Яик – светлая река - Есенжанов Хамза - Страница 100

• Предыдущая
• 100/188
• Следующая

Необычайное впечатление все это произвело на Хажимукана. Ему казалось, что он окунулся в шумный водоворот человеческой жизни. Глядя на собравшихся людей, слушая Парамонова, он вдруг почувствовал себя частицей народной силы.

– Пай-пай-пай! – воскликнул он. – Да ведь все побережье Яика заполнено такими людьми. Это рыбаки, батраки, и думы у них такие же, как у меня. И ничего теперь не остановит этих людей. А наш Абдрахман – молодчина. Не так-то легко объединить людей. Вот каким должен быть главарь… Что-то я не все понимаю, – тихонько тронул он за плечо Хакима.

– Потерпите, Хажеке, все узнаете.

Однако Ораз, сидевший рядом с Хакимом, подвинулся поближе к Хажимукану и вполголоса стал объяснять:

– Все семьдесят человек, что собрались здесь, – члены поселковых и аульных Советов от двадцати семи деревень и двенадцати аулов. Они обсуждают события, происходящие в России.

Речь рыжего переводил на казахский язык совсем молодой джигит с юношески нежным лицом. Но рыжий говорил так быстро, что переводчик не поспевал за ним. Хажимукан не понял ни единого слова. Он только в немом удивлении смотрел на рот рыжего, откуда слова летели так быстро, словно это был топот коня-трехлетки на состязаниях по байге.

– Алла, – тихо прошептал Хажимукан, – и человек может говорить, как несущийся вихрь. Кто угонится за ним? Кто сможет его понять?

Но вот заговорил переводчик. Заговорил неторопливо, спокойно, обдумывая каждое слово.

– Переводчик не из бедной семьи, – сказал Хажимукану Ораз. – Видишь, иногда и сыновья знатных родителей могут пойти с народом. Ищущий справедливости может быть и богатым и бедным.

Между тем похожий на девушку молодой джигит в черном бешмете переводил слова рыжего:

– Словно выброшенный бурным потоком клочок сгнившего прошлогоднего сена, еще держатся в Уральске остатки армии белых и казачьих генералов. Но скоро рабочие и крестьяне России поднимут их на вилы и выбросят в широкое русло Яика. Долг каждого из нас – действовать. Уже организованы в деревнях коммунистические ячейки, вооружены красные отряды. Но этого еще недостаточно. Между Уральском и Оренбургом расположено свыше шестидесяти крупных поселков. В каждом не менее тысячи домов. И если в каждом из этих селений возьмутся за оружие пятьдесят человек, то мы сами сможем разбить шесть полков атамана Мартынова. Но, к сожалению, наши отряды, состоящие из пяти-шести человек, разбросаны и до сих пор не могут объединиться. Кроме того, товарищи, вы действуете, надо прямо сказать, слишком спокойно, не трясете врага так, чтобы он не мог опомниться ни днем ни ночью. Казаки разгуливают здесь так, словно явились свататься. Забирают людей, коней, хлеб! А ведь разбойничьему атаману давно пора болтаться на виселице. Нельзя нам оставаться безучастными зрителями. Надо бить врага, захватывать обозы, разоружать, расстраивать его планы. Братья, настало время подняться на борьбу. Свобода и счастье не свалятся с неба, их нужно завоевать. И это сделает Красная гвардия. А Красная гвардия – это мы с вами. Товарищи, пусть множатся и крепнут революционные ряды!

Хажимукану очень понравился переводчик, так хорошо передавший речь рыжего. Но слова упрека глубоко задели его. «Значит, мы слишком спокойно живем и ничего не делаем, – с досадой подумал он. – А ведь давно могли бы взять в свои руки управление на Яике. Всегда мы позади всех плетемся».

– Правильно говоришь! – крикнул он переводчику. – Мы сидим и ничего не делаем. Забились в щели и трясемся от страха. Хватит! Теперь будем действовать. Вот я первый поднимусь. А оружие дадите?

– О чем он говорит? – спросил рыжий Андреев у стоявшего рядом с ним Абдрахмана.

Но переводчик Мырзагалиев уже переводил слова Хаджимукана на русский язык.

– Этот человек приехал сюда из рыбацкой артели, – сказал Андрееву Абдрахман.

Андреев быстро подошел к Хажимукану и крепко полол его руку.

Когда Хажимукан увидел, что стал центром внимания, он растерялся. Не зная, что делать, он смущенно улыбался и оглядывался вокруг.

