Дело о Черном Удильщике (СИ) - Карапетян Мария - Страница 29

— На самом деле я с ним уже знаком, — заявил Мерлуза, опускаясь обратно на диван. — Присядь, Рита.

Секретарь осталась стоять, и Хек, устало вздохнув, начал свой рассказ:

— В начале прошлого квартала, почти шесть месяцев назад, твой отец приезжал в гости.

— Нет, не приезжал, — возразила девушка.

— Не перебивай, — предупредил детектив, и Рита тут же умолкла. — Ты ничего не знаешь об этом, потому что Омирак Навага прибыл с визитом лично ко мне.

Лицо девушки вытянулось от удивления, и она нервно растерла ладони.

— Думаю, для тебя не станет открытием, как рьяно твой отец чтит чистоту крови и гордится древнейшей родословной. Семейство лучепёрых отряда трескообразных в шестом поколении — настоящая редкость в наше время! Вполне закономерно, что ты уродилась такой красавицей, Рита, — продолжил детектив, глядя, как девушку придавливает тяжелый груз осознания. Она что-то прошептала в ответ, и по её щекам вновь заструились слёзы.

— Мне не известно, как он узнал адрес, но можешь себе представить, что чувствовал этот высокопоставленный господин, очутившись в глубине улицы Белых китов. Сейчас я злорадствую, понимая, что Омираку пришлось пройти пешком немалое расстояние и отыскать нужный дом, прежде чем постучаться в дверь моей квартиры. Ему повезло: я как раз вернулся с ночного патрулирования и, едва взглянув на него, понял, кто передо мной. — Хек вгляделся в испуганное веснушчатое лицо возлюбленной. — Ты его точная маленькая копия — неудивительно, что Навага так сильно любит тебя. Те же рыжие волосы, зелёные глаза, маленький нос и выразительные губы. Никогда бы не подумал, что смогу ненавидеть человека, который имеет твои черты… Он бесцеремонно прошёл по всем комнатам, заглядывая в каждый уголок. О, Рита, видела бы ты выражение его лица! Кажется, слово «отвратительно» придумали, увидев, как морщится Омирак Навага. Из-за снобизма и гордости он остался стоять, брезгуя присесть даже на краешек стула. Думаю, после этого визита он долго отмывал от грязи свои белые руки.

Хек опустошил бутылку и пьяно рассмеялся:

— После чего он демонстративно встал посреди комнаты, вынул чековую книжку и, вписав туда сумму, сунул мне в лицо мерзкий откуп. «Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы ты отстал от моей дочери?», — пародируя интонации Омирака, проговорил Мерлуза. — У меня в глазах потемнело от злости, я подлетел и двинул ему кулаком в нос, отчего твой папаша упал на пол. Отдам господину должное, он довольно-таки быстро смекнул, что договориться со мной не получится, и сразу вытащил из рукава заготовленный козырь.

Хек помолчал, рассматривая ошарашенную Риту.

— Навага пригрозил, что лишит тебя состояния, если ты решишь выйти за меня замуж и посмеешь родить «грязнородных» детей.

В приёмной повисла тишина. Девушка побелела и молча подошла к окну. Долгое время они молчали. Хек ждал, пока Рита что-нибудь ответит, но она ничего не сказала.

— Я так и думал, — кивнул детектив. — Теперь понимаю, что всё сделал правильно. Не хотел ставить тебя перед выбором, потому что изначально знал о своём проигрыше. Дурак! Всё это время я лишь эгоистично пытался отсрочить неизбежное. Тебя можно понять, Рита: если бы мой отец был таким…

— Деньги мне не важны, — подала голос девушка.

Детектив усмехнулся:

— Сейчас, когда они есть, ты не чувствуешь в них потребности, но стоит им закончиться… Посмотри на меня, Рита. Я старый пьяный детектив из бедной семьи — меня не отмоешь, не научишь манерам, не сделаешь другим человеком. Твои запросы намного выше моего достатка, и, пока тебе нужно лишь внимание, это кажется незначительным. Но в будущем, при создании семьи сыграет важную роль.

Мерлуза подошел к рабочему столу, взял ключи от дома Риты и вложил связку в её маленькую ладонь.

— Я люблю тебя, — произнес детектив, поцеловал девушку в щёку и, накинув пальто, поспешно вышел на улицу.

