Ваше Сиятельство (СИ) - Моури Эрли - Страница 2

Воспарив над прежним телом, я поднялся метра на три и завис. Почти сразу рядом со мной разорвалась сто-двадцатка. Ухнуло основательно, обрушивая часть кирпичной стены прямо на мертвое тело. Осколки с визгом прошли сквозь мою бесплотную сущность.

«Ох и сволочи!» — мысленно рассмеялся я. — «Зачем еще? Боитесь, что я до сих пор жив? Вы даже не догадываетесь: мертвый я могу стать намного опаснее, чем живой».

Даже в этом мире, лишенном магии и ограниченном в тонких взаимодействиях, моих сил хватит, чтобы уничтожить их минометный расчет. Но я не стану этого делать. Месть при моих возможностях мелочна и неуместна. Если заняться ей, то можно бессмысленно и надолго прилипнуть к этому миру, а у меня несколько иные планы. Я чувствовал, как мое тонкое тело влечет великий вселенский поток перерождений. Противостоять ему я могу без труда. Могу хоть на тысячу лет зависнуть здесь, но сейчас мне было по пути с этим потоком. Я позволил — мою бесплотную сущность понесло. Все быстрее, быстрее. Перед взором несуществующих глаз невыразимо ярко вспыхнул и распался мириадами изначальный Свет Творения. И вот теперь я остановился, не позволяя потоку нести меня дальше. Да, вот так странно: пылинка проявила свою волю, изменить которую не могут самые древние силы мироздания.

Сейчас я совершенно свободен. Я гораздо свободнее, чем боги. У них, вечных, обязанности, бесконечные проблемы, нечеловеческие привязанности. Они очень зависимы и принадлежат мирам, поклоняющимся им. Я не принадлежу никому. Я свободнее изначального Света Творения и знаю, что многие боги завидуют мне. Да, я не обладаю их силой и властью, но взамен у меня есть нечто более ценное.

Я могу остановиться и пробыть здесь, в Междумирье хоть вечность, ничем не обременяя себя, просто поглядывая за происходящим в разных мирах. Зачастую я так и делал: никуда не спеша зависал там, где нет Времени, вспоминая прошлые жизни и наслаждаясь бесконечным покоем. Когда мне это надоедало, я выбирал привлекательный для себя мир, подыскивал подходящее тело и воплощался в нем. С некоторых пор я перестал любить рождение в телах младенцев. Мой любимый возраст для нового начала от 8 до 30 лет в пересчете на обобщенную продолжительность человеческой жизни (она колеблется от 30 до 300 лет — в каждом мире, конечно, по-своему). И воплощался я не только на планете, которую, по привычке называю Земля, но и в других звездных системах. Служил капитаном звездолета гуманоидной расы, наемником в команде колонизаторов и пиратом на оживленных космических маршрутах. Из любопытства был даже разумным насекомым на планете Рудж и ящером в жутком, холодном месте на краю далекой галактики. Но о последнем не люблю вспоминать. Любопытство не всегда приводит нас к приятному опыту. И с тех пор уже четвертый раз подряд для нового воплощения я выбираю Землю. Именно эту планету — она занимает особое место и есть в большинстве известных мне миров, которых, бесчисленное множество. Почему меня влечет именно Земля? Возможно потому, что именно здесь впервые я познал великий опыт осознанной смерти, давший мне нынешнюю свободу. Это случилось очень давно, тогда, когда я жил в теле жреца страны Та-Кем — страны несметных богатств, великих пирамид и не менее великих магов. Земля мне точно родной дом, в каком бы мире она не находилась. Остальные планеты, даже самые райские — не более, чем место для путешествия и удовлетворения любопытства.

Выбор интересующего мира происходит достаточно просто: нужно лишь направить внимание на их бесконечную череду, похожую коридор зеркальных отражений. Затем ясно представить себе миры с теми свойствами, которые привлекают больше всего, и они тут же начинают раскрываться, позволяя себя познать в общих чертах. Так я могу, не прикасаясь к миру, понять относится ли он к числу магических или техногенных, на каком уровне находятся цивилизация интересующей меня планеты и какие основные события там происходят.

