ВоенТур 2 (СИ) - "АЗК" - Страница 15

— Кажется это наши. — Наконец произнес Шульгин. — Наши на трофейных самолетах.

— Похоже. — Согласился с его выводом Иволгин.

А наши летчики, так результативно отбомбившись, почти половина всех танков горела, да и среди пехоты были большие потери, продолжили свой полет. Через десять минут, пара ишаков пошла в отрыв, а остальные самолеты наоборот сбросили свою скорость.

Отправив самолеты, я и капитан Миронов приступили к самой неприятной для нас части операции. Комбат десантников прдложил отрубить всем немцам головы и сложить их в кучу на аэродроме, а рядом вбить в землю заранее заготовленную табличку на немецком, где крупным шрифтом было бы написано — «Willkommen nach Rußland» (Добро пожаловать в Россию). И ниже

приписать для особо непонятливых — это расплата за бомбежки наших госпиталей и беженцев.

Было невооруженным глазом видно, что Миронова просто мутило от такого приказа, хотя в глубине своей души он и понимал его целесообразность. Но вид разбомбленных госпиталей и медсанбатов, расстрелянных с воздуха колонн беженцев, так и стояли у всех нас перед глазами.

— Капитан, а ведь они этт все наши акции устрашения заметут под ковер! Вернее ту часть, за что они получили от нас ответку. Давай сделаем на это раз по другому…

— Как командир?

— Ну, во-первых их всех нужно оставить в живых, но… Но так. Что бы они всем своим детям и внукам завещали не соваться к нам, ни под каким соусом.

— Согласен, но как?

Для выяснения тонкостей будущей процедуры, был вызван наш доктор, который и просвятил нас в патанатомии. В результате, все без исключения пленные остались живы, но были не способны сами себя обслуживать до конца жизни. В фатерлянде им будут платить пособие, выделять социальное обслуживание, а значит какие-то деньги, лекарства и продукты не дойдут до вермахта и люфтваффе. Меньше людских ресурсов будет привлекаться непосредственно для ведения боевых действий. Для того что бы обеспечить «правильное» поведение, у каждого был выяснен круг ближайших родственников, их адреса проживания. После этого было объяснено, что в случае чего, они будут разысканы и с ними проведут те же манипуляции. Кажется прониклись все, хотя очень многие злобно смотрели на нас с комбатом.

Пока занимались с пленными, танки раскатывали в блин самолеты, и прочее что могло пригодиться врагу. Закончив всё, отряд собрался в колонну и начал движение к линии фронта, которая снова отодвинулась дальше на восток. Оглянувшись назад на одном из плавных поворотов дороги, я с удовольствием отметил что наша колонна ни у кого не вызовет ни малейшего сомнения.

Через час после начала марша пришла радиограмм от капитана Якубовского о том, что он свою задачу выполнил в полном объеме, потери незначительные, и он следует к заранее намеченной точки встречи.

Пока мы в относительно спокойной обстановке совершали марш в тылу противника, почти в ста километрах на восток, на одном из наших полевых аэродромов, рядом со летной стоянкой стояли два авиатехника.

— Слышь! Кто-то летит, и по звуку мотора это наш «Ишак» — Пашка, техник истребительного полка с удивлением вслушивался в приближающийся шум авиадвигателя.

— Не-е-е… — лениво откликнулся другой, по-деловому вытерая испачканные в масле руки ветошью.

— Чего не-е-е? — Завелся на ровном месте более молодой, — чего это не-е-е? А Макарыч?

— Потому как не «Ишак»!

— А кто по-твоему?

— Два «Ишака», — добавив с достоинством, — и у одного пара цилиндров не фурычит…

Пилотов и машин осталось совсем мало и все они сейчас были на земле, а потому летел точно чужак, причем со стороны противника. Соседний авиаполк был далеко, и получается, что с этого направления ни кого не могло быть.

Наконец показалась пара ишаков, которая увидев аэродром слаженно пошла на посадку. Не успели ещё истребители сесть, как к ним уже устремилась аэродромная полуторка с дежурным по аэродрому. Они подкатили к деревьям на краю взлётного поля, и уже рядом с Пашкой выключили моторы, а затем пилоты вылезли из своих машин. В одном из них Макарыч, с немалым изумлением узнал лейтенанта Доробченко, который почти неделю назад не вернулся из вылета. Второй пилот был ему не известен. В это момент к самолетам подлетела полуторка, и из неё вышел зам командира полка капитан Субботин. Доробченко встав по стойке смирно стал что-то докладывать Субботину, а тот не выслушав его до конца, обнял и они умчались на КП, расположенном на другом конце летного поля. На аэродроме началась небольшая суматоха, появились солдаты БАО, причем с винтовками. Оба техника не понимали возникшей суеты, но тут снова послышался гул моторов. Натренированный слух техников легко опознал в них немцев, причем много. Над краем леса появились сначала мессершмиты, которые пролетели над аэродромом и стали кружить над ним, не пытаясь штурмовать. Аэродромная ПВО из четверки 37 миллиметровых зениток и четырех счетверенных максимов тоже огонь по ним не открывала, что тоже было очень странно. Со стороны КП взлетела серия из нескольких ракет, и практически тут же появились Ю-87, которые не мешая друг другу, поочередно, один за другим стали садится на аэродром. От этого вида Паша и Макарыч впали в ступор. После «лаптежников» сели два транспортных самолета, открылись их люки и из них стали выпрыгнуло несколько человек в нашей форме, на многих из них она была рваная, обвиснув лохмотьями, а кое кто из них был ранен. После пикировщиков и транспортников стали садится немецкие истребители, а уже после них, замыкающими ещё два ишака. Все пилоты оставались возле своих машин, и к каждому из них подходил командир полка, подполковник Ивакин. Вечером, за праздничным ужином, прилетевшие на трофейных самолетах летчики рассказывали о своих приключениях в тылу немцев и об отряде Волкова, то ли капитана, то ли инженера, который организовал захват и уничтожение двух немецких аэродромов. Недовольным был только особист полка Лавреньтьев, которому надо было проверить всех летчиков и писать рапорт начальству.

Москва, Кремль.

5 июля 1941 года.

Этот кабинет с тремя арочными окнами, на втором этаже бывшего Сената всесилный нарком посщал часто. Но в этот раз он, Берия, который мог… Много чего мог… В общем, он чувствовал себя крайне неуютно.

— Иосиф Виссарионович…

— Что у тебя Лаврентий?

— Тут странное донесение от моих особистов с Западного фронта пришло. — Берия сам был очень удивлен полученным сообщением. — Согласно ему на наш аэродром приземлилось 13 трофейных самолетов, истребители, пикировщики, разведчик и даже пара транспортных. Пилотировали их наши летчики, сбитые за линией фронта. Согласно их показаниям их всех собрал вместе некий Волков, танкист, который сейчас под Минском в тылу у немцев собирает нашу и трофейную технику, а также присоединяет к себе окруженцев и наших пленных. По их показаниям, именно он организовал нападение на два немецких аэродрома, причем на каждый им было выделено по роте легких трофейных танков. На аэродроме который атаковал отряд под его командованием бувально за сутки до этого перебазировалось два группы немецких пикировщиков, первая и семьдесят седьмая — самые элитные в люфтваффе. Весь персонал аэродрома захвачены в плен, а вся техника и запасы, которые отряд не смог забрать с собой были подготовлены к подрыву. Кроме этого в ходе этой операции был пленен практически в полном составе штаб люфтваффе при группе армий «Центр», во главе с его начальником. Захвачено очень много ценных документов, а также группа шифровальщиков с полностью исправной и комплектной шифровальной машиной.

— Данные подтверждаются? Какие данные проверки?

— Все полностью подтверждается. Более того, данные агентуры и радиоперехвата дополняют информацию от Волкова.