Копьё Маары - Кретова Евгения - Страница 28

– Серебро – это я, бирюза – Ярослава, Истр, владетель водных пучин, – голубой аквамарин, Олеб, защитник лесов и зверей, – изумруд, Енисея – лазурит.

И подумала о Енисее, представила ее перед глазами, как смотрит строго, а на губах расцветает лукавая усмешка.

Стоило это только вообразить, как воздух вокруг сжался в точку, сомкнулся до размера лазурита. Камень при этом стал ярче и, кажется, еще синее. Золотистые прожилки внутри него раскалились, побагровев, и из центра лазурита брызнул луч, поднялся над головами людей. Катя схватила посох, ударила им о землю, и тут же пространство съежилось, сжалось, увлекая с собой всю компанию. Аякчаана от страха закричала, но Ярослава успела схватить ее за руку, не дав запаниковать и вывалиться из перехода.

Одно мгновение, равное вздоху, и вот на поляне не осталось и следа от компании, только лесные духи растерянно поглядывали по сторонам да складывались сами собой оставленные Могиней палкиобереги.

В это же мгновение воздух за спиной у Енисеи подернулся серой дымкой, завертелся, и из центра образовавшегося облака, растекаясь тонкими лучами, грянул ярко-голубой свет.

Енисея оглянулась, вскрикнула от неожиданности, а из образовавшегося прохода, практически ей на руки, вывалилась Ярослава, державшая за руку оглушительно визжащую черноволосую девочку. За ней ловко выскочили Истр, смутно знакомая молодая женщина и, наконец, Катя с серебристым посохом.

– Вы чего? – только и смогла воскликнуть Енисея.

– Здравствуй, Енисея! – выдохнула Могиня.

Девушка медленно кивнула, посмотрела на нее с подозрением. Могиня отошла к обрыву, поставила руки в бока, оглядываясь. Здесь было ветрено, пахло солнцем. Оно заполняло все – от тонкой щербины на камне до выросшего на камнях бурого неприметного цветка, покрытого плотным слоем шипов и колючек.

– Вы чего здесь все делаете? Катя, тебя же домой отправили! – Енисея непонимающе всплеснула руками. – Ярослава, ты кого притащила и чего она орет, будто режут ее? – Аякчаана при этих словах резко замолчала.

– Мы где? – спросила она охрипшим голосом.

– О, кстати, это вопрос! – подхватил Истр. – Так мы где, а, Енисея?

– У меня дома, – отозвалась та.

На утесе повисла тишина. Ребята переглянулись.

– То есть две тысячи лет назад, – уточнила Ярушка.

– Это для вас две тысячи лет назад, а для меня – здесь и сейчас, – Енисея встала, отряхнула штаны, поправила широкий пояс, проверила ножны.

– О-чу-меть, – прошептала Аякчаана, невольно оглядываясь. – Вы меня разыгрываете, да?

Все тоже с любопытством посмотрели вокруг.

Перед ними раскинулась широкая долина, окруженная со всех сторон цепью невысоких, но отвесных и неприступных на вид гор. Ребята как раз находились на вершине одной из них. По дну долины узкой зеленой змейкой лоснилась река, то тут, то там перехваченная мостами. По обоим берегам ее разместились небольшие деревни, над которыми клубился голубоватый дымок, а в поле, размежеванном на ровные квадраты и прямоугольники, работали люди, паслись стада.

– Очуметь, – повторила Аякчаана. – А где мы? Ну, территориально?

Девушка, которую все называли Енисеей, посмотрела на нее строго, но не ответила.

Истр щурился на солнце:

– А где именно ты живешь? В деревне?

К удивлению ребят, Енисея показала не в долину, а за их спины. Они и не заметили, что утес, на котором они так удобно расположились, – край обширного плато, на котором высилось загадочное строение: высокие, гладко отполированные стены из мегалитов сложены в форме гигантской арки.

– Ого, – восторженно прошептала Катя.

Аякчаана тоже хотела как-то выразить свое восхищение, но, кроме междометий и очередного «очуметь», ничего не приходило в голову.

– А это что? – спросила Ярушка.

– Храм Маары, конечно, – пожала плечами Енисея. – Я же рассказывала…

– Храм? – удивилась Аякчаана. – Это же просто арка каменная.

Енисея помрачнела:

– Сказала – храм, значит, храм. Я что, вам доказывать должна? Лучше говорите, зачем вы здесь.

Ребята переглянулись: Енисея была чем-то раздосадована, иначе объяснить ее несдержанность было нечем.

