Сумеречное сердце - Петрук Вера - Страница 38

– Ради него останься! – причитала она. – Как же мы теперь сами? На кого бросаешь?

– Заткнись, дура! – крикнул на нее Олег. – Не до тебя сейчас! Где эта чертова шкатулка?!

В ярости он вытащил кроличью клетку из общего ряда и принялся вытряхивать из нее сено. Шкатулка, наконец, выпала к ногам. Эсмина точно помнила, что обратно ящик она не клала, значит, на место его вернул Вадик. К счастью, парень оказался неглупым. Он прятался за углом сарая, а из его кармана торчала пачка бумажных денег. Решив помочь ему в последний раз, Эсмина зашла за угол дома, откуда видеть ее мог только Олег, как раз стоявший лицом в ту сторону, и немного поскребла по бревнам когтями. Мужчина поднял глаза и в ужасе увидел те же клыки и горящий красный взгляд, что и в пещере.

– Я найду тебя везде! – прошептала Эсмина, уверенная, что он ее услышит.

Ее и правда услышали, потому что Олег взвизгнул и, бросив пустую шкатулку в заплечный мешок, вскочил на коня, тут же пустив его в галоп. Только пыль заклубилась по дороге в первых лучах восходящего солнца. Вампирша поспешила спрятаться за угол и потянулась. Нет, стара она уже для таких приключений. Все-таки сто лет… Вторая ночь без сна давалась тяжело.

– Не плачь, мама, все будет хорошо, я вас не брошу! – послышался голос Вадика.

Выглянув, Эсмина увидела людей, крепко обнимающих друг друга.

В сердце кольнуло печалью и завистью, но разболеться оно не успело.

– Где тебя черти носили? – раздался сердитый шепот Доминика Пятого, а в следующий миг на плечи Эсмины легла теплая меховая накидка. Будто она могла чувствовать утренний холод зарождающегося дня.

– Эни, – мягко прочирикала Уилли, обнимая ее за колени.

Даже ругаться на Ника в такой момент не захотелось. Впрочем, она всегда успеет это сделать. У них еще есть время. Эсмина на это надеялась.

– Леон сказал, что ты здесь, – произнес Ник. – И, чтобы я его не убил, подарил нам свою карету. Я могу тебе все объяснить.

– Позже, – шепнула ему Эсмина и улыбнулась.

Волшебное чувство, разлившееся по телу, было необъяснимо. Кажется, она поверила, что у нее тоже есть семья. И пусть судьба подарила ей время только до Готенружского замка, Эсмина постарается насладиться каждым мгновением.

Леон Карро щедро подарил им добротный экипаж, запряженный аж шестериком лошадей. Вот до какой степени он боялся драки с тем, кого называл лучшим другом. А может, Эсмина просто чего-то о Нике Пятом не знала, хорошо известного тем, кто с ним общался и кто предпочитал не доводить с ним дело до ссоры.

О событиях в замке колдуна они больше не вспоминали. Будто безмолвно договорились лелеять те дни, что у них остались. Или Эсмина снова что-то себе придумала…

До деревни оборотней, где хранился последний ключ, они добрались к вечеру следующего дня. Пришли бы раньше, но по дороге Уилли заснула, и Ник настоял на привале. Глядя, как он заботливо устраивает девочку в тени раскидистого дуба, Эсмина невольно задумалась о том, какой жизнью жил этот человек до того, как продал душу Темному Хозяину. У чернокнижников семьи не бывает, но у всех нечистых имеется эта точка отсчета, которая называется «до того как»…

Не заметив, что она на него смотрит, колдун погладил уснувшую Уилли по голове, заботливо поправил выбившуюся прядку, снял башмачки. Ник сидел к вампирше спиной, но жест, когда он резко провел ладонью по глазам, показался Эсмине подозрительным. Чернокнижники редко бывают сентиментальными. Что-то с этим Ником Пятым не так. Впрочем, подобное можно сказать о каждом из их компании. У кота нет хвоста, у Уилли – будущего, Ник же с Эсминой не имели души, а у нее еще и сердца, похоже, нет…

Багряные лучи заходящего солнца и рдеющие разводы по всему небу обещали ветреный день, но пока в долине, куда они вышли из леса, царило затишье. Если бы Эсмина не знала, к кому они идут в гости, то подумала бы, что перед ними – уютное поселение пасечников и любителей малины. Поля с ароматными кустами начинались от леса и заканчивались у деревянных домиков, рассыпавшихся по зеленым холмам. Крыши у строений были соломенные, да и все указывало, что жилье временное. Тут и там виднелись оградки с ульями внутри. Своих пчел хозяева охраняли. Слева, в зарослях ежевики, журчала река. Там же виднелись крыши сараев и мельницы.

