Куртизанка (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein" - Страница 26

Элена тихонько выругалась, приготовившись рвануться и бежать куда-нибудь со всех ног, но сделать этого не успела: фигуры сделали пару шагов вперёд, и тут же ещё две показались у них за спиной. Началась недолгая борьба, в которой Элена быстро перестала понимать кто есть кто. Затем двое осели на землю, а ещё двое в плащах стали приближаться.

— Стоять! – крикнул по-корсикански тот, кто её держал, и Элена узнала голос, хотя и не смогла вспомнить, кому именно из компании Пьетро он принадлежал. – Я её убью!..

Последнее слово потонуло в бульканьи, когда один из подступавших спереди рванул вперёд и молниеносным движением всадил в горло нападавшему трость с клинком. Элена лишь пискнула, когда мёртвое тело стало оседать на землю, и сама едва не упала.

— Не устаю поражаться вашему таланту напарываться на неприятности, — сказал её спаситель. Протянул руку, чтобы поддержать Элену, и тут же закашлялся, так что Элене самой пришлось поддерживать его, — Ольстер, закончи тут. Пора тебе учиться таким вещам.

Второй мужчина кивнул, а Элена наконец разглядела лицо Эвана совсем рядом.

— Пошли, я провожу тебя домой.

Элена закусила губу и послушно последовала за ним. Они шли, всё удаляясь от места стычки, а Элена никак не решалась начать разговор и только изо всех сил сжимала локоть Эвана в своих руках, а тот то и дело начинал кашлять и прижимал руку к груди, так что Элене становилось неловко и казалось, что всё это из-за неё.

— Вы простудились? – спросила она. Эван покачал головой, и разговор угас.

Уже у самого клуба Элена попыталась снова:

— Я думала, вы уже улетели…

— Улечу, как только отдам тебя на руки этой… Как её…

— Жоэль… — подсказала Элена и закусила губу.

Эван кивнул.

«Не улетайте!» — кричало всё внутри, но она отлично понимала, как глупо было бы произнести это вслух, и потому молчала.

Как и обещал, Эван довёл её до ворот и потребовал у швейцара, чтобы тот позвал управляющего.

Пока они ждали, Элена заговорила ещё раз:

— Я не поблагодарила вас в прошлый раз…

— Ты и в этот меня не поблагодарила, — Эван отвернулся, и Элена поняла, что в дверях показалась Жоэль.

Девушка снова закусила губу, чтобы не показать подступивших к глазам слез. Кивнула и бросилась в дом.

Элена задумчиво смотрела в окно челнока, за которым тянулись неровные квадраты плоскогорий.

На высоких плато, пересекая которые, бурные реки сбегали в долины у подножия гор, горные гребни разделяли плодородные впадины, а вулканы, окружённые закаменевшими потоками лавы, вечными стражами застыли среди них.

Приглядевшись, можно было увидеть, что на равнинах земляные насыпи соседствовали с полями, которые огораживали каменные стены, построенные для того, чтобы удерживать дождевую воду и почву – от вымывания.

На горных склонах, ограничивавших одну из таких долин, Элена увидела террасы, уже засеянные сорго и пшеницей. Коричневые или цвета охры зимой, сейчас они уже были покрыты зеленью.

Всё лето – с марта по август – долины эти казались бурно разросшимися садами.

На другом плато располагался круг, образованный, как поняла Элена, вглядевшись, глинобитными домиками, поставленными плотно, так что одна стена касалась другой.

— Жилища дикарей, — пояснил Таскони, проследив за её взглядом. Чезаре, сидевший в кресле рядом с Эленой почему-то крепче стиснул руку девушки, которую и без того сжимал всю дорогу – он ужасно боялся летать – но промолчал.

— Вы так уверены, что можете судить? – спросила Элена.

— Что? – Таскони моргнул, озадаченно глядя на неё.

— Ничего.

Какое-то время царила тишина, а затем Таскони продолжил.

— Они живут в этих маленьких домишках — в каждом по десятку человек. Внутри всего две комнаты, соединённые между собой, а в центре деревни святилище каких-то богов – вот и всё.

— А больше на планете ничего не нашли? – с внезапным для самого себя любопытством поинтересовалась Элена.

Таскони прищурился, внимательно глядя на неё.

— Нашли, — признался он, — каменный храм овальной формы, которому уже много веков. Стены его исписаны загадочными надписями, которые никому не удалось прочитать. Но сам он не так уж велик – всего три святилища и алтарь, да ящики с ладаном внутри. К тому же, на всей планете он один.

— Интересно, — сказала Элена и снова отвернулась к окну. Горы уже проплывали под ними, и овраги, подобно долоту, вырубали на горных склонах новые террасы, всё более углубляясь и образуя густую сеть долин.

— Встреча будет проходить там, — Таскони указал пальцем на одну из долин, а Элена кивнула, принимая его решение как факт.

Долина, в которой предполагалось провести торжество, нравилась Элене куда больше, чем тот город, в котором она жила.

Раскинувшаяся миль на двадцать в длину, а в ширину — на пятьдесят, она делилась на несколько долин поменьше и реки Найсенана и А`Коин. Мощный поток А`Коин разрезал её на две части с запада на восток, проходя по дороге одно за другим пять живописных озёр. Воды его были прозрачны, как стекло, и кишели лососем и другой рыбой, так что казалось – протяни руку, и она сама пойдёт в ладонь

Строители из местных, наспех сооружавшие каркасы для помостов и жилища для гостей, рассказывали, что на обширных равнинах, омываемых А`Коин, пасутся табуны диких лошадей. Здесь же можно было встретить мулов, оленей... и даже медведей. «Калсу», как называли они уроженцев Содружества, прилетали на паромах с Манахаты, здесь пересаживались на коней и занимались отловом животных с помощью лассо, как сами туземцы охотились на побережье на бизонов.

Они же говорили, что «калсу» повезло – обычно в это время, в конце марта, уже начинался сырой сезон и заканчивался он только к ноябрю. В этот период целыми днями, а то и неделями, с серого неба беспрерывно лил дождь, струи его хлестали по серому камню гор, прибивая тучи пыли к земле, а низины превращались в ожерелья озёр. В ноябре же начиналась сорокоградусная жара. Затопленные луга пересыхали, и озера из собравшейся во время сезонных дождей воды становились страшными болотами, испускавшими запах гниения, и громадная долина, полная жизни, преображалась в низину смерти.

В то, что кристально чистые водоёмы могли превратиться в болота, Элене верилось с трудом. Воздух здесь, особенно в сравнении с воздухом Манахаты, был так свеж, что казалось — оставь кусок мяса лежать на жаре, и он никогда не сгниёт.

Всё время, когда Таскони не интересовался ей, Элена проводила на побережье реки, разглядывая этот непривычно огромный водоём. Высоко наверху А`Коин питали снега, а полные красок пейзажи берегов её от самого низовья до истока в вершинах гор восхищали всех, кто прилетал сюда в первый раз. По обеим ее берегам тянулись тенистые дубравы, увитые диким виноградом, между которыми проглядывали смоковницы и самые разнообразные диковинные плоды других деревьев. За этим словно сошедшим с картины диким садом по обоим берегам А`Коин просматривались верхушки разбросанных рощ, словно курганы посреди степи, покрытые зеленью в летнюю пору и вызолоченные солнцем зимой. Чуть дальше от реки в ландшафте начинали преобладать сопки и возвышенности. Долины осторожно начинали взбираться вверх между речек и лесов, будто приготовившись штурмовать пики гор, и скрывались в кущах сосен и дубов, чьи стремящиеся к небу стволы росли по горным склонам до пояса вечных снегов.

Здесь, в долине, аборигенов встретить было нельзя – кроме тех, что «калсу» привезли с собой. Только одинокие гасиенды и небольшие гарнизоны поселенцев, изолированные друг от друга, гнездились глубоко в лесу.

Здесь же, на реке, было решено открывать конгресс. Стоя на носу маленького кораблика, приготовленного для Таскони, Элена не могла оторвать взгляда от гигантского водопада в сотню метров высотой, вздымавшегося над ними выше по течению реки. Четыре дня шли приготовления к встрече послов, и большую часть этого времени Элена не была нужна своему спутнику. И все это время она проводила здесь.