Подмена: кого я люблю? (СИ) - Кривенко Анна - Страница 2

Мишель выпрямилась и поспешила в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

Из старого, местами исцарапанного зеркала на нее смотрела женщина с заострившимся подбородком и запавшими глазами. Кожа казалась дряблой, волосы безжизненными. Большие зеленые глаза — гордость Мишель в прошлом — поблекли.

Скривилась.

С болью вспомнила идеальный облик Эллен Бин. Та, не обременённая детьми, а теперь ещё и мужем, всегда блистала на всю деревню колдовской красотой. Ей уже несколько мужчин предложили замужество, несколько десятков, по слухам, предлагали постель, и абсолютно все мечтали сделать любовницей…

В том числе и Ян.

Мишель не хотелось этому верить. Просто потому, что это было больно. Просто потому, что такого удара она боялась не пережить…

Хотя… отношения с мужем уже четыре года, как были совершенно испорчены. Когда-то у них была любовь. Наверное. Но это было очень-очень давно…

— Мишель! — недовольный крик Яна из кухни заставил женщину вздрогнуть. Она перестала себя разглядывать, очень быстро надела домашние утепленные штаны, длинную рубашку и мягкие тапки. Ополоснула лицо водой, быстро вычистила зубы, а волосы просто заколола на затылке.

— Сделай мне нормальный завтрак! — муж не удостоил ее даже взглядом, листая страницы новёхонького ежедневника.

Мишель засуетилась около электрической плиты, поджарив яичницу с зеленью, как Ян любил.

Когда ставила на стол готовое блюдо, случайно выхватила взглядом записи из ежедневника. Помимо всяких рабочих терминов (а Ян работал в лаборатории вместе с Джоэлом Вулфом, исследуя местную флору и фауну и работая над изменениями их геномов), Мишель заметила несколько слов совершенно другим почерком: «Завтра у нашего дерева. Твоя Э.». И сердечко в конце. Чертово идеально прорисованное сердечко!!!

Мишель почувствовала, как у неё немеют пальцы.

Эллен Бин??? Кто же ещё!!!

Отшатнулась, но столь неуклюже, что задела рукой стакан с остатками кофе. Тот зашатался, а потом упал на стол, заливая своим содержимым и ежедневник Яна, и его обнаженную грудь.

Мужчина вскочил, оглушительно ругаясь. От его крика проснулись близнецы, заплакали.

Мишель в ужасе смотрела на разъярённого мужа и совершенно не узнавала его. Он что-то кричал, жестикулировал, а она была словно во сне.

Наконец, Ян схватил её за плечи и очень грубо встряхнул. Ему показалось, что это не помогло, и тогда на щеку молодой женщины опустилась хлесткая пощёчина.

Мишель вскрикнула и отшатнулась, прижимая ладони к лицу.

— Сил моих нет больше жить в этом доме! — закричал Ян, хватая со стола мокрый ежедневник и убегая в спальню. Там он быстро переоделся, схватил сумку, запихнул в него ежедневник и поспешил к выходу.

Близнецы кричали в два горла, а Мишель в какой-то прострации наблюдала за уходом мужа. Тот в раздражении пытался натянуть на ноги ботинки и жутко ругался, приговаривая, что ненавидит этот дом и всё, что в нем…

Не оглядываясь, он выскочил на улицу и исчез за воротами.

Мишель упёрлась спиной в шершавую стену, а потом сползла по ней на пол. Из полуоткрытой двери тянуло холодом, но она его почти не чувствовала.

Он действительно ушел? Навсегда???

Несмотря на ужасные отношения между ними в последнее время, ей было до ужаса страшно остаться одной. Наверное, Мишель надеялась, что трудности у них временные, что дети подрастут, изменятся, и всем станет полегче. Ей всё время хотелось верить, что прошлое вернётся, что ещё будет в их семье счастье.

Но теперь… всё вдруг стало выглядеть иначе.

Ян ненавидел её. И детей тоже ненавидел.

И ушёл он, наверное, к этой «Э» с сердечком.

Ушёл…

По впалым щекам молодой женщины побежали слезы.

Орущие близнецы приковыляли к ней сами. Дин кричал громче и вцепился в ее плечи первым. Рон ревниво топнул ножкой и прильнул к матери с другой стороны.