Утро выдалось дождливым и холодным. Солнце стремительно угасало, погружая улицы в полумрак, и лишь фонари работали без перебоя, образуя длинные коридоры яркого жёлтого света. Первыми начинали путаться ночные бабочки: они кружили вокруг ламп и падали на землю, сбиваемые тяжелыми каплями дождя. Хек перепрыгивал через коричневые лужицы, в которых плавали насекомые, и его силуэт одиноко мелькал среди пустующих мощеных дорожек. На секунду детективу показалось, что кто-то крадётся следом. Он развернулся и всмотрелся вглубь сонной улицы: она дремала, убаюканная шумом прохладного ливня. Не обнаружив ничего подозрительного, мужчина продолжил путь, но теперь то и дело озирался по сторонам.

Мерлуза заглянул в разбитое окно таверны «Китовый ус». Сперва он заметил теплящийся внутри огонёк, а после услышал незатейливую мелодию, доносившуюся из динамика радиолы. Мужчина довольно хмыкнул и вошел внутрь. Дверь скрипнула и, слетев с петель, повисла на кривом откосе кирпичной стены.

— Стеллер! — позвал Хек хозяина таверны. — Это ты?

— Заходи, — еле ворочая языком, проговорил тот. — Пропусти со мной пару стаканчиков, Мерлуза.

Детектив прошел вглубь зала. Перешагнув через рухнувшую балку, сел на один из уцелевших стульев, который по-прежнему стоял возле бара.

— Почему Департамент до сих пор не предпринял никаких мер насчет реконструкции? — осведомился Хек, глядя на лицо Сивуча в зареве зажжённых свечей.

— Лучше спроси об этом новоявленного инспектора, — хозяин таверны злобно оскалился и, не стесняясь, намекнул: — Думаю, он знает, кому шепнуть на ухо правильные слова.

Детектив взял из рук Стеллера бутылку и зубами выдернул из неё пробку.

— С чего это ты взял? — отплевываясь, спросил Мерлуза.

Хозяин таверны усмехнулся и подался вперед, обдавая посетителя алкогольными парами:

— Меня не обманешь: я видел, как жестокие мурены в его присутствии теряют самообладание, превращаясь в сопляков. Не знаю, что сделал этот парень, но, думаю, — Сивуч обвел рукой зал разрушенной таверны, — он сможет поспособствовать тому, чтобы ты, Мерлуза, вновь сидел за своим любимым столом.

Хек сделал большой глоток прямо из бутылки и рассмеялся:

— Хитрая ты рыба, Сивуч!

Вдруг в проёме разбитого окна мелькнуло детское лицо. Ребёнок наступил на осколки стекла, и они захрустели под ногами, выдавая беспризорника.

— Эй! — окликнул мальца Стеллер, размахивая руками. — А ну, пошел прочь отсюда! Это место не для детей!

Детектив развернулся и узнал ту самую маленькую девочку, которую Рита носила на руках. Мешковатая одежда по-прежнему мешала различить пол ребенка, а старая шапка сползала на лоб, закрывая глаза. Девчушка испугалась и быстро спряталась за стеной.

— Я кому говорю! — рассвирепел хозяин таверны, поднимаясь со своего места.

— Хватит понапрасну орать, Сивуч, — отрезал Хек.

Он осторожно подошел к малышке и опустился перед ней на корточки.

— Привет, бродяга. Кажется, мы уже знакомы, — поздоровался детектив, оглядывая ребенка.

Девочка была худой, осунувшейся и грязной. На вид ей было лет семь, но глаза, полные ужаса пережитых лишений, смотрели совсем по-взрослому. Беспризорница подошла ближе и, робко взяв детектива за указательный палец, произнесла:

— Я знаю, где тот, кого все ищут.

Хек прищурился. Многие взрослые, надев на себя костюмы важности, допускают одну существенную, но глупую ошибку: игнорируют детей, не воспринимая их слова всерьёз.

— Говори, — добродушно сказал Мерлуза и поправил сползший ей на глаза головной убор.

— Я отведу вас к Проныре, но вы должны пообещать, что поможете ему, — вполголоса заявила девочка.

— Сделаю всё, что смогу, — проговорил детектив. И, увидев, что рыжие брови ребенка сошлись к переносице, добавил: — Обещаю.

Беспризорница одобрительно кивнула, развернулась и зашагала прочь. Детектив двинулся следом, не выпуская ребенка из виду. Наученный горьким опытом, Хек держался на расстоянии: детям он больше не доверял. Глядя на то, как уверенно ориентируется на местности маленькая девочка, Мерлуза нехотя вспомнил своё собственное детство. Люди часто принимали мальчика за беспризорника, потому что он день и ночь проводил на пристани среди моряков, брошенных детей и вонючей рыбы. Однажды Хека даже поймали штамповщики[1], после чего мать устроила сыну взбучку и навсегда запретила гулять возле причала.