепляюсь, как и до этого руками и ногами. Мало ли что там с ним. Я еще жить хочу. Может, это и не из-за меня у него такая реакция. Может, это из-за девчонок, которые в соблазнительных купальниках здесь водную гладь рассекают.

Глеб молча дотаскивает меня до бортика, хватает за задницу и бесцеремонно плюхает ее на бортик бассейна. Не успеваю даже поблагодарить его, как он срывается в воду и широкими мощными гребками начинает плыть по дорожке.

Подрываюсь на ноги и бегом в раздевалку. Только не реветь, а в себя прийти от водных приключений. Сегодня столько всего в первый раз в моей жизни произошло. Первое погружение. Первые пять метров глубины. Первый почти поцелуй. И первый зачет по физкультуре!

— Так, Сверчкова, — снова уже почти ненавистный бас тренера. — На следующем занятии будем отрабатывать плавание кролем. Не забудь шапочку.

Да что б тебя… Дальше мысль не заходит, но я все равно торможу рядом с довольным Родниным.

— Олег Давыдович, боюсь, кролем я не умею, — терпеливо объясняю я и даже улыбнуться ему пытаюсь.

— Красный диплом хочешь? — задает он риторический вопрос.

— Конечно, хочу, — скриплю зубами, но все еще улыбаюсь.

— Тогда научись.

Нет, ну он серьезно, что ли? Что за удивительный человек этот… тренер!

— Да как же я научусь, Олег Давыдович, к следующему занятию не то что кролем, в принципе плавать? — злюсь уже откровенно, поэтому не обдуманно делаю первый промах. — Или вы еще кого-нибудь попросите меня по бассейну покатать?

А этот тиран будто только и ждал от меня таких слов. Его красная физиономия растягивается в довольной улыбке, словно я ему только что сказала, что выиграла Олимпиаду на длинную дистанцию с золотой медалью.

— Давай договоримся, Сверчкова, — выдает тренер, и я настораживаюсь. — Ты натаскаешь по трем предметам моего капитана команды к университетской олимпиаде, а он научит тебя плавать. И ты сдашь у меня все зачеты.

— В чем подвох? — настороженно спрашиваю этого узурпатора. Уж больно мне не нравится этот его шальной блеск в глазах.

— Никакого подвоха. Дашь на дашь. Ты мне помогаешь. Я тебе.

— А если он не сможет меня научить? Или я его? Он, возможно, у вас тупой? — злюсь уже откровенно, так как понимаю, что выбора у меня особо нет.

Тренер скептически смотрит на меня, потом его взгляд становится колким и уже не таким радушным, и он рявкает:

— Ты, Сверчкова, не заговаривайся. Понаехали тут из своего Дрездена! В России плохо жилось? А может вы инагенты? Или ты русских тупыми и недалекими считаешь? — на последних словах он уже орет на весь бассейн. Красный, как рак, брошенный в кипяток, и брызгая слюной во все стороны, трясет пальцем перед моим носом.

— Нееттт, — снова заикаясь, бормочу я, понимая, что, кажется, перспектива закончить университет с отличием тает, как снежный ком на апрельском солнце.

— То-то же! — вдруг выдыхает тренер и уже спокойно, но безапелляционно произносит, — значит так, Сверчкова! Либо ты соглашаешься, либо я приложу максимум своего влияния, и тогда уж ты вряд ли вообще закончишь наш прекрасный университет.

У меня начинает трястись губа, но я беру себя в руки и покорно киваю головой. Ни за что перед этим тираном не расплачусь. Опускаю голову вниз и покорно бреду в сторону раздевалки.

— Сверчкова, так что ты мне ответишь? — гремит строгий бас мне в спину.

«Гад ты», — вот что мне хочется сказать, но вместо этого я притормаживаю на мгновение и, посмотрев в его непоколебимые глаза, обиженно рапортую:

— Служу России!

Странно, что последняя мысль в моем сознании

промелькнула именно о нем.

©Ясинья Сверчкова

— Яся, погоди! — кричит мне Таисия, когда из раздевалки я вихрем вылетаю прочь. — Да погоди ты. Куда так спешишь, словно за тобой черти несутся?

Замедляюсь на секунду и жду, когда новая подруга добежит до меня. У самой от злости даже волосы наэлектризовались. Того и гляди, бабахнет сейчас.

