Почти человек (СИ) - Шарапов Кирилл - Страница 8

Головин увидел только мертвые города. Нити, связывающие артефакты, изменились, теперь с них свисала бахрома, длинная, достающая до земли, и стелилась по ней тонкими нитями, расползаясь по округе. Она была везде — в городах, в лесах, каменистых пустынях.

— Вот что нам удалось запечатлеть спустя несколько месяцев.

Головин сосредоточился на картинке. Двое мужчин крались по окраине города, у обоих на глазах были какие-то очки. Они шли очень осторожно, активно вертя головами и внимательно смотря, куда ставят ноги. Неожиданно один оступился и задел одну из серых нитей, и оба бросили бежать. Они неслись так, словно за ними гналась сама смерть. Вот только от этой дамочки с косой не убежишь. Из стен начали появляться полупрозрачные силуэты, отдаленно напоминающие человеческие, которые скользили вслед убегающим. Те неслись, как сумасшедшие, задевая новые нити, и количество призраков, или фантомов, росло. Первый бегун несколько раз вскидывал руку с зажатым в нем предметом, который видно не было. Фантомов отшвыривало с дороги, двоих даже расплескало, превратив в лужи на грязной брусчатке. Но, видимо, заряд оружия был сильно ограничен, поскольку мужчина с грустью на лице опустил руку и сунул девайс в карман. Вскоре призрачные силуэты окружили незадачливых путешественников. Один из них в итоге дотянулся до того, что потревожил сеть, тот замер с ужасом на лице, из него отделилось какое-то полупрозрачное облако, которое было поглощено фантомом, а на землю упал высохший до состояния мумии труп. Напарник погибшего, понимая, что все кончено и его ждет такая же судьба, с выражением обреченного на лице упал на колени. Все повторилось — прикосновение, поглощение, назовем это душой, высохшее тело. Призраки с минуту постояли над останками, после чего начали втягиваться в стены домов. Вскоре улица стала абсолютно безжизненной, на ней остались только два высушенных тела.

— А ночью еще и бродячий туман появляется. Мы думаем, в нем скрываются такие же призраки, — прокомментировал ситуацию Тирай. — Где возникнет, никто не может предугадать, но живность, которая обитает на Эксиоле, спасается от него, предчувствуя появление. Замечено, что в пустошах и лесах призраков гораздо меньше, чем в покинутых городах. — Он запустил новую запись. — Так Эксиола выглядит сейчас.

Головин с интересом наблюдал за местом, куда ему предстояло отправиться, и задачка нравилась ему все меньше. Мир медленно умирал, города разрушались, серых нитей стало гораздо больше. А еще там стало расти какое-то растение, которое очень любило ночной туман, оно отлично чувствовало себя на камнях, вгрызаясь в них, используя любую щель. Природа тоже не осталась неизменной, с каждым годом она чахла, некоторые места с наибольшей концентрацией населения уже превратились в каменистую пустыню, в которой единственным местом, где что-то растет, это побережье рек, озера высохли. Каменный плющ, так называли растение на станции, не в счет.

— Печальное зрелище, — подвел итог Павел.

Тирай кивнул.

— Поэтому мы хотим спасти знания, хотим спасти выживших, сохранивших наследие предков. Изначальные — хранители всей бесценной информации, и потерять то, что знают те, кто еще не погиб там, внизу, считают преступлением. За этим ты здесь.

— Ну, затем, так затем, — философски пожал плечами Павел. — Я — наемник, вы поставили задачу, обозначили плату, моя работа — выполнить свою часть сделки и получить награду. Правда, у меня есть сомнения по поводу войны с тем, что будет охотиться на меня внизу, уж больно мне не понравилось увиденное, не уверен, что ваш имплантат способен помочь мне в схватке с призраками. А ведь они будут основной угрозой, не люди.

Тирай выслушал все это молча.

— Не знаю, что ответить, — наконец, произнес он после затянувшейся паузы. — Сам видел, что у аборигенов есть какие-то устройства, способные убивать их и убирать с дороги. Кроме того, ты гораздо быстрее этой парочки. Возможно, бегство будет оптимальным способом для спасения. Ладно, у нас осталось два дня, сейчас на Эксиоле ночь, мы воспользуемся окном, которое появится чуть позже, почти ранним утром. У тебя будет максимальное количество времени. А теперь давай обратно на тренировочную площадку, нужно подтянуть концентрацию. Поможет телекинез или нет, но ты должен научиться им управлять.

— В этом ты прав, уж коли отправляете туда с голым задом, хоть пусть какое-то оружие у меня будет. А вообще у вас есть какие-то боевые скафандры? Интересно было бы взглянуть.

— Есть, — кивнул Тирай, — но сейчас их все равно нельзя использовать, так что, толку знакомить тебя с их разновидностями и возможностями, это попросту тратить время, которого у нас и так нет. Потом сам изучишь. Во вселенской сети достаточно информации по этому вопросу.

— Твоя правда, — согласился Головин и прошел в тренировочную зону.

К концу второго дня ему, наконец, удалось послать мягкий шарик в сторону цели, не попал, но тот, развив приличную скорость, просвистел сантиметрах в двадцати.

— Наконец-то, — обрадовался Тирай, голос его звучал устало, словно он сам весь день тренировался. — Уловил, как ты это сделал?

— Сейчас выясним, — поднимая отлетевший к нему шарик взглядом и концентрированным резким выбросом силы отправляя его в цель, ответил Павел. Красным росчерком тот просвистел через всю комнату и даже почти угодил в край мишени, разминувшись с ним в считанных сантиметрах.

— Устал? Или закрепим?

— Сделаю десяток бросков, если сбоев не будет, то завтра начну тренировать точность.

— Давай. Кстати, а ты понимаешь, что телекинезом можно не только швырять, но и ловить вещи?

— Догадываюсь, что у него много возможностей, но сейчас нужно разобраться с той, что мне наиболее нужна. А как разовью имплантат, так… — при этом Головин снова отправил шарик к цели, и на этот раз попал. Его лицо осветила улыбка, наконец-то получилось. Пусть не идеально, но все равно это было ощущение победы. Он научился делать то, что раньше делать неумел.

— Он питается от твоего тела, — начал просвещать насчет имплантата Тирай, — чем хуже ты будешь себя чувствовать, тем больше энергии будет забирать телекинез, и ты можешь просто перенапрячься. Теперь по поводу перегорания. Если ты часто используешь его, очень часто, причем используешь на максимуме возможностей, для тебя это триста грамм, если ты зацепишь четыреста и станешь их тянуть к себе, то это у тебя выйдет, но имплантат будет греться, и если вовремя не остановиться, просто отключится, и не будет активным, пока не остынет. Поверь, это ты почувствуешь.

— А совсем выйти из строя? — спросил Павел, в десятый раз подряд попадая в мишень и покидая тренировочную комнату.

— Может быть и такое. Износ, частое употребление, множественные отключения, все это может привести к его перегоранию. И тогда только замена. Сам понимаешь, что выполнить ее на Эксиоле не выйдет, только здесь, на станции. А сюда можно будет попасть, только умерев.

— Не уверен, что выйдет, — хмыкнул Павел. — Тирай, не надо считать, что люди глупее, чем вы. Я же прекрасно понял, что, если попадусь призракам, они из меня вытянут душу, так же как из этих бедолаг. Единственный шанс — это умереть раньше, чем они до нее доберутся, или без их участия.

— Я рад, что вы понимаете всю опасность. Вероятно, как это, — он щелкнул пальцами, — вы, люди, говорите, билет в один конец?

— Да, ты все правильно сказал, и да, я прекрасно понимаю, что, возможно, умру безвозвратно. Но я и раньше так жил. Мы, люди, живем, не зная, что нас ждет за гранью, но все равно живем, рискуем шкурой, иногда даже просто так, ради интереса. А что если… Ладно, пошли ужинать, мне, если ты еще не забыл, с Теком махаться.

— Зачем тебе эта стычка? — тут же напрягся Тирай. — Покалечить он, конечно, тебя не сможет, но все же это ненужный риск.

— Я могу до одурения махать руками, вспоминая приемы, — отозвался Павел, шагая по коридорам станции, — но тренировочный спарринг с партнером покажет, чего я на самом деле стою. Кроме того, я хочу попробовать вплести в рисунок боя мою новую способность. А с самим собой, сам пронимаешь, этого отработать не выйдет.