Я вглядывался в бесконечную череду миров, иногда приближаясь то к одному, то к другому, просто бездумно перебирая их, точно индийский санньясин перебирает четки. Сейчас цели никакой не имелось. И не время ставить какие-то цели. Не знаю почему меня привлек мир с голубовато-жемчужным оттенком. Хотя нет, вру, здесь нет таких понятий как цвет. Цветом наделяю я их сам, чтобы придать какие-то различия и не запутаться. Хотя с тем же успехом, я мог бы отметить его из лично для себя запахом или звуком. Направив туда больше внимания, я быстро нашел манящую меня галактику и звездную систему, называемую Солнечной. Несколько удивился: здесь Фаэтон до сих пор оставался целым — все той же крупной планетой между орбитами Марса и Юпитера.

Когда мое внимание приблизилось к Земле, я услышал беззвучный и знакомый голос:

— Хочу тебя попросить…

— Как это мило! Самое удобное место для просьб, — так же беззвучно ответил я и понял, что со мной говорит Артемида.

— Радости тебе, Астерий, — приветствовала богиня меня так, как это было много тысяч лет назад тоже на Земле, но в другом мире. — Я не была уверенна, что это ты, — продолжила Небесная Охотница. — Ты очень изменился.

Астерий… Это имя прилипло ко мне тысячи лет назад, хотя до него у меня имелось много иных имен. Астерий, так Астерий. С некоторых пор мне это имя нравится. И я ответил, не видя ее, но ощущая непроявленое тело богини совсем близко:

— Верно, изменился — я же не бог, и каждая прожитая жизнь меняет меня. И тебе Радости, божественной Радости, прекраснейшая из бессмертных! Не ожидал тебя встретить здесь.

Она почему-то молчала, а я пытался угадать в чем будет ее просьба. Уж явно это не может никак касаться Одиссея, и тех безумных приключений, соединявших нас после Троянской войны.

— Ты выбираешь сейчас новое воплощение? — спросила богиня и, дожидаясь ответа, продолжила: — Хотела бы, чтобы ты выбрал человека, на которого укажу тебя я. Это же для тебя не сложно, Астерий. Желаешь иметь богиню в должницах?

— Очень желаю. Мы встретимся на Земле? — я очень хотел видеть ее. Не только чувствовать ее присутствие, как сейчас, а именно видеть ее в физическом теле. Так, как Афина когда-то являлась Одиссею.

— Да, Астерий. Обещаю, ты увидишь меня. Возможно, много раз. Но в том случае, если ты поможешь мне, — в ее беззвучном голосе послышалось немного лукавства — обычные женские штучки, которые свойственны даже богиням.

— Прекрасно, величайшая, — я мысленно улыбнулся. — Только скажи, почему твое желание столь необычно? Если я выберу указанное тобой тело, это означает, что я буду зависим от игры богов. Вроде ты как не в ладах с Герой? Давай на чистоту, куда ты хочешь меня втянуть?

— Нет, многоумный, в моей просьбе нет подвоха, — ее беззвучный голос стал еще ближе и теплее. — Я прошу потому, что мать этого человека долго и страстно молилась мне. Не могу оставить без ответа ее молитву и очень хочу помочь ей. Я обещаю, что в данный момент, человек, тело которого, можешь занять ты, мало связан с играми богов. Что будет потом, зависит от тебя, и этого не знают даже Небесные.

— Кто этот человек? Надеюсь, не слишком стар и не ребенок? — насторожился я.

Вместо ответа, я увидел паренька, распростертого на земле в каком-то грязном закоулке. Шатен, лицо довольно приятное, хотя губы распухли от побоев, лиловый синяк под глазом и на щеке. Телосложение хорошее, широкие плечи. Мышцы развиты, но недостаточно — так мне показалось под покровом бежевого с кожаными вставками костюма. В области живота расплывалось пунцовое пятно крови. На вид пареньку лет 17. Рядом с ним, на коленях стояла миловидная девушка, сжав от бессилия кулачки. Из ее голубых глаз обильно текли слезы.

— Граф Александр Петрович Елецкий, — оповестила Артемида. — Сейчас он умрет.

— Кто его так? Надеюсь, он — не какой-то мерзавец? Его нынешнее положение — не следствие чьего-то праведного гнева? — расспрашивал я, переведя внимание на девушку — она воздала руки к небу и принялась отчаянно молиться.