По следам дзёро-гумо (СИ) - Луговцова Полина - Страница 16

Вэй сердито захлопнул книгу.

– Ладно, – сказал он и понес ее обратно на полку, ворча при этом себе под нос: – Я иду сражаться с Паучьей Королевой, в мои планы не входит спасать чужих мужей и оберегать от опасности их сумасбродных жен. Пусть глупая девчонка делает, что хочет.

В помещении библиотеки каждое слово прозвучало отчетливо и гулко, как бывает в просторных и пустых комнатах, поэтому Амина все услышала.

– Давно бы так! – нарочито громко сказала она ему в спину и с удивлением обнаружила, что равнодушие Вэя задело ее за живое.

Двумя месяцами ранее

Россия, Москва, ул.Таганская, квартира Алиевых

Амина ожидала от бабушки какой угодно реакции на свой вопрос – от притворно доброжелательной до откровенно недовольной, но только не испуга.

Голос Амалии Рональдовны изменился и задрожал так сильно, что Амине показалось, будто возникли помехи сотовой связи. И случилось это, как только она спросила о дефекте.

– Тебе же будет хуже, если ты узнаешь об этом! Не спрашивай меня, я тут ни при чем! – Из динамика телефона донеслось слезливое и пронзительное причитание, полное страха и неприязни. – Я знала, знала, что добром это не кончится! Говорила ему, а он, упрямец, сделал все по-своему, вот и стряслась беда! Но это еще не конец, все может повториться снова!

– Расскажи мне, что со мной не так! – настойчиво потребовала Амина, сжимая корпус телефона с такой силой, что пальцы заныли. – Я хочу услышать правду, какой бы страшной она ни была.

– Ты не понимаешь, о чем просишь! Недаром же говорится: меньше знаешь – крепче спишь. Не нужна тебе эта правда, поверь мне! Она слишком тяжела даже для меня, а тебе и подавно не по плечу, она тебя сломает, как щепку! Назад потом ничего не вернешь, и правды этой из головы не выкинешь! – Чем упорнее протестовала Амалия Рональдовна, тем явственнее Амина чувствовала, что той нестерпимо хочется все рассказать, еще немного, и признания посыплются из бабушки, как из рога изобилия, надо лишь чуть-чуть поднажать. И она поднажала:

– Отец сказал, это наследственное. Моя мама чем-то болела? Что с ней случилось? Ведь это вранье, что она исчезла, да?

В трубке послышался мученический стон, и Амине представилось, как Амалия Рональдовна схватилась за сердце. После долгой паузы бабушка, наконец, выдавила:

– Завтра. Приезжай завтра, и я все тебе расскажу, обещаю. Поделюсь с тобой, так и быть, этим грузом, который ношу в себе больше двух десятков лет, и, глядишь, полегчает мне тогда.

Амина возликовала: она почти достигла цели! Но, всерьез опасаясь, что бабушка в таком состоянии рискует не дожить до завтра, заявила:

– Сегодня. Я приеду к тебе прямо сейчас, ладно?

– Уже поздно. Я устала и не вынесу этого разговора.

– Я все равно приеду и буду стоять под твоей дверью до самого утра! – Амина умела добиваться своего. Кто-то из сослуживцев даже заметил однажды, что у нее настоящий талант к этому.

– Нет! – Амалия Рональдовна нервно взвизгнула, но в следующую секунду все-таки сдалась: – Только не ко мне домой. Встретимся в кафе.

– В каком? – В голосе Амины прозвучало торжество.

– В любом. Без разницы. Выбери любое из тех, что есть на первом этаже моего дома, их там полно. Позвонишь оттуда, скажешь название, и я спущусь.

– Если ты не возьмешь трубку, я приду к тебе, так и знай.

Амалия Рональдовна исторгла вздох облегчения и прошелестела:

– Я спущусь, обещ-щаю.

***

За большими окнами заведения со странным, будто исковерканным, названием «Кофента», казалось, было просторнее, чем в других местах. Амина выбрала столик в дальнем углу, позвонила бабушке и сообщила, где ждет ее. Она с трудом узнала Амалию Рональдовну в сутулой старушке, вошедшей в кафе спустя десять минут. Еще удивилась и подумала, что прежде не замечала старушек в подобных заведениях в такое позднее время. Все-таки они уже очень давно не виделись, и годы успели согнуть казавшуюся несгибаемой Амалию Рональдовну. Но все же стоило отдать бабушке должное: одевалась она по-прежнему безупречно. На ней было длинное, вишневого цвета, пальто – ни складочки, ни пылинки, на голове – бежевый берет, кокетливо сдвинутый на один бок и подпертый с другого бока светлыми завитками волос, похожими на выдавленный из эклера крем, а на ногах – туфли на каблуках, хоть и невысоких и квадратных. Звонкое цоканье эхом разнеслось в полупустом зале кафе.

Амина встала, помогла бабушке снять пальто и выдвинула для нее стул. Та опустилась на сиденье, стараясь сесть, как обычно, по-царски величественно, и это ей почти удалось, но подвели предательски захрустевшие колени и дружно защелкавшие позвонки.

– Что тебе заказать? Я заглянула в меню, у них есть ягодный чай и зефир собственного производства, выглядит аппетитно. – Амина раскрыла лежащее на столе меню с иллюстрациями блюд.

Амалия Рональдовна даже не взглянула туда.

– У меня к тебе одна просьба, – процедила она и, пожевав губами, продолжила: – Не перебивай меня и оставь все вопросы на потом.

– Ладно. – Амина закрыла меню и положила на него руки, одну на другую, как примерная школьница.

Собираясь с духом, бабушка на мгновение сомкнула морщинистые веки, протяжно вздохнула, скользнула по лицу Амины неприязненным взглядом, и начала:

– Во всем виноват твой дед Карим, он творил ужасные вещи и делал это моими руками, но клянусь, я ничего не знала! Это просто какой-то злой рок! Мы вообще не должны были с ним встретиться, но мне на работе дали путевку в Таджикистан, на турбазу неподалеку от озера Каракуль, там мы и познакомились. Он был красавцем, знаешь ли. Интеллигентный, образованный, помимо родного языка отлично владел китайским, английским и русским, к тому же занимал высокий пост в пограничной службе, отвечал за перемещение грузов через границу с Китаем. Ну а я была уже немолода, вот и ухватилась за него, будто прыгнула в уходящий поезд. А спустя год мне действительно пришлось запрыгивать в поезд прямо на ходу, но уже для того, чтобы удрать от него и от его чокнутой мамаши. И вернулась я не одна, а вместе с Зафиром, твоим отцом, которому едва исполнилось два месяца. Мы выжили лишь чудом. Приходилось прятаться в грузовом вагоне с углем, мы мерзли, я чуть не умерла от голода, а тогда умер бы и Зафир. Я боялась, что Карим найдет меня и силой увезет обратно.

Амина давно знала всю эту историю от других родственников и сейчас думала о том, что бабушка начала уж очень издалека, однако не осмелилась сказать ей об этом, хотя и хотелось поскорее узнать главное. Любопытство разъедало ее так, что она не могла спокойно усидеть на месте и то и дело ерзала, отчего ножки стула противно поскрипывали о скользкий плиточной пол. Амине начало казаться, что Амалия Рональдовна говорит все медленнее и нарочно тянет время; ее так и подмывало поторопить бабушку, но она помнила, что дала обещание не перебивать. А в неспешном повествовании о трудностях одинокой жизни с маленьким ребенком на руках даже не проскальзывало ничего похожего на то, чего ждала Амина. Но, наконец, она услышала кое-что интересное:

– Меня удивило, что Карим начал присылать деньги, и немалые. Не подумай, меня удивила не щедрость, он никогда не был жадным. Странным показалось то, что он не изъявил желания не только вернуть меня и сына, но даже не сделал попытки увидеться. Ведь адрес моего проживания вскоре стал ему известен, хотя я в то время и скрывалась у сестры. Как он это выяснил, осталось для меня загадкой. Но подозреваю, в этом городе у него есть свои люди, как и во многих других городах. Карим состоит в какой-то преступной сети, раскинувшейся по всему миру, и это как-то связано с… с пауками.

– С пауками? – недоверчиво переспросила Амина. Заинтригованная, она подалась вперед, навалившись на стол, и Амалия Рональдовна тотчас отшатнулась с брезгливой миной, словно считала свою внучку заразной.