— Что случилось? Что там тренер от тебя хотел? — она с тревогой заглядывает мне в глаза и требует ответа.

— Он хочет, чтобы я за неделю научилась плавать, — с иронией бубню я, а после и вовсе начинаю с издевкой смеяться. — А через две он, наверное, захочет, чтобы я на КМС сдала.

— Роднин может, — с сожалением подтверждает она мои худшие опасения.

— Это конец моей многолетней зубрежке в погоне за красным дипломом. Гасите свет! — хлюпаю я все-таки носом, совершенно раскисая.

— Да погоди ты. А договориться пробовала? — ищет Тася пути к отступлению.

— Ага. Не помогло, — горестно вздыхаю.

И что-то мне себя так жалко становится, что я плюхаюсь задницей на пол прямо в коридоре. Таисия подсаживается ко мне и сочувственно гладит по еще слегка влажным волосам.

— А что он говорит? Он ведь так просто никогда не зверствует, — рассуждает подруга и заглядывает мне в глаза.

— Он хочет, чтобы я какого-то тупицу подготовила к университетской олимпиаде, — скулю я в голос. — А как я могу? Если тут даже преподаватели не в силах.

Но вместо того, чтобы поддержать меня, Тася лишь весело фыркает и отвечает:

— Нашла из-за чего переживать. Глеб не тупица. Он очень даже умный. Просто они все время тренируются и им некогда учиться. А олимпийцы хотят реванш в…

— Глеб? Какой Глеб? — испуганно шепчу, даже на время забыв, что я реветь собиралась.

— Как какой? — удивляется она. — Тот, с которым ты сегодня ныряла.

— Но Роднин сказал, что капитан команды…

— Все правильно, — перебивает меня Тася. — Глеб Юсупов — капитан команды нашей звездной четверки. Да ты не переживай, он быстро втянется. Мне вот тоже Левина подсунули, а Водянова нашей зубриле Алене Григорьевой. Да и Царева тоже к лучшему ученику универа Сереже Коневу в пару поставили.

— Боже мой! Что такое не везет и как с этим бороться? — бормочу устало и поднимаюсь на ноги.

— Да пойми, Роднин все это специально подстроил. Ему нужно, чтобы его четверка спортсменов порвала олимпийцев еще раз. В воде наши доказали, что лучшие. Осталось доказать, что и мозги у них работают как надо.

— То есть, если я откажусь, он точно меня завалит?

— Для него победа его команды важнее всего на свете. Тут даже мой отец бессилен. Так что ты лучше помоги нашим выиграть, и он тебе за это все косяки спишет.

— Ну почему я? — все еще ищу причину, чтобы отказаться от этого бреда, хотя в душе уже понимаю, что выхода особо нет.

— Потому что ты единственная из нас участвовала в международных олимпиадах и даже выиграла их, — смеется Тася, словно приходится объяснять и так очевидные вещи. — Глеб — капитан, и у него должен быть лучший тренер.

— Ну, тогда ладно, — вроде мне и правда становится легче.

Понимаю, что силы на сегодня покинули и все, что мне сейчас хочется, так это оказаться в своей комнате. И в своей кровати. И под своим теплым одеялом. Ой, мамочки! Прощаемся с Тасей, и я иду уже выбранным маршрутом, еле переставляя ноги.

На улице тепло, несмотря на то, что середина сентября. Я в учебе пропустила всего лишь две недели, но сегодня на занятиях поняла, что с легкостью все нагоню. Учеба вообще никогда не вызывала у меня трудностей. Еще бы. Болезненный ребенок, слишком опекаемый своей мамой. Все время дома с книгами и учебниками. От скуки в пять я уже самостоятельно научилась читать и писать, а когда пришло время идти в школу, я прочитала столько книг, что даже преподаватели старших классов тайком совали мои результаты тестов на всевозможные местные олимпиады. К старшим классам я с легкостью побеждала уже в международных конкурсах, принося славу нашей школе.

В универе было примерно так же, пока Бруно не получил повышение. Как не уговаривали его мои преподаватели оставить меня в Дрездене, отчим был непреклонен. Мама не хотела оставлять меня одну, а он не желал отпускать от себя мою мать. Так мне и пришлось забрать документы и перевестись сюда. Где теперь всем моим победам и многолетним усилиям угрожал фанатик спорта. Уму непостижимо!