Война миров. Тьма и огонь (СИ) - Поздняков Владимир Георгиевич - Страница 44

С улыбкой на лице кузнец протянул товарищу руку, буквально предложив ему её пожать. Так бы их союз был окончательно закреплен. И хоть это выглядело как излишки, но на самом деле это было весьма важно. Особенно для Мурамасы, как для воина старой закалки.

Понимая это, Мерлин с удовольствием пожал руку товарища, в этот же момент кое о чем ему напомнив.

Неожиданно…

В голове Мурамасы возникли два мужских образа. Оба статных, величественных и сильных. Они так и кричали о том, что были великими воинами, достигшими удивительных высот силы.

Картина мира на мгновение разделилась для него на черную и белую половины, которые стали фоном для тех самым самураев. Об их статусе говорил как внешний вид, так и катаны на поясах.

Это были два легендарных брата из Астара, которые раньше были друзьями кузнеца. Друзьями близкими. Тем, с кем он успел пройти во истину многое.

Один, с длинными белыми волосами, который расположился на белом фоне, был человеком. Второй, с такими же белыми, но короткими волосами и смуглой кожей, вестником тьмы, что выдавали его черные глаза.

Мурамаса повертел головой, отбросив свои воспоминания, которые вызывали в нем смешанные эмоции.

И лишь эти мысли покинули его голову, а он вернул своё привычное спокойствие, как тут же продолжил разговор, чтобы не вызывать никаких подозрений. Он не очень любил обсуждать своё прошлое, хоть ничего постыдного в нем и не было. Некоторые вещи он мог рассказывать постоянно, говорить о них часами, но некоторые… никогда.

— Ну а твой старший брат и вправду великий человек. Я уважаю немногих людей в этом мире. Но господин Хрон правда заслуживает уважения. Он не только сильный воин, но и прекрасный король.

— Согласен. — Мерлин закрыл глаза, а его улыбка стала ещё шире.

Мужчина даже сложил ладони, только речь зашла о его дорогом брате, которого он удивительно сильно уважал и, что самое главное, любил с самого детства.

— Именно поэтому я его и люблю. — продолжил рыцарь в белом. — Я даже в организацию вступил из-за него. Хотел быть ближе к моему великому брату.

Говоря о Хроне тон речи Мерлина заметно менялся. Конечно, он продолжал быть всё также весел и даже беззаботен, однако в нем явно начинала прослеживаться гордость. Искреннее восхищение братом, которое хоть и было удивительно сильным, но не выходило за рамки нормального.

После маг добавил:

— Хотя сам я и близко не такой великий, как мой старший брат. — Мерлин сказал это спокойно, сохраняя улыбку на лице.

Могло показаться, что он даже корит себя за подобное. Однако с действительностью это не имело совершенно ничего общего. Скорее, это было полностью противоположно реальности жизни братьев Контер. Жизни, в которой один стал великим, а второй был этому искренне рад.

Мурамаса же, сначала неправильно поняв суть слов своего друга, решил его немного подбодрить. У него в этом было не так уж и много опыта, однако он не мог не попытаться. Всё-таки уже считал юного Контера своим дорогим другом.

— Мне кажется, ты явно преуменьшаешь свои достижения и заслуги, Мерлин.

Маг быстро осознал зачем Мурамаса это ему говорит. Но, так как кузнец неправильно его понял с самого начала, Писарь просто улыбнулся и решил ему быстро всё объяснить.

Рыцарь истребления начал рассказ о своей жизненной позиции, о своей идеологии:

— Нет. Но ты не подумай неправильно, меня это совсем не расстраивает. Даже наоборот. Просто… Я совсем не считаю, что все люди в этом мире должны стремиться к величию. Можно ведь прожить самую простую, спокойную, но удивительно счастливую жизнь. А если все будут стремиться к чему-то великому и невероятному… То истинные герои, способные чего-то достичь, сразу же перестанут быть столь прекрасны, уникальны и интересны.

Контер говорил о мире удивительно завораживающе. Этим он очень напоминал своего старшего брата. Его слова же проникали прямо в душу, где его мысли расцветали, словно прекрасные цветы.

