Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века - Шокарева Алина Сергеевна - Страница 20

Подобные домашние развлечения позволяли членам семьи реализовать свои таланты, сделать жизнь разнообразнее, отвлечься от тягот по службе, забот о хозяйстве или мыслей на политические темы. И конечно же, помогали объединить членов семьи за одним делом, создать и поддерживать семейные традиции.

П. И. Сумароков, несколько идеализируя прошлое, писал, что люди в начале XIX века «не дружились с целым городом, составляли общества из десятка коротких домов, не затруднялись что сказать, о чем спросить, и язык был поверенным сердца, поочередно посещали друг друга, старушки засядут в ломбер, памфил, по гривне; показалось лото – гремели мелкие монеты, кричали амбо, терноры, кватерно, спорили, уличали, что не так поставлены номера. Старики сражались в тафлеи, в пикет[279], или особо рассуждали. Барышни в другой комнате забавлялись в фанты: ох, болит, сижу посижу, весь туалет; – громкий смех не перемежался»[280].

Если в доме собиралось много молодежи, то для нее устраивались принятые для веселого времяпрепровождения игры. Были популярны и русские, и иностранные, например:

«Письменные вопросы и ответы» – пишутся вопросы, бумажки перемешиваются и на них пишутся ответы. Затем секретарь к общему веселью их зачитывает.

«Двойная декламация» – одна девушка сидит на коленях у другой, на последней покрывало, скрывающее все, кроме рук, и читает стихи; другая же всячески ей мешает своими жестами – то угрожая, то делая подарки, простирает руки и делает все, чтобы развеселить общество. Игра заканчивается, когда читающая стихи рассмеется и прекратит чтение.

«Двусмысленное слово» – один человек удаляется из комнаты, в то время как оставшиеся придумывают какое-нибудь слово, а затем по очереди объясняют его значение вернувшемуся. Когда он угадает загаданное слово, то меняется местами с тем, кто наиболее доходчиво его объяснил.

«Игра в тарелки» – вначале играющим раздаются имена (часто еврейские – Шмуль, Ицик и другие), потом один из игроков выходит в центр, ставит тарелку ребром, заставляет ее вертеться, а затем называет одно из имен. Тот, чье имя прозвучало, должен продолжить движение тарелки и назвать имя следующего игрока. На ком тарелка остановится, тот платит фант или что-либо другое по условию.

«Визави» – часть общества удаляется, а оставшиеся в комнате выбирают себе из первой группы, кого представлять. Из первой группы по одному проходят в комнату и пытаются угадать, кто выбрал его. Угадав, становятся за стул избравшего, если нет, то удаляются для повторной попытки[281].

«Туалет» – игроки называются разными предметами, ведущий называет их, а потом, по команде распорядителя «Весь туалет!», играющие должны повскакивать со своих мест и поменять их, а кто окажется без места – с того берут штраф. (На одном из вечеров в Николаевском дворце распорядителем игры был сам Николай I, а С. М. Загоскин занял стул прежде императрицы, но был за то только поощрен императором[282].)

В игре «сижу-посижу» девушка с завязанными глазами ходит в кругу подружек и приговаривает: «Братцы, сестрицы! Примите меня. Братцы, сестрицы! Возьмите меня». Девушки отвечают ей: «Иди по нас». Девушка подходит и садится к кому-нибудь на колени, приговаривая: «Сижу-посижу». У кого она сидит, тот должен молчать. Остальные ее спрашивают: «У кого?» Если девушка отгадает это лицо, то ему передается обязанность ведущего.

Эти и подобные игры были распространены и у простого народа. Но не считалось зазорным, как видим, и дворянам играть в них. В этом просматривается единство культурной среды. Обучаться играм могли и в деревнях у крестьян, и от гостей дворянских детей.

Были также популярны шарады, весьма схожие с «живыми картинами»: когда одни участники изображали отдельные слоги загаданного слова, а другие пытались догадаться, что было зашифровано. Подобным образом разыгрывались также загадки, каламбуры, логогрифы[283], омонимы, анаграммы, романсы.

Вне дома, на открытом воздухе, была очень популярной игра в свайку: на землю выкладывали железную ось и метали кольца, стараясь попасть в самую середину, на толстый гвоздь – свайку. Также с увлечением играли в горелки (обычно с крепостными девушками) – как Алексей из знаменитой пушкинской «Барышни-крестьянки». Такая практика совместных игр дворянства и крестьян несколько сокращала культурный разрыв между сословиями. Игры дозволяли легкий флирт, позволяли молодежи весело провести время в приятном несерьезном общении и лучше узнать друг друга.

Взрослые и дети любили кататься на тройках. В Москве на Масленицу благородное общество направлялось на Москворецкую набережную, где устраивались грандиозные катания, а на Вербную субботу катались на экипажах по главным московским улицам близ Кремля. «Семик» («Зеленый четверг», седьмой четверг после Пасхи за три дня до Троицы) отмечали гуляниями в Марьиной роще у графа Шереметева, Пасху – гуляньем под Новинским[284]. В Москве общественные балы устраивались зимой в Благородном, Купеческом и Немецком клубах, а летними вечерами дворяне чинно гуляли семьями (детям даже за городом не разрешали шуметь)[285]. Аристократическая, дворянская Москва конца XVIII и начала XIX века прогуливалась преимущественно по Тверскому бульвару и на Пресненских прудах[286].

Что касается развлечений дворян старшего поколения, то огромную их часть составляли игры в карты. М. А. Бестужев-Рюмин отмечал, что нередки были случаи обмана, когда хозяева при игре в бостон вытягивали с гостей рублей сто благодаря заранее оговоренным жестам[287].

К сожалению, здесь мы не имеем возможности в полной мере рассказать об огромной и своеобразной культуре карточных игр в России. Она подробно описана в трудах Ю. М. Лотмана, Г. Ф. Парчевского, В. И. Чернышева, В. В. Шевцова и других исследователей[288].

Карты были предназначены не только для игры, но и для гадания. Вспомним первый эпиграф к «Пиковой даме» Пушкина: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность. Новейшая гадательная книга».

В 1785 году была опубликована книга «Верный и легчайший способ отгадывать на картах». Как сказано в самом ее начале (Предуведомлении), гадания эти – лишь времяпрепровождение. Добавим, распространенное.

В будние дни свой досуг женщины занимали рукоделием. Многие создавали своими руками замечательные по красоте и качеству исполнения работы. Как отмечает жена британского посланника в России Анна Дисборо, столичные дамы «весьма изобретательны в рукоделии, особенно в рисовании и вышивке по ковру, и производят всевозможные виды красивых вещиц»[289]. П. Ф. Вистенгоф, превознося в своем описании Москву, упоминает о том, что девицы устраивают базары в пользу бедных, где продают свои работы. Существовала также практика устраивать дома благотворительные лотереи. После одной такой лотереи в доме у графов Строгановых Софья Сергеевна писала В. П. Флерову: «Вот, любезный Василий Павлович, коврик для щипцов, который вы у нас выиграли. Он Лизанькиной работы, и может вам пригодиться; надеюсь, что он вам понравится»[290].