У малины и возле ульев копошились люди, в основном дети и молодые женщины. А когда Эсмина пригляделась, то поняла, что не может найти ни одного мужчины. На полях работало исключительно женское население. И это настораживало.

О клане Гайдахан она слышала. Медведи-оборотни были вспыльчивыми, агрессивными и опасными противниками. Они любили кочевать и каждые два-три года выбирали новое поселение – по каким-то своим религиозным причинам. Потому и дома, и общественные постройки у них были недолговечные. Если с волками еще можно было потолковать, то с медведями, тем более оборотнями, редко кто хотел иметь дело. На них нападали исключительно сумасшедшие, такие как Кройн. Глава ее бывшего клана медведей не любил и постоянно задирал. Обычно медведи-оборотни никого первыми не трогали, но стоило пройти по их земле или случайно заломать кусты малины – и тебе было гарантировано преследование с активными боевыми действиями.

Кройн и землю их топтал, и малину выкорчевывал – специально и обдуманно. Когда Эсмина присоединилась к клану, племена оборотней-медведей и вампиров воевали уже давно. Каждый раз с переменным успехом, но чаще победы случались на стороне Кройна. За время, что Эсмина жила под зовом крови, медведи-оборотни нападали всего пару раз, и то не очень успешно. Вампиры либо уходили под землю, либо скрывались в небе – те, кто летал, уносили тех, кто способность эту в себе не открыл. Лишь однажды медведи сумели застать Кройна врасплох. От того злополучного дня, когда оборотни обнаружили гробы клана в одном из заброшенных замков, у самого Кройна остался рваный шрам поперек груди. Похожий след имелся и на плече Эсмины, благодаря которой хоть кто-то выжил. Неспящий полуденный вампир всегда был неожиданностью. Однако большинство молодых вампиров клана разборки тогда не пережили.

Кройн, конечно, отомстил. План лелеял годами. Подкупами и угрозами нашел Гохра, вожака медведей, выкрал его и после долгих пыток убил. И теперь при мысли о том, что они идут к Гайдахан, дочери Гохра, у Эсмины все внутри холодело. В убийстве Гохра она не участвовала, да и к клану Кройна больше не принадлежала, но все же их судьбы с Гайдахан уже пересеклись, и воспоминания были не самыми приятными. Поговаривали, что дочь Гохра поклялась убить каждого из клана Кройна, а его самого – съесть до последней кости. И заявила, что выполнит обещание в течение пяти лет, а если не справится – убьет себя.

Эсмина не знала, сколько уже прошло лет и сколько из вампиров, убитых оборотнями, на счету Гайдахан. Но, когда Ник замахал рукой, привлекая внимание женщин, почувствовала себя так, будто ее обмазали медом и поместили в муравейник на болоте. Вдруг для Гайды не имеет значения, что Эсмина больше не кройновская? На всякий случай она выпустила когти и спрятала их в складках юбки. То, что самцов поблизости не наблюдается, ничего не значило. Медведицы иной раз были куда опаснее своих самцов, особенно те, что охраняли детенышей. Интуиция подсказывала, что забрели они не в простую деревню, а в родовое гнездо – святая святых оборотней.

Кот Ника, который привел их сюда, исчез в малиновых зарослях, едва колдун стал кричать. То ли у Остина имелись свои делишки в деревне, то ли он-то как раз внимания не хотел. Эсмина пожалела, что вовремя не подружилась с бесхвостым. Глядишь, взял бы с собой. И плевать, что он охотится на вампиров. Лучше с ним, чем с оборотнями. Как же ей сейчас хотелось в малиновые заросли…

Кто освоился быстрее всех, так это Уилли. Увидев девочек, группкой столпившихся у малины, она бросилась к ним, весело щебеча свою тарабарщину. Только сейчас Эсмина осознала: они пришли к нечисти. Местные девчонки Уилли не только видели, но, кажется, еще и понимали. Сначала насторожились, а потом стали понемногу выспрашивать. Первый контакт – самый важный.