Мурамаса же внимательно слушал слова друга, проникаясь его идеологией. Конечно, сам он смотрел на мир под несколько другим углом. Однако и ход мыслей товарища осознал без особого труда. В этот момент он ещё больше зауважал обоих братьев семьи Контер.

А после Мерлин закончил эту мысль:

— А я предпочитаю просто наблюдать за шикарными историями великих. Таков мой образ жизни, моего мышления. — мужчина сказал это удивительно прекрасно. Его голос словно был влюблен во всё то, о чем он сейчас говорил. — Я также люблю записывать всё это. Чтобы навсегда сохранить в памяти.

И вправду. Мерлина прозвали писарем не просто так. Всё-таки он с самого начала своей деятельности, как рыцаря истребления, вёл особый дневник. В него он и записывал все достижения и реформы своего брата, ведя нечто наподобие летописи.

Однако не это сейчас задело Мурамасу. Лицо воина исказилось. Его глаза раскрылись шире обычного, а сам он посмотрел на друга под другим углом, при этом вспоминая его старшего брата Хрона.

«А они и вправду…»

Подумал кузнец.

«Как две стороны одной медали»

Мурамаса идеально описал разницу между двумя братьями.

Они и вправду были противоположны.

Пока один был готов на всё ради своих собственных огромных и невероятных достижений. Второй желал просто наблюдать за чужими подвигами, иногда записывая их, чтобы потом никогда не забыть.

«Да…»

Продолжал думать Мурамаса, в голове которого появилась необычная картина. Словно посреди черного фона расположилась крупная золотая момента, по обе стороны от которой стояли братья Контеры.

«Они и правда разные»

«И это хорошо»

«Ведь это значит, что…»

Вдруг монета в мыслях кузнеца совершила резкий оборот вокруг своей оси, мгновенно изменив картину, а точнее её участников. Теперь по две сторону от монеты стояли два самурая. Те самые, которые ранее уже возникали в мыслях Мурамасы.

Его это изменение явно смутило. Тело начало немного дрожать, а духовная основа содрогнулась, начав источать наружу легкие потоки не очень плотной духовной энергии, которая окутала тело воина.

«Они не смогут стать врагами, как те двоя»

Мерлин, заметя необычные изменения вокруг, а именно ощутив изменения в поведении друга, немного удивился, что отразилось на его лице. Брови приподнялись, а глаза открылись шире. Он даже немного отступил назад. Но после…

Мурамаса, сохраняя удивительно серьёзное выражение лица, демонстративно протянул Мерлину руку, продолжая источать свою духовную энергию. Эта рука была словно жест, который кричал, что кузнец готов во всем помочь своему другу.

И сразу за этим он сказал, продолжая вспоминать о тех двух самураях:

— Я тебя понял, друг мой. Раз так, то я обязательно помогу тебе записать самый величайший подвиг этого мира. А если понадобится, то я лично его совершу.

В ответ на это глаза Мерлина раскрылись до ужаса широко, начав блестеть, словно звезды в ночи. Мгновенно маг испытал удивительный прилив эмоций, который ранее не испытывал никогда. Ему было до шока приятно. Никто ещё никогда не воспринимал его мечту, его желания столь серьёзно.

В этот момент Мерлин понял, что нашёл истинного друга. На его лице растянулась улыбка, а он сказал, словно дитя, которому только что сделали самый лучший подарок на свете:

— Да! Спасибо, друг! Я тоже помогу тебе исполнить твою мечту!

Но вдруг его радостное лицо перекосилось, наполнившись недоумением. Он начал почесывать затылок и сказал неуверенно, источая некоторое разочарование из-за собственного незнания.

— Стоп… А какая у тебя мечта?

В ответ на слова друга Мурамаса легко усмехнулся, показав, что переживать совсем не о чем. В этот момент духовная энергия престала окутывать его тело, а душа пришла к спокойствию.

После этого он сказал:

— В Астаре я был известным кузнецом. Меня знали все в королевстве. — мужчина говорил спокойно, без капли самолюбия или высокомерия.