Капитан (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 17

— Молодец сынок! За успешное выполнение боевого задания выражаю экипажу горячую благодарность! — контр-адмирал доволен, смотрит на меня как на родного сына, аж слёзы умиления на глазах, хотя «папаше» явно меньше сорока лет.

— Служим советскому союзу! — ответил тогда я ему, лишь бы от меня отвязались.

— Сразу видно, что кадровый, боевой! — похвалил меня большой начальник, одобрительно взглянув на мой орден, сверкающий на груди, а возразить ему никто не осмелился. Знал бы я тогда, чем это всё для нас обернётся, я бы ему на «фене» докладывал, а орден бы спрятал в каюте!

«Красная кузница» — судоремонтный завод, на котором сейчас стоит наш «Шторм» крупнейший на советском Севере. Сейчас тут смены по одиннадцать часов и ремонт, и переоборудование на военный лад гражданских судов поставлен на поток. Наш тральщик обещали отремонтировать за пару недель, и мастера завода рьяно взялись за дело. Быстрее всего, на удивление, разобрались с дизелем. Срезанные болты фундамента убрали, движок воткнули на место и закрепили, для усиления фундамента наварили стальные балки, отцентровали вал, дизелю поменяли расходники и всё, на этом ремонт был закончен, но вот треснувшие шпангоуты и вмятина требовали более тщательного подхода. Я торопил всех, кого мог, моя команда и я сам брались за любую работу, лишь бы успеть к выходу каравана, но как мы не напрягали свои силы, нам ничего не помогло, то тут, то там, вплывали новые повреждения и ремонт затянулся.

— Перезимуете в Архангельске Витя, ничего не поделаешь — развёл руками Дружинин, в тот день, когда я провожал его в плавание — в следующую навигацию, с очередным конвоем пойдёте домой.

— А чего нам тут делать? Мы кому подчиняемся и к кому приписаны? Базироваться где? Жрать нам чего? Топливо где брать? — засыпал я вопросами Федю — мы же к ТОФ приписаны!

— Этот вопрос решится, когда выйдете с ремонта. Скорее всего вас к Беломорской флотилии временно прикомандируют — неуверенно ответил мне Дружинин. И я понял, что про нас просто все забыли, сдох Максим и хрен с ним! За подготовкой конвоя у Дружинина просто не было на нас времени, а теперь уже поздно! — я зайду к Долинину, уточню этот вопрос. Сегодня же! Обещаю!

Больше я Дружинина не видел, а про нас казалось забыли все, кроме мастеров завода. Я к начальству не лез, на доклады меня никто не звал, а сам я не ходил. Зачем? Продуктов у нас пока хватало, судно ремонтировалось, а народную мудрость — подальше от начальства держаться, никто не отменял. Мы работали, и писали письма семьям, которых теперь не увидим всю зиму. Я направил Ирке и бабушке уже третье письмо за войну, но ни одного ответа так пока и не получил, да и как я его получить то могу, мы до сих пор не имеем обратного адреса…

То, что про нас всё же помнят я узнал ближе к концу ремонта, когда к «Шторму» привезли две тридцати семимиллиметровых автоматических зенитных пушки 70-К. Куда они собирались их втыкать на бывшем буксире не понятно, у нас и так всё впритык. Для экипажа места практически нет, а расчёт каждой такой зенитки пять человек! Но инженеры завода просчитали всё, в кубриках наваривался третий ряд узких нар, сами же пушки разместили впереди и позади надстройки, убрав установленный на палубе пулемёт ДШК на мостик. Для того, чтобы передняя пушка встала как надо, в один день бывший китобоец лишился своей и так изрядно укороченной фок-мачты.

Я смотрел на «Шторм», который теперь напоминал ощетинившегося шипами ошейника бульдога и не мог поверит, что когда-то это был простой китобоец, переделанный из морского буксира, судно стремительно отращивало «зубы». Лишившись передней мачты, оно теперь казалось ниже и обводы его стали хищными, камуфляжная серая расцветка только дополняла образ маленького, но серьёзного бойца.

В Штаб Беломорской флотилии меня вызвали за день до спуска обновлённого «Шторма» на воду.

— Слушай задачу лейтенант! — командир дивизиона вспомогательных судов Беломорской флотилии в звании кап три от усталости даже поздороваться со мной забыл — через три дня выходишь на патрулирование! Пополнение тебе сегодня направим, в штабе получишь маршрут, карты, частоты с кодами и позывными, метеосводки, аттестаты и приказ о постановке экипажа на довольствие. Боеприпасы и топливо получишь завтра, как только выйдешь с завода. Что бы был готов как штык! Ты меня понял?

— Так точно! Понял! — отвечаю я — разрешите вопрос?

— Говорите лейтенант, только быстро, у меня ещё куча работы! — недовольно дал соизволение командир дивизиона.

— Можно мне получить приказ о прикомандировании к Беломорской флотилии? Я так понял, что мы у вас только до следующего конвоя, поэтому хотелось бы иметь приказ или выписку, на случай если моё начальство со мной на связь выйдет.

— Какое прикомандирование лейтенант? Ваш тральщик вошёл в состав Беломорской военно-морской флотилии!

Я вышел из штаба как оплёванный. Нас кинули! Просто бросили и забыли! Наш китобоец вытянули на эту войну, когда Тихоокеанскому флоту потребовался морской буксир для буксировки во льдах повреждённых судов конвоя, и вот теперь мы стали не нужны и от нас просто поспешили избавится… Все мои задумки рушились как карточный домик, не даром говорят в народе — хочешь рассмешить бога, поведай ему о своих планах. Я думал, что как капитан китобойца на войну не попаду, ведь мясо китов добывалось и во время войны и китобои Владивостока избежали призыва, но случай заставил наш китобоец стать тральщиком, а нас всех — военными моряками. Хорошо думал я, пусть так, но Тихоокеанский флот в войне почти не участвовал, тем более вспомогательные суда, по крайней мере основные потери были у транспортов, к которым мы не относимся, да и семья рядом, проведу конвой и вернусь, но нет, мы не успели прийти в порт до постановки немецких мин и пошли их тралить! На день раньше бы нам прийти и всё бы нормально было, но мы попали прямо под раздачу «слонов» в результате чего «Шторм» получил повреждения. Про нас не забудут верил я, пусть так, пусть случай заставил нас зимовать в Архангельске, но летом мы вернёмся домой, и вот теперь я знаю точно, всю войну нам придётся провести на Беломорской флотилии! Если конечно война не забросит нас ещё черт знает куда!

— Вот такие дела парни, домой мы теперь вернёмся не скоро — общее построение экипажа я провёл перед спуском тральщика на воду. Пока у нас в строю стоит только старый состав, обещанные зенитчики пока не появились. Мы все дальневосточники, и я просто обязан был сказать команде, что бы мужики не питали ложных надежд — послезавтра у нас уже первый боевой выход, мы идём на патрулирование, всем приготовиться, проверить вверенное имущество и механизмы, легко не будет, это я вам обещаю.

— Значить мы нужны своей Родине именно тут! — после меня выступил Изя. Мой замполит приковылял на костылях к тральщику буквально вчера. Нога в гипсе, сам едва ходит, говорит, что врачи отпустили, но я думаю, что сбежал из госпиталя наш неугомонный комиссар — это большое доверие и нам надо его оправдать! Именно тут сейчас проходят главные события войны, и мы не посрамим гордое звание краснофлотцев! Покажем всем, как умеют воевать дальневосточники! Да уже показали! Коммунисты и комсомольцы нашего боевого тральщика должны так же, как и в походе, проявить настойчивость и продолжать осваивать вверенное нам трудовым народом и правительством вооружение, каждый должен освоить дополнительную воинскую специальность, чтобы если придётся, заменить раненного или павшего товарища! Да, на войне бывают потери, тут убивают, но если прейдёт наш час, мы будем биться до конца, и умрем не отступив, с оружием в руках, вцепившись в предсмертных конвульсиях в горло врага!

— Изя! Перебор! — шепчу я на ухо замполита. Чего это его заносить начало? Всё про смерть, да про смерть, умеет он приободрить экипаж, а им сейчас и так тяжело, они только что узнали, что домой у них хода нет.

— Извините! Конечно же мы будем жить! Мы будем жить, а проклятый враг сдохнет в жуткой агонии. Они сгорят от наших снарядов, взорвутся от наших мин, будут раздавлены нашим тральщиком! Никто из них не вернётся домой, вся Германия будет рыдать, когда мы ворвёмся в их логово — может он башкой ударился, когда его с борта смыло? Кровожадный какой-то стал мой заместитель, а до этого такой тихоня был!