Мой любимый компас (СИ) - Гагарина Лека - Страница 1

Ты компас мой. Мой ориентир,

Ведёшь меня по жизни смело.

Все направления из глубин.

Душа открыта. Свято тело.

Незримы лица, рядом тьма,

Зовут меня из вратов Рая.

Разбиты тропы, рядом мгла.

Стою у самого я края.

Коснусь рукой черты порока.

Испачкаю края ботинок.

Истрачу время раньше срока.

Но выиграю я поединок…

Ты компас мой. Мой ориентир.

Ведёшь меня по жизни смело.

Моё спасение. Мой кумир.

Любимый ангел преданный всецело.

Слышь, кукла, смотреть

по сторонам не пробовала?

©Глеб Юсупов

— Так, пятиминутная готовность! Мальчики, походкой от бедра выходим на свои позиции, — слышу командный голос тренера и выпрямляюсь.

Сегодня соревнования в вольном стиле. Сто метров и есть шанс, что Роднин, наконец перестанет орать и даст продохнуть нашей четверке хотя бы пару дней. Изнуряющие тренировки по два раза в день, семь дней в неделю. К этим соревнованиям он зверствовал с особым изощренным садизмом. Мы словно готовились не к студенческому заплыву в бассейне, а в подразделение Морских котиков.

— Сука, надеюсь, наш Давыдыч хоть сегодня успокоится. Иначе обещаю утопиться, — бубнит Макар и поправляет плавки на заднице. — У меня от гребаной хлорки уже кожа пятнами пошла.

— Царевич, хорош скулить! Шевели поршнями! — тихо рычит Ильюха Левин и тихонько толкает Царева в спину. — Дома мамке будешь жаловаться!

— Если мы сегодня не порвем олимпийцев, Давыдыч завтра нас всех отстрапонит, — шипит мне в спину Кирюха, а сам, сука, зубы скалит, глядя на трибуны, и девчонкам подмигивает.

Да, обстановка напряженная. Сегодня соревнования, к которым мы готовились месяц. Соперники — Школа Олимпийского резерва. Все мастера спорта. А мы? Когда поступал в институт «Бизнеса и Права», никак не думал, что попаду в лапы к маньяку Роднину Олегу Давыдовичу. Тренер, он же вышеупомянутый маньячина, просто фанат спорта, а еще Родины. За то время, что он здесь работает, институт превратился в спортивную площадку. Но его успехи столь велики, что спонсоры готовы вваливать в нашу команду в частности и в институт в целом большие деньги. И в связи с этим никто тренеру не смел и слова поперек сказать. Даже ректор.

Роднин искренне считает, что Родину нужно любить трепетно, отчаянно и самозабвенно. А для этого ты должен приносить пользу. В нашем случае — пользу в спорте.

За четыре года в институте я и три моих кореша получили признание, славу и КМС в плавании. Хотя, если честно, то со своей подготовкой мы вполне могли уделать даже олимпийцев. Что, собственно, сегодня и предстояло доказать.

— Глеб, — слышу зудящий бас и сосредоточенно смотрю на тренера. — Олимпийцы хотят переиграть условия.

Черт! Этот его пристальный взгляд всегда предвещает только жесткий пипец. Давыдыч забился с тренером олимпийцев о том, что мы их сделаем. Для него это дело чести. Поскольку выбрали территорию для соревнований — бассейн нашего института, то условия ставили они. Ну и, естественно, олимпийцы выбрали то, что выгодно им.

— Они хотят эстафету! — зло чеканит Роднин.

— Тренер, чё за дела? — шипит Кир. — На три места договаривались и все.

— Водянов, вот тебе какая разница, а? — Давыдыч зло таращит глаза и сразу быкует. — Может быть, так даже лучше.

Он осматривает нас напряженным взглядом и начинает раздавать ЦУ:

— Две дорожки. Комбинированная эстафета. Каждый плывет тем стилем, в котором хорош. Значит так, — он обводит нас внимательным взглядом и хитро щурится. — Стартует Левин, за ним Царев, потом Водянов и завершает Юсупов. Олимпийцы вперед ставят тех, кто сильнее, чтобы сразу задать отрыв, а мы поступим наоборот. Так что, Глебушка, не подведи.

И рожу такую страшную делает, что это его «не подведи» в животе тугим узлом закручивается.