Андреев с уважением смотрел на его загорелое до черноты лицо, большие мускулистые руки. Ему нравилась ослепительная улыбка Хажимукана, открытая, детски-простодушная и доверчивая. Когда рыбак улыбался, у его глаз весело искрились мелкие морщинки.

После Андреева и Парамонова выступал Абдрахман. Это был тот самый Абдрахман, которого хорошо знал Хажимукан, и в то же время это был какой-то другой человек, незнакомый Хажимукану. Его слова звучали с необычайной силой, ясностью и убедительностью.

– Атаман захватил власть в Уральске именно потому, что мы действовали слишком медленно. Наша медлительность дорого нам обошлась. Повешены многие коммунисты, а нас выслеживают по всем деревням, словно диких зверей. И все-таки мы пробудили классовое самосознание в людях. Вот вместе с нами сюда пришел простой крестьянин Моисей Кисляк. Он неграмотен, ничего, кроме своего хозяйства, никогда не знал. Но в трудный час он, не раздумывая, пошел вместе с нами. Или взять бедняка Хажимукана Жантлеуова. Из далекого Шалкара он отправился искать нас. Не лично нас с вами, а советскую власть, большевистскую партию. Он пришел к нам за советом и помощью. Но ведь он не пошел за советом и помощью к белым атаманам. Что это значит? Это значит, товарищи, мы ведем справедливую борьбу, защищаем интересы трудовых людей.

Его слова подхватил Парамонов.

– Товарищи! – крикнул он. – Если на борьбу поднимется весь степной пролетариат, подобно Хажимукану, то дни буржуев сочтены. Беритесь за оружие и бейте белых атаманов. Ясно, товарищи? Вот такое мы и примем постановление.

Расходились люди из балки так же тихо и незаметно, как и собирались сюда.

Хаким и Амир возвращались вместе. Когда они пришли домой, Хаким остался во дворе. Но вскоре его окликнул Амир:

– Мой отец зовет тебя.

Войдя в комнатушку с плотно закрытыми ставнями, Хаким вздрогнул. За столом сидели Парамонов и Абдрахман. Они, чтобы не смущать Хакима, сделали вид, будто не заметили его. А Хаким недоумевал, как они могли опередить его с Амиром, прийти сюда раньше.

Мендигерей, еще утром сегодня едва передвигавший ноги, сейчас оживился и походил на резвого ребенка. Он взял Хакима за руку и усадил на скамейку.

– Я тебя позвал, дорогой мой, чтобы от имени нашего штаба дать тебе одно задание. Кое-что ты о нем уже знаешь. Скажи, Хаким, тебе часто приходилось бороться на ковре с твоими товарищами?

– Приходилось частенько, – улыбнулся Хаким.

– Это хорошо. Борец всегда ступает на ковер с уверенностью в победе. Мне, например, еще ни разу не встречался такой, который надеялся бы на поражение. Даже мальчишки борются с целью победить. Как же иначе? Все правильно. А что нужно для победы? Сила. Но одной силы еще мало. Нужны ловкость и сноровка. Уверенным в победе может быть только сильный и ловкий. Я неспроста тебе все это говорю, дружище. Теперь к делу. И смотри нигде не проболтайся. Только уговор такой: сможешь выполнить поручение – хорошо, не сможешь – скажи прямо. Тогда мы пошлем вместо тебя кого-нибудь другого. Твое задание – это груз Ахметши. Я тебе уже говорил. Этот груз – оружие. Если мы позволим правителям Джамбейты беспрепятственно перевозить снаряды, ружья и пулеметы, то что последует за этим, догадаться не трудно. Ну что ж, счастливого пути, шырагым[95], – улыбнулся Мендигерей.

Парамонов и Абдрахман молча кивнули.

Хаким направился было к выходу, но у двери его остановил вопрос, заданный Абдрахманом:

– Тебе все ясно?

– Надо пойти в город, разузнать все и сразу вернуться…

– Нет, сразу вернуться ты не сможешь, – сказал Абдрахман. – Из города нельзя уходить до тех пор, пока не разузнаешь все о грузе. Вероятно, тебе придется там заночевать, а возможно, и побыть несколько дней. Из города тебе надо выехать за четыре-пять часов до выхода обоза. На Барбастау есть юрта пастуха Альжана. Ты отправишься туда и сообщишь ему все. Об остальном позаботятся другие. После этого можешь не торопясь возвращаться. Договорились?

• Предыдущая
• 100/188
• Следующая