Вышедший из ночи (СИ) - Элари Елена - Страница 74

Протяжное звучное дыхание прерывалось каждый раз, когда левая, отчего-то посиневшая нога болезненно подворачивалась. И худые, некогда перебитые пальцы рук дрожали. И судорогой сводило измождённое тело. А матово-серые глаза были затуманены.

Ей овладели усталость, боль и страх. Даже на злость у неё не осталось сил. Сделав ещё два шага, она уже не верила, что не умрёт прямо здесь и сейчас.

У Офелии в груди стучит набат. У ведьмы, магию потерявшей и силу Карнэ стерпевшей, в мыслях одно: «Я жива. Мне бы успеть... Увидеть короля... Выжить бы, не умереть по пути. Дайте мне сил, ветра, дорога, гора стихий!».

Бывшая ведьма валиться с ног, расшибает голову о камень, а кровь почему-то течёт с её рта.

Но Офелия, дрожа от слабости, вновь поднимается и идёт.

Капли дождя сорвались с высокого неба. По спутанным волосам Офелии потекли ручейки прохладной воды, из-за которой не были видны слёзы, что бежали по лицу женщины. По лицу, на котором появились новые тоненькие морщинки в уголках глаз и едва заметные, у губ.

Веки Офелии потемнели, отяжелели. Она почувствовала, что сейчас упадёт и опустилась на колени, оперлась на руки, чтобы перевести дух. Пальцы её непроизвольно зарылись в мокрый песок, и под ногти больно забилась грязь.

Офелия с трудом дышала. Дождь набирал силу. Ей казалось, что он не каплями, а плетьми избивает её.

– Эльма... – подняла бывшая ведьма взгляд на замок, который уже виднелся вдали, освещённый полуденным солнцем, которое не успели скрыть тучи. – Эльма! Я не дойду до тебя... – и руки её проскользнули по грязи. Офелия упала.

– Вэриат, помоги! Услышь меня... сын. Я люблю тебя... Кто-нибудь! Я здесь! – но она не кричала, её голос превратился в очень тихий слабый хрип.

Хрип, не услышанный её названным сыном.

Вскоре раздались чьи-то шаги. Женщину кто-то схватил за волосы и вдёрнул на ноги. Её рассматривали два воина облачённые в чёрные одеяния с защитными стальными пластинами. У одного были рыжие волосы, заплетённые во множество косичек и стянутые шнурком на затылке. Голову второго укрывал капюшон, под которым было видно строгое лицо с выделяющимися скулами и острым холодным взглядом. Он и держал Офелию за локоть и волосы так, что её голова была запрокинута.

– Человек, – не признал он в ней бывшую ведьму и швырнул её на землю.

– Здесь, в такое время? – задумчиво произнёс рыжеволосый воин. – Что она тут забыла?

– Если подумать, нам и знать не надо, – его приятель вынул из ножен меч. – Она чужая и раненная, я положу конец её страданиям, – и он сделал шаг к Офелии, которая никак не могла собраться с силами, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Он занёс над ней меч и в тот момент, когда лезвие отразило солнечный свет, который болью резанул Офелии глаза, бывшая ведьма поняла, что стало темно…

– Такие ошибки не прощаются даже во время войны, – услышала Офелия знакомый голос и распахнула глаза.

Вэриат стоял рядом с ней, а воин, который собирался её убить, лежал у ног короля с вогнанным под рёбра клинком.

Рыжеволосый воин упал на колени пред своим королём, но Вэриат не обратил на него внимания. Он повернулся к Офелии. Его глаза были черны, даже белки затянула тьма. На нём висела разорванная шёлковая рубаха обляпанная кровью, но страшных крыльев уже не было видно. В следующий миг нити рубашки переплелись друг с другом, а кровь бесследно сползла со скользкого шёлка.

Вэриат поднял Офелию на руки, отвернулся от своих воинов и пошёл в сторону замка.

– Кто это сделал с тобой? – его голос дрожал от злости. – Назови лишь имя…

– Карнэ, – с трудом прохрипела она, и Вэриат остановился, но затем вновь ускорил шаг.

– С тобой всё будет хорошо, – сказал он с нежностью и состраданием. – Потерпи.

– В Эльме так чувствуется сила богини, – говорить ей было сложно, Офелия закашлялась кровью. – Не хочу туда.

– Тише… – убаюкивающее прошептал Вэриат. – Помолчи, тебе не стоит сейчас разговаривать.

– Не начинай войну. – Офелия задыхалась от собственной крови. – Не освобождай её, – и Вэриат чуть не споткнулся, когда услышал это, – Карнэ не должна обрести свободу.

В горле Офелии заклокотало, и женщина подумала, что сейчас перестанет дышать.

Вэриат опустил её на землю, присел рядом.

– Сейчас, потерпи, – он приложил к её лбу руку и глубоко вздохнул. – Я дам тебе сил.

– Тебе нельзя тратить магию, оставь её для войны, – одними губами произнесла она.

– Мне подвластен ветер, вода, земля и огонь, что стоит мне излечить тебя от магических ран?

По его руке ко лбу Офелии словно потянулись чёрные нити, и она задышала ровнее.

– Стоит это много сил, ведь раны у меня от…

– От Карнэ, знаю. Молчи, – попросил он, а затем разозлился: – Или ты хочешь умереть?!

– Я хочу, чтобы ты прекратил войну, – по её щекам текли слёзы. – Ненавижу Карнэ. Ненавижу! – она опять закашлялась, и Вэриат положил руку ей на грудь, желая унять её боль.

– Я не могу предать Карнэ, она моя мать и богиня – практически беззвучно произнёс он.

– Ты для неё оружие, а для меня сын, так кто же тогда я тебе? – она с мольбой смотрела в его бледное лицо, а Вэриат молчал. – Я сбежала для того, чтобы не дать тебе освободить Карнэ… Я так спешила.

– Так значит напрасно! – со злобой воскликнул он. – Я не могу так просто предать ту, которая являлась ко мне во снах и молила о помощи, которая обещала править со мной, желала свободу от людей, что мешают нам! Не могу предать ту, которой служил всю свою жизнь!

– Которой тебя научили служить, – уже не надеясь его переубедить, сказала Офелия, и Вэриат легонько поцеловал её в холодный лоб.

– Тебе уже лучше? – в его голосе больше не было и тени недавней злости.

– Да, – ответила Офелия, понимая, что разговор о Карнэ закончен. – Зато тебе теперь нехорошо, много сил ты мне отдал.

– Это неважно, главное, ты жива, – ответил Вэриат и поднял Офелию с земли. – Я отнесу тебя в замок, о тебе позаботятся. Вскоре ты поправишься, и тогда отправляйся в Ранмор, там для тебя безопаснее.

– Хочешь, чтобы я была подальше от Карнэ, когда она выйдет из бездны? Она ведь пыталась убить меня.

– Я не позволю, чтобы такое повторилось. Я со всем разберусь. – И вдруг его тон изменился, а во взгляде появилась боль: – Прости, три года меня не было рядом с тобой…

Но Офелия уже не слышала этих слов, она спала на его руках.

На ней была одета чёрная накидка с капюшоном и тонкие кружевные перчатки.

Бесшумной тенью скользила девушка по палубе корабля.

Все ожидали опасности, были готовы сражаться, чтобы ни угрожало им, но никто не знал, что она сама бросится в разинутую пасть войны.

Подкупив троих человек, подстроив всё так, чтобы никто раньше времени не узнал о её побеге, она всё же не переставала сомневаться в своём решении.

Но вот Онар уже в лодке, качается на волнах. Молчаливые провожатые её держат вёсла, а один, на всякий случай, лук – море в войну тоже опасно, не знаешь, что может принести к тебе водная гладь.

Корабль всё отдалялся, его паруса и мачты скрывались во тьме.

«Мама, ты не оставляла меня надолго с самого моего возвращения в Илиндор, – Онар погрузилась в свои мысли и даже не замечала брызг, которые ветер швырял ей в лицо. – Прости меня, я сама не понимаю, что со мной. Но мне мечтается сейчас, что корабль наш разобьётся о скалы! Так было бы у меня оправдание того, что я за палубой. Я могла бы соврать, что вынуждена была покинуть корабль, и никто не узнал бы, что я оказалась в лодке по собственному желанию. И всё же, разве преступление то, что я готова бежать к Наваждению своему, чтобы просить его прекратить войну?! Ну, разве он откажет мне, предаст меня? Разве ему не дороже я, чем желание мир наш разрушить? Он послушает меня, обязательно послушает! Мне бы только взглянуть в его глаза...»

А в небе не сияли звёзды, и не дробился лунный свет в солёной воде, тучи затягивали небосвод и ветра завывали и поднимали небольшие волны.