По следам дзёро-гумо (СИ) - Луговцова Полина - Страница 55

Праматери нигде не было видно. Не могла же она уйти так быстро! Неужели ее интерес к происходящему угас, как только дерущиеся скрылись? Не может быть такого. Странно. Мелькнула мысль, что Паучья Королева превратилась в обычную паучиху и примкнула к паучьей стае, снующей по берегу. Возможно, и эта стая состояла из членов паучьего семейства, которые помчались на звуки борьбы, находясь в человеческом облике, но по пути лишились магии и превратились в простых пауков. Магия прямо на глазах уходила из этих мест. Наверное, она следовала за своим магом – демоном Яюем, который, вероятно, прямо сейчас спускался в свой далекий и мрачный подземный мир, а вместе с собой волок Вэя.

Амина повернулась, чтобы сообщить Юнру о своих догадках, но той рядом не оказалось. По тропинке, отходящей от каменной насыпи в сторону леса, бежала какая-то букашка. Подозревая, что это может быть перевоплотившаяся в паука горничная, Амина бросилась следом, желая поймать ее, хотя и понимала, что уже ничем ей не поможет. Но вдруг богиня Гуаньинь сумеет как-то облегчить судьбу ее несчастной подруги?

Крупная птица спикировала с верхушки дерева и склевала букашку. Вот и все. Недолго Юнру промаялась в паучьем теле. Амина всхлипнула и попыталась утешить себя мыслью, что, может быть, в следующей жизни Юнру повезет прийти в этот мир в более достойном воплощении. Пусть же колесо сансары повернется для нее удачным образом!

А потом раздался оглушительный грохот. Амина вздрогнула и обернулась. Храм в конце концов сложился, превратившись в гору деревянных обломков, и открылся вид на игорный дом. Над ним развевался серый полог, сорванный с креплений. Ветер нещадно трепал его и давно унес бы, если бы тот не зацепился о загнутый угол крыши. Над крышей рдел закат. Алое марево разлилось в синеве – красное смешалось с голубым в отчаянной схватке. «Никто не победит, – с горечью подумала Амина, глядя в небо. – Наступит ночь и сотрет все краски».

Самолет шел на посадку. Под дрожащим крылом стремительно вырастала Москва, дремлющая в предрассветном тумане. Амина прильнула лбом к стеклу иллюминатора, чтобы скрыть от отца скатившиеся по щекам слезы. Отцу пришлось порядком из-за нее понервничать, хватит с него переживаний. Он замучил ее расспросами, уверенный в том, что она щадит его отцовские чувства и не говорит всей правды. Амина действительно не говорила, но не потому, что эта правда была для него слишком ужасна, а из-за того, что он ни за что бы в нее не поверил или решил бы, что дочь сошла с ума, не выдержав зверских истязаний, которым, по его мнению, ее подвергали похитители. Амина уверяла, что на ней нет ни единой царапины, но он все равно смотрел на нее с такой жалостью, словно она прошла все круги ада.

Они встретились во дворе игорного дома, куда отец явился вместе с полицией. Господин Фенг наотрез отказался сотрудничать с ними, поэтому на поиск игорного дома ушло довольно много времени. Один из потайных переходов был найден полицейскими почти сразу после того, как обрушился храм Праматери. Амина увидела людей в форме, появившихся на другом берегу пруда, а потом заметила среди них отца и поспешила к нему, прыгая по каменным островкам, оставшимся от насыпи, разрушенной во время драконьего боя. Вэй так и не появился, и сердце ее разрывалось от горя, поэтому, обняв отца, она выплеснула на его рубашку по меньшей мере ведро слез. Вот поэтому отец и подумал, наверное, что ее мучили. На вопрос, куда подевались преступники, Амина соврала, что все они сбежали, и отец сразу поверил, решив, что они как-то узнали о скором визите полиции – возможно, у них там были подкупленные информаторы. Никого не удивило огромное количество пауков, снующих повсюду – и внутри игорного дома, и снаружи, в саду и на берегах пруда. Никто не обращал на них внимания, и только Амина с ужасом и отвращением смотрела на целые паучьи легионы, мечущиеся в поисках укромных уголков.

Конечно же, она не стала сообщать ни отцу, ни полиции, что эти пауки совсем недавно были пауками-оборотнями, способными превращаться в людей, а в паучьем облике они достигали размеров колеса от грузового автомобиля. Ведь не осталось совсем ничего, что могло бы подтвердить ее слова, никаких доказательств. Паучья магия полностью разрушилась, и даже прочная, как леска, паутина, которой были обмотаны пленники в паучьей темнице, исчезла без следа.

Живых пленников нашлось немного, трупов – гораздо больше. Комнаты с древесными корягами и человеческими скелетами, обнаруженные в гостиничных номерах, привели полицию в замешательство. Стражи порядка терялись в догадках, не понимая, почему в игорном притоне так много человеческих останков. Лишь один из полицейских предположил, что здесь замешаны дзёро-гумо, но его дружно высмеяли. Полицейские говорили на очень исковерканном английском, но кое-что Амине удавалось понять, а прозвучавшее в разговоре слово «дзёро-гумо» она узнала сразу и догадалась, что именно оно вызвало смех.

Реанимобиль, вызванный для выживших узников, в том числе и Амины, приехал быстро, избавив ее от необходимости сочинять на ходу историю о том, что с ней случилось. Она лишь сказала, что ее похитили и держали взаперти. А после медицинского обследования, не выявившего никаких проблем со здоровьем, они с отцом вылетели в Москву. Перед тем как отправиться в аэропорт, Амина уговорила отца заехать в парк Наньшань. Ей хотелось найти учителя Вэя и рассказать ему о случившемся с его учеником. Она сбилась с ног, но так и не нашла ничего похожего на то место, где началась их с Вэем страшная сказка о дзёро-гумо. Школа боевых искусств исчезла, будто сквозь землю провалилась.

А сказка закончилась.

Как и должно быть в страшных сказках, выжили не все положительные герои. Повезло только Амине. Повезло ли? Впереди ее ожидала самая обычная скучная жизнь: работа в банке и… Кирилл.

Вспоминать о несостоявшемся муже не хотелось, видеть его – тоже. Но деваться было некуда, ведь он обещал встретить их у выхода из аэропорта. Амина приготовилась достойно выдержать эту встречу и отложить трудный разговор о разрыве отношений на потом, но букет орхидей, которым Кирилл едва не ткнул ей в лицо, мгновенно лишил ее самообладания. Она оттолкнула от себя его руку вместе с букетом и воскликнула вместо приветствия:

– Ненавижу орхидеи!

Букет полетел в урну. Кирилл как ни в чем не бывало обнял ее за плечи и вскользь коснулся губами ее щеки.

– Слава богу, ты в порядке! – сказал он и отвлекся, приветствуя отца Амины коротким рукопожатием. Перекинувшись с ним парой дежурных фраз, снова обратился к Амине:

– Завтра в два у нас регистрация в загсе. На этот раз неприятных сюрпризов не будет, я уточнял.

Они шли к автомобильной парковке. После жаркой цветастой Саньи Москва казалась особенно серой и пыльной.

– Завтра? – Амине не удалось скрыть недовольство. Значит, отложить разговор не получится. Придется говорить сейчас.

Она замедлила шаг, подождала, пока отец немного удалится от них, и вызывающе глянула на Кирилла:

– Расписываться после свадьбы – плохая примета. Ничего у нас с тобой не получится. Лучше и не начинать.

Он даже не удивился, будто ждал чего-то подобного. Но не согласился.

– Мы уже начали. Ты – моя жена.

– Нет, не жена! – возразила Амина. – Нас ведь не расписали. Ты сам это говорил, помнишь? Ты сказал, что у тебя нет жены.

Он покраснел и потупился, некрасиво шмыгнул носом и пробубнил:

– Что-то не припомню.

Отец окликнул их из машины. Он уже сидел рядом с водителем, тем самым, который по просьбе Амины шпионил за Кириллом и Камиллой. Сейчас Амине было стыдно об этом вспоминать.

Кирилл потянул ее за руку.

– Поедем скорее. Отвезем Зафира Каримовича, и сразу домой. Отдохнешь, а потом все обсудим.

– Да нечего нам больше обсуждать, Кирилл! – Амина передернула плечом, сбрасывая с себя его руку. – И нет у нас с тобой общего дома.