— И да, — поднимает он палец вверх. — Водянов, тебе разрешается провернуть свой фирменный трюк.

И вы, мать вашу, не поверите, но он нам еще и подмигивает.

Занимаем место у дорожки. Ильюха Левин, или по нашему Левша встает первым. Он из нас самый тяжелый, но и самый выносливый. В скорости может и уступит, но все длительные заплывы только на нем и вытягиваем.

Олимпиец на соседней дорожке прекрасно знает возможности своего оппонента. Поэтому, не стесняясь, жестами показывает в районе локтевого сустава, как он планирует побеждать.

— Сука! — скалится Кир и сквозь зубы с сарказмом выдыхает, — когда выиграем, обязательно трахну его девчонку. Вон какая краля сидит.

Кирилл Водянов у нас чертов бабник. Трахает все, что движется. Мало того, что из-за его смазливой рожи девчонки сами охотно ноги раздвигают. Так он еще и кликуху свою — Водяной по полной оправдывает. Под водой может просидеть почти двенадцать минут, чем производит неизгладимое впечатление на слабый пол.

Идет отчет времени и сирена. Левин срывается в воду и размашистыми движениями прет по своей дорожке. Конечно же, уступает сопернику семь секунд. Как только его рука касается бортика, в воду тут же прыгает Макар Царев. Наш Царевич плывет кролем, как белоснежный лайнер, но соперник уже далеко. Он хоть и сокращает дистанцию на две секунды, но по настроению Давыдыча понимаю, что к нам на всех порах подступает огромный армагедец.

Поскольку в обычных соревнованиях больше пятнадцати метров под водой плыть нельзя, Водяному редко удается провернуть свой фирменный трюк. Но тут ситуация другая. Тренера явно решили выпендриться друг перед другом, поэтому позволили своим спортсменам показать все свои козыри.

Не успевает рука Царева коснуться бортика, Кир тут же устремляется в воду. Водянов — наш Ихтиандр. В этом ему равных нет. Он так всю дорожку под восторженные крики фанаток и плывет, ни разу не показавшись на поверхности. Когда его макушка уходит под воду, а я тут же занимаю место на стартовой тумбе.

Вдох. Выдох. Разминаю плечи. Максимальная концентрация. Спокоен. Дыхание выравнивается. Звук вокруг лишь ненавязчивый фон. Мысленно выбираю в голове свой любимый репчик, задавая ритм. На соперника не смотрю. Знаю, что ни фига там не слабак стоит, как Давыдыч плел. Но это не важно. Важен только результат.

И вот рука Кира трогает бортик. Звук сирены, и я стремительно ныряю в воду. Три секунды отставания. Вода смыкается над головой. В ушах шум трибун.

— Князь! Князь! Князь!

Они скандируют мое прозвище, ожидая победы. Ровно через пятнадцать метров выныриваю и понеслась. На соперника не смотрю, даже когда голову в его сторону поворачиваю. Мысленно я уже чувствую пальцами холодную плитку бортика. Я уже там. На финише. Плыву на максималках. Трибуны орут. Роднин быстро шагает вдоль борта, пальцами мне показывая оставшиеся метры. Там, на том конце дорожки, стоят мои бро, которых я, как капитан команды, просто не имею право подвести. Заглатываю воздух ртом, выпускаю через ноздри. В последний раз делаю мах и трогаю борт. Все, финал. Сдергиваю очки, поворачиваю голову и вижу, как олимпиец достигает финиша. Чистая победа!

Болит каждая мышца, но это того стоит. Роднин на радостях нам дает на завтра увольнительную, а это значит, что сегодня можно расслабиться. За месяц первый выходной. Принимаем душ. Парни галдят, а я отстранено выдыхаю.

— Глебыч, ну что тусим сегодня? — радостно кричит Кир и бьет меня полотенцем по мокрой заднице.

— К твоему отцу или на озеро? — все, что спрашиваю, не удосужившись ответить на его вопрос.

— Батя ждет. Столик с него, телки с меня! — ржет он довольно и начинает одеваться.

Отец Кирюхи владеет сетью ночных клубов. Он у него мировой мужик, поэтому спокойно позволяет своему отпрыску тусить так, как тому хочется. Соответственно, для его друзей тоже полный карт-бланш.