– Вообще-то мы к тебе, – строго сообщила Аякчаана.

Она помнила, что ей говорили про Енисею, и просто так болтаться здесь, на утесе, не собиралась: ее дедушка Учур ждет, замерз там, небось, совсем.

Катя и Ярослава переглянулись. Они знали подругу, и было совершенно очевидно, что сейчас она им не особо рада, а значит, у нее какие-то проблемы и нельзя сразу выкладывать ей все, да еще в таком тоне.

Ярослава шикнула на Аякчаану и поспешно отвела в сторону, Катя же стала отвлекать уже покрасневшую от гнева Енисею:

– Не обращай внимания, хорошо? Лучше расскажи нам, как вы здесь живете, у меня к тебе столько вопросов! Ты даже не представляешь!

– Катя, при чем тут я? Лучше скажи, что с тобой случилось? – устало посмотрела на нее Енисея. – Ты должна быть с мамой. И кто эта девочка и эта женщина, зачем ты их сюда привела? Что вы все здесь делаете? Не ради же развлечения вы пробирались сюда через почти две тысячи лет!

– Нет, конечно, но об этом потом. Девочка – это моя новая знакомая, ее Аякчаана зовут, что по-нашему означает «хорошенькая». – Енисея хмыкнула, с сомнением оглядев внучку шамана с головы до ног. – Мы только вчера познакомились, но уже успели побывать в Тавде, оказаться в плену у джунгар, – при этих словах глаза у Енисеи округлились, – спастись из него благодаря Ярославе и вот скакнуть на две тысячи лет к тебе.

– А женщина? Она мне кажется смутно знакомой, но я ее не знаю.

– Отлично знаешь! Это же Могиня!

– Да ты что?! – только и смогла воскликнуть девушка.

– Точно тебе говорю, на наших глазах обернулась! – Катя снизила голос до шепота. – Насколько я понимаю, это все из-за ее сестры, Ирмины, ну, той, что нас позавчера прикончить хотела… Да-да, не надо такие глаза делать. Оказалось, Могинина сестра Ирмина очень зла и что-то опять задумала…

– Сестра?

– Сестра, – тихо подтвердила Катя. – Мне Ярушка сказала, она от самой Могини это узнала.

– Енисея, ты медленно соображаешь, – хохотнул Истр, – не замечал прежде за тобой! – И добавил серьезным тоном: – Сказано же – сестра, что нам, тебе доказывать это, что ли?

Девушка закрыла на миг глаза – поняла, что ее грубость к ней же и вернулась. Выдохнула пару раз. И, когда снова открыла глаза, все увидели прежнюю Енисею – спокойную, рассудительную и уверенную в себе.

– Здравствуйте все, рада вас видеть. Могиня, тебе особенно рада, прости, что сразу не признала.

Могиня только рукой махнула – кажется, вместе с молодостью к ней вернулась некоторая беспечность.

Истр прищурился:

– Ты нам покажешь свой дом или мы тут на утесе будем все обсуждать?

Енисея помешкала, но потом все-таки кивнула и повела их в сторону арки.

Ребята, затаив дыхание, ждали, что она отведет их к храму. Но не тут-то было: пройдя десяток метров по каменистому склону, она свернула вправо и ступила на лестницу, ведущую вниз, внутрь скалы.

– Ого! Это город в скале, что ли?

Только сейчас, подобравшись ближе к центру плато, ребята поняли, что все это время они находились на крыше города. Гладко отполированная поверхность была покрыта несколькими глубокими бороздами, проходившими через все поселение от края до края параллельно друг другу. По обе стороны от этих желобов вглубь скалы уходили многочисленные лестницы. Странно выглядело то, что людей, кроме их небольшой компании, больше не наблюдалось – шаги гулко разносились по пустынным переходам.

– Енисея, – Истр на минуту остановился, отстал от остальных, чтобы оглядеться и вслушаться в тишину, – ты здесь одна, что ли, живешь?

Енисея как-то странно на него взглянула, но промолчала и пошла вниз.

Пришлось ее догонять. Ребята переглянулись – Могиня строго на них взглянула, запретив расспросы.

Скальный город чем-то напоминал Александрию. Помещения бесконечной анфиладой[13] сменяли друг друга, и каждое находилось на пол-уровня ниже предыдущего. Словно ласточкины гнезда вились они в скале, переплетаясь причудливо и странно. Здесь пахло пылью и травами. Последнее в этих каменных коридорах казалось особенно странным.