Плебейка (СИ) - Плен Александра - Страница 27

Я тут же напряглась. Обожание слетело моментально, как стая воробьев, спугнутых выстрелом.

– Взамен на что? – сделала непроницаемое лицо.

– Ты знаешь, на что, – голос Фабия не поменялся, был по-прежнему мягким и дружелюбным. – Мне нужен наследник.

Неужели он думает, что, окружив роскошью, дав несколько побрякушек и забив нарядами гардероб, сможет изменить мое решение? Я была лучшего мнения об его уме… Или он просто вычеркивает из виртуального блокнота общеизвестные способы воздействия? Деньги, подарки, ухаживания… Что там дальше? Я откинулась на спинку, сделала лицо кирпичом и произнесла серьезно:

– Я считала, считаю и буду считать, что дети должны рождаться только в семье.

– Надеешься на брак? Это исключено, – отрезал домин. Едва фраза вылетела изо рта, в его глазах мелькнула досада. Видимо, брак с простым человеком был до такой степени за гранью его мировосприятия, что сдержанный и умный мужчина, каким я считала Фабия, позволил себе так глупо сорваться.

Удивительно, но я оскорбилась, хотя замуж – предпоследнее, чего бы я желала в этом мире. Последнее – беременность. Но такая резкая категоричность покоробила.

– Увы, принципы менять не собираюсь, – я встала. – Спасибо за чай. Нам с Авророй паковать чемоданы?

Фабий очаровательно улыбнулся.

– Ну, почему же? Оставайтесь, сколько хотите, наслаждайтесь отдыхом, – о произошедшем срыве минуту назад не осталось и следа. Он опять был вежливым и добродушным, – как я знаю, донна Просперус проводит много времени со своим сыном. Зачем лишать их общества друг друга?

– То есть вы поддерживаете их встречи? – я несказанно удивилась. Неужели Фабий не безнадежен?

– Все обсуждается, Ксения. Абсолютно все. Если ты согласна на договор, то я могу пойти на серьезные уступки…

– Нет, извините, обычное любопытство, – я не дала втянуть меня в неприятную полемику, коротко улыбнулась и выскользнула за дверь.

Территория нового приобретения Лукрециев была огромной. Десяток километров в одну сторону и десяток в другую. Оказывается, во владении это был не единственный дом. Вдоль побережья на юг находились еще несколько. Они были брошены хозяевами много лет назад. Той вилле, в которой мы живем, всего семьдесят. А древнейшему сооружению – более тысячи. Их не стали демонтировать, просто оставили саморазрушаться.

Я всегда любила путешествовать, поэтому с радостью согласилась на обзорную экскурсию по поместью. Фабий явно хотел извиниться за вчерашние грубые слова, а я не стала отказываться – хоть какое-то развлечение.

Он рассказал о бывшем владельце. Последний из рода Доркасов умер год назад, не оставив наследников доминов. Поместье отошло в императорскую казну, одновременно его выставили на продажу. Цена была сильно завышенной, так как поместье не консервировали, в особняке продолжали работать слуги, на фермах рабочие, им нужно было платить. Из тех родов, у которых были средства для его покупки, оно никому не приглянулось. «Пока Ксюша не захотела посетить Родос», – добавила мысленно я.

– Неужели в его семье никого не осталось?

– Увы, – лицо Фабия скорбно скривилось, – сейчас очень трудно найти пари. Доркас поздно озаботился продолжением рода, начал искать уже после ста лет.

Я не прониклась жалостью к бедному несчастному домину.

– Но ведь можно усыновить, взять из приюта, – сироты были в этом мире, так же, как и в моем.

Правда от Авроры я узнала, что в этом мире детей не усыновляют, они не становятся сыновьями или дочерями в полном смысле этого слова, как у нас. Их берут на воспитание и, если будет угодно воспитателю, то он может оставить им состояние, дом, деньги и так далее.

– Воспитанники исключаются из очереди наследования императору, они не становятся доминами, – прохладно произнес Фабий, подтвердив мои сомнения, – если я или Растус умрем, не оставив кровного ребенка, семью навечно вычеркнут из папириса, заберут Эбусус. Родовыми островами могут владеть только домины. Сейчас мой отец восемьдесят пятый наследник Юстиниана, а еще сто лет назад был двухсотым. Ты не представляешь, сколько островов сейчас пустуют…

В его голосе слышалось возмущение, словно это я была виновата в том, что количество доминов стремительно сокращается. Не нужно перекладывать на чужие плечи проблемы хозяев империи.

– Но у ваших потомков останутся деньги… – попыталась перевести разговор в мирное русло.

– Талы не главное, – высокомерно заявил Фабий. Ну да, ну да. Главное – аристократическая спесь в виде порядкового номера и титул домина. Раньше я думала, что доминами называют всех родственников императора. Сейчас же я не была уже в этом уверена. В итоге благоразумно промолчала. По мне так без разницы на каком месте от императора ты находишься, главное семья, близкие люди, друзья.

Оказывается, поместье само себя обеспечивало, даже слишком. На склонах гор росли виноградники и оливковые рощи. В долинах рек паслись стада коров и овец, я начала понимать, куда девается столько молока. Можно наполнить и не один бассейн. Все мастерские и заводы по переработке мяса, шерсти, фруктