Жить стало лучше, жить стало веселее! - Широков Алексей - Страница 24

– Ну, мама, – появившаяся Ленка попыталась было вытолкать ту из комнаты, но я уже поднялся на ноги.

– Конечно. – Жрать действительно хотелось, я со школы ничего не ел, за всеми этими волнениями. – Где можно руки помыть?

– Лена, покажи, – улыбнулась женщина. – И помни, горе мое, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

– Мам!!! – покраснела как рак Зосимова. – Мы просто друзья!

– Именно так, – кивнул я, слегка улыбаясь. – А самый короткий путь к сердцу мужчины – это между четвертым и пятым ребром.

– Понятно, – рассмеялась женщина, – вам будет, о чем с моим мужем поговорить. У того такие же шутки. Все, давайте шустро, и за стол. Зоя как раз звонила, подъезжает уже.

– Еще и Зойка припрется, – тяжело вздохнула мелкая, заставив меня улыбнуться.

Маму Ленки звали Светлана Владимировна, а отца Максим Ильич, и он оказался полковником и командиром батальона мотострелков. Пехоты то бишь. Эдакий классический вояка, строгий и суровый, причем энергет, кандидат в Мастера. Даже не ожидал, что у вечно летающей в эмпиреях девчонки может быть такой отец. Но в целом встретил он меня без агрессии, разве что руку попытался сжать. А когда не смог без помощи способностей, в глазах даже уважение мелькнуло. Но потом пришла старшая сестра, и нас погнали за стол.

– Значит, стихи пишешь, – полковник широким жестом предложил мне хряпнуть по пятьдесят, а когда я отказался, в глубине глаз мелькнуло пусть не презрение, но какая-то брезгливость, которой поначалу не было. – Про любовь поди?

– Папа! – Ленка грудью встала на мою защиту, жаль, что там особо ничего не было.

– Ага, про самый правильный вид любви – любовь к родине, – я ничуть не смутился, мне с ним детей не крестить… наверное. – Балуюсь немного.

– Нам Лена включала записи, мне очень понравилось, – заступилась за меня Светлана Владимировна. – Молодец, Семен. И что не пьешь, правильно. Молодой ты еще, успеешь этой гадостью отравиться.

– Я комсоргу в институте твои песни послушать дала, так она за мной теперь хвостом ходит, требует слова и ноты, – поддержала мать Зоя, глядя на меня хитрыми глазами. – Так что, папа, ты не прав.

– На самом деле восемьдесят процентов успеха – это заслуга Лены, – я не собирался страдать один и лихо перевел стрелки. – Стихи – это что? Балалайка три струны, что увидел, то пою. А вот музыка, да еще такая – это невероятно сложно. Лена гений, без малейшего преувеличения говорю.

– Она с детства постоянно что-то сочиняла, – принялась сдавать дочь Светлана Владимировна. – Бывало, сидит на горшке и чего-то мурлыкает. И ладно бы детские песенки какие, но нет, я даже понять не могу, что там за мелодия.

– Мама! – мелкая сидела уже красная как рак. – Замолчи!

– Не ори на мать, – слегка стукнул рукой по столу отец семейства и снова повернулся ко мне. – А деньги-то эти ваши песенки приносят?

– Пока нет, но скоро будут, – если полковник хотел меня смутить, у него не получилось. – Буквально на этих выходных встречаюсь с художественным руководителем. Будем создавать ВИА, может, даже два, записывать альбомы, ну а потом гастроли, концерты и все такое. Нам с Леной как авторам будет капать роялти.

– И прям концерты и гастроли? – недоверчиво скривился Максим Ильич, пока его женщины охали и ахали. – Губа не треснет?

– Да нет, – я пожал плечами. – Вы можете мне не верить, но песни будут популярны сто процентов. Хотите, специально для вас напишу, такую, чтобы с солдатами маршем пройти было не стыдно!

– А давай! – хлопнул по столу полковник, за что тут же огреб от жены.

– Лен, ручку и листок. – Мне даже специально вспоминать ничего не надо было, песня уже крутилась в голове, тем более что ее автора в этой реальности тоже не существовало, ну, или он работал по профессии инженером электросвязи и о творчестве не задумывался. По крайней мере, упоминания о нем в сети я не нашел, как и его песен. – Лен, накидаешь мелодию? Там темп такой, как в марше. Типа комбат батяня, батяня комбат.

– Чего-чего?! – вытянулось лицо у Максима Ильича. – Что, реально такая песня?

– А вы думали, – я быстренько накидал слова, тем более что там писать особо нечего, и принялся объяснять Лене нюансы. – Вот тут в конце протяжно так «А-а-ат».

– Угу, ага, – девушка с головой ушла в творчество, буквально на лету подхватив мелодию и накидывая ноты. – Ага… сейчас, пять минут!

Мелкую вихрем унесло в комнату, где у нее стоял комп с пакетом для создания музыки и синтезатор. А я под обалдевшими взглядами остального семейства принялся доедать, тем более что готовила хозяйка дома просто шикарно. Но поварской талант или опыт вообще был нормой для Союза. В школе девочкам домоводство преподавали, где они по-настоящему варили борщи, пекли шарлотки и учились из ничего делать три блюда, прическу и истерику. Про последнее шучу… наверное…

– Вот! – Я как раз допил чай, а глава семейства хлопнул две рюмки, когда на кухню ворвалась Ленка. – Готово!

В руках у нее была небольшая магнитола с разъемом под флешку, и через секунду комнату огласила простая мелодия. А сама девчонка с листком в руках принялась петь. Сразу стало понятно, что тонкий девичий голосок этой песне совсем не подходит. Так что полковник не выдержал издевательства и, забрав у дочери слова, принялся петь сам, отбивая такт ладонью по столу. Правда, в его исполнении это скорее походило на речитатив, но для солдат на марше оно так и надо. Я наблюдал за этим цирком с улыбкой, но старался в голос не ржать.

– Ну как? – однако не смог удержаться от шпильки, когда полковник закончил петь. – Сойдет песенка?

– Какая б… – Максим Ильич хотел выразиться, как и положено военному, но бросил взгляд на жену и передумал. – Ты это… извини. Я ж не думал, что ты такие песни пишешь. Дочка чего-то там включала, я и не вслушивался.

– Ладно, забыли, – я не стал глумиться, тем более что родители Лены мне нужны были в союзниках, чтобы чаще с ней видеться. И по вопросам творчества, и по другим, не менее важным, тем более сама мелкая была очень не против. – Надеюсь, вашим бойцам понравится.

– Куда они денутся, – расплылся в улыбке полковник. – Как раз к смотру выучат как «Отче наш»! По-любому первое место возьмем! Так это… может, все-таки по маленькой? Такое дело обмыть надо!

У Зосимовых я задержался ненадолго. Обмывать мы, естественно, ничего не стали, ну, я как минимум, полковник все же накатил пару рюмок и со вздохом убрал остаток в холодильник под суровым взглядом жены. Причем алкашом отец Лены не выглядел, и я даже его понимал, иногда просто надо выпить, чтобы расслабиться. На его должности сам бог велел. Или Маркс, коли я комсомолец, отец теории коммунизма любил навернуть кружку-другую-десятую, хоть об этом говорить не принято.

С Леной мы посидели пару часов в комнате, но без излишеств. Даже пообниматься не получилось, мама регулярно заглядывала, не то чтобы прям с контролем, скорее с напоминанием, что при отце лучше себе лишнего не позволять. Так что пришлось ограничиться работой. Я накидал слова десятка песен, чем шокировал девушку. Потом постарался напеть ей мелодии, как умел. Умница Зосимова схватывала все на лету, несмотря на мои жуткие вокальные данные. Так что расстались мы вполне довольные друг другом, хоть и не до конца. Лена была счастлива, что родители хорошо ко мне отнеслись, хоть я сразу прояснил вопрос, что в отношениях между нами ничего не изменилось. А я радовался тому, что в субботу у меня будет что показать Йосе. Надо ковать железо, пока горячо. Если уж заниматься всерьез музыкой, то нефиг затягивать. Пусть берет треки и ищет под них исполнителей.

Но все равно, когда я вышел на улицу, уже стемнело. Впрочем, темноты я не боялся, а со смертью Каленого и проблемы мои исчезли сами собой. Правда, оставался какой-то Барон, который, скорее всего, и сделал из урки Егеря, но тут такое… Если он слишком сильный и способен плодить демонических энергетов – я все равно ничего не смогу сделать. А если слабый – то и бояться нечего, отобьюсь, не впервой.