А она смотрела перед собой и долгое время ничего не видела и не слышала, чувствуя, что всё сильнее проваливается в омут глубочайшего отчаяния…

* * *

Птицы не пели.

Это было так странно для этого густого и приветливого леса, что он сразу же показался пустым и вымершим.

Замерли даже насекомые, и никто больше не жужжал над раскрывшимися бутонами цветов, не полз по стволам деревьев и не жевал сочные разноцветные листья…

Все отчетливо ощущали смерть!

Смерть, постигшую представителя рода человеческого, столь чуждого этой красивой, но неприветливой планете.

Эта самая смерть оставила яркий отпечаток ужаса на вечно застывшем лице молодого мужчины, запечатлелась в его скрюченных пальцах, которые отчаянно боролись за жизнь, но проиграли, сделала остекленевшими некогда дерзкие карие глаза…

Он лежал на берегу реки и смотрел в небо бездушным взглядом утопленника. Похоже, тело прибилось к берегу легкой волной.

Ино́у остановился рядом и присел на корточки. Его тонкие изящные пальцы слегка засветились, а кожа мягкого голубого оттенка стала казаться прозрачной. Так происходило всякий раз, когда он волновался.

Откинув длинную голубую прядь волос за спину, он осторожно притронулся подушечками пальцев к шее мертвеца и, ощутив лишь пронизывающий холод, поспешно отдёрнул руку.

Смерть всегда была крайне уродливым явлением в его глазах. Соплеменники Иноу к смерти относились трепетно и провожали своих мертвецов в загробный мир весьма торжественно. Со стороны могло показаться, что это не похороны, а празднование, но только так кирияне могли освободиться от навязчивого чувства глубокой внутренней потери…

Иноу огляделся.

Однозначно, этотпришлыйутонул в воде. Но прежде он был ранен чем-то острым в грудь. Осмотрев рану, Иноу вздрогнул и испытал непривычное для себя чувство сострадания.

Впрочем, ненадолго.

Пришлыебыли захватчиками и воспринимались кириянами, как неприятный чуждый элемент на их собственной родной планете.

Они появились на Кирии с десяток лет назад. Прилетели из космоса на огромной и неуклюжей посудине, которая громыхала, словно проснувшийся вулкан, и сразу же при приземлении едва не развалилась на части, чуть не погубив находящих в ней живых и… немного разумных существ.

Они называли себя землянами-колонистами, а кирияне прозвали ихпришлыми.

Контакт между расами произошёл, но не заладился сразу.

Пришлые были не очень-то сообразительны и, встречая в лесу кириян, начинали ловить их своими глупыми сетями или пытались подстрелить из оружия. Конечно же, соплеменники Иноу не являлись перед пришлыми в своей настоящей форме, это было бы крайне неразумно с их стороны, и, судя по всему, их просто посчитали разновидностью животных…

После многочисленных столкновений кирияне решили избегать захватчиков, а те, испепелив огнём огромный участок Вечного Леса, построили своё поселение, обнесли его деревянным частоколом и… почти перестали высовывать нос из своей «крепости» …

Что ж, это было к лучшему.

Меньше контакта — меньше проблем!

Однако больше двух лун назад старейшины заговорили о новой опасности от пришлых. Они что-то делали с планетой, отчего та… стонала. Её голос слышали все шаманы округи уже несколько седмиц…

Изящные голубоватые брови Иноу поползли вверх от пришедшей в голову необычайной мысли.

Он уже более заинтересованно оглядел мёртвого пришлого и задумался.

А что, если ему под личиной этого существа пробраться в их поселение и всё разузнать? Пришлые крайне опасны, если то, о чём говорят шаманы, правда.

Чем дольше Иноу думал об этом, тем больше убеждался в правильности подобного намерения. Захватчиков-колонистов нужно остановить!

Оглядел пришлого более пристально, а потом потянулся к его вискам указательными пальцами. Вряд ли ему удастся считать много информации: смерть наступила слишком давно. Но остаточные образы из его головы ещё можно было выудить!

Яркие вспышки ворвались в разум кириянина вместе с неприятными ощущениями. Тонкие губы на молодом лице скривились от отвращения. Но он всё стойко перетерпел и быстро отшатнулся.