Последний хранитель (СИ) - Петрук Вера - Страница 28

От вида моря Егору было не по себе, слишком свежи были воспоминания о Поморске, но наверху считали, что вода благоприятно сказывается на Чудовище, закрепляя узы заклинания беспамятства. Все произошло полгода назад, но Егору, которого теперь звали Рупертом, казалось, что еще вчера он зовет Миру, глупо надеясь на то, что вечные слова о любви достучатся к сердцу зверя. К новому имени он еще не привык, как и к новой команде Хранителей, которых теперь стало куда больше. Почти все соседние дома были заняты «своими». Он проработал с Галией, Майей и Артуром десять лет, капля в море для таких, как они, но ему их остро не хватало.

Его наказали, унизительно и запоминающе, однако почему-то отправили обратно, хотя он нарушил все правила, какие только существовали. И теперь Егор тем, кто наверху, не верил. «Стабилизация Чудовища произошла только благодаря своевременному прибытию Хранителей из другого города», — сказали они, но он помнил, что никаких «других» не было. Они прибыли позже вместе с бригадами чистильщиков, привычных к наведению порядка после разборок «добра» и «зла» в мире людей. Там, у Морвокзала Поморска, были только Мира, в глазах которой светился разум, он, слепо верящий в свои и ее чувства, да умирающий демон, которого, как позже узнал Егор, забрали домой и, вероятно, оживили.

У Егора было много жизней, но те десять лет в Поморске стали особенными. О Чудовище в его кругах было принято говорить, как о нечто неразумном, страшной силе, которую нельзя уничтожить и которую можно только запереть в клетке и охранять. Может, он, действительно, был слишком молод, как утверждали старшие, но те десять лет, что они с Мирой прожили в Поморске, были лучшими в его жизни. И он был счастлив, что Миру у него не забрали. Новых правил и ограничений было столько, что Егор слабо представлял, как освоится и начнет работу, но был преисполнен решимости. Пусть теперь ему и нельзя было общаться с Мирой, но одна возможность быть с ней рядом в одном времени и пространстве дарила надежду на перемены.

После пыток Влада он стал сильнее и вошел в пятерку лучших Хранителей Чудовища. Возможно, его оставили по этой причине, а может, решили, что он кое-что знает о Чудовище, что поможет лучше контролировать зверя. Егор действительно что-то знал, но никогда не признался бы в этом руководству. Его знания были на уровне интуиции и больше походили на веру.

Им отменили все эксперименты с возрастами. Теперь Хранители обязаны были пребывать в своем настоящем возрасте на одном месте до десяти лет, а потом менять дислокацию. И хотя Егор считал, что их спасло именно общее взросление с Мирой, наверху посчитали подобные меры опасными.

Никаких чувств. Этот запрет был и раньше, теперь же усилился, а наказание за его нарушение ужесточилось. А еще у Егора появился новый Замок, и он бесил его больше прежнего. Ему запрещалось трогать цветы. Их запахи и вид оставались для него без запретов, но касаться их было нельзя. Как нельзя было ему трогать Миру и даже заговаривать с ней без причины. При этом те, кто наверху, явно обладали специфичным чувством юмора, либо тщательно прятали садистскую натуру, потому что Егора сделали соседом Миры этажом сверху.

Теперь у них была новая история. Их «повзрослели». Она работала стажером в местной ветеринарной клинике, он же был менеджером в строительной фирме. А чтобы стажер и менеджер не захотели узнать друг друга поближе, Егору-Руперту придумали новую легенду, от которой он наверняка бы отказался раньше — до того, как узнал Миру. Сейчас же он был готов на все, даже на смену ориентации. Впрочем, ориентация-то у него осталась прежней, но для всех Егор должен был стать закоренелым геем, который боится с девушками не то что дружить, но и разговаривать. Партнера тоже нашли. Он был одним из новеньких Хранителей и жил в доме по соседству. Егор еще не успел с ним встретиться — оттягивал момент до последнего, но знакомые Хранители рассказали, что тот парень оказался в похожей ситуации и был наказан также, как он, правда, за чувства к Хранительнице. Похоже, им обоим предстоит десятилетие лжи и притворства.

И казалось бы, все обошлось. Чудовище снова заперли в клетке, шкаф перевезли в местный музей, число Хранителей увеличили, следы пробуждения в Поморске стерли, распространив слухи про инопланетян. Влад с приспешниками на несколько столетий застряли дома, хотя все понимали, что появятся другие. Демонов, желающих освободить и подчинить Чудовище, на земле было не меньше, чем людей. И замечательно, что Мире снова удалось стереть память. Ведь как же иначе. Миссия хранителей на том и основывалась. Но от одной мысли, что она больше его не помнит, Егору становилось нехорошо. Он тут же себя одергивал. Нехорошо вообще испытывать чувства к Чудовищу. И улыбаться при одной мысли, что, кажется, Чудовище испытывает чувства к нему.

Камешек, брошенный снизу, угодил Егору в плечо и вывел из задумчивости. Он перегнулся через перила и увидел Миру, которая стояла всего в каких-то паре метров от него. Осознание ударило Егора, будто током. Это будет невыносимое десятилетие. Мира изменилась, повзрослела, но он по-прежнему видел в ней ту девчонку, в которую влюблялся все крепче по мере того, как узнавал в ней новую личность — не Чудовища, но человека.

Егор тут же отпрянул, намереваясь скрыться в квартире, но голос Миры заставил его замереть, а потом медленно высунуть голову. Нарушить правило в первый день работы — это было слишком даже для него, но иначе он не мог, потому что Мира сказала:

— В третьем гримуаре Висслона Черного написано, что заклинания потери памяти действуют не больше тысячи раз на одного человека. Как думаешь, сколько заклинаний потребуется, чтобы они перестали работать на такой, как я?

Егор открыл рот, собираясь выдать заученную фразу легенды, положенную при первом знакомстве, но понял, что все снова пошло наперекосяк. Там, наверху, будут в бешенстве.

— Они не узнают, — улыбнулась Мира, догадавшись, о чем он думает. — Ну что, начнем все заново?

Егор не смог сдержать ответной улыбки. Он был неправ. Это десятилетие станет лучшим в его жизни, и возможно, не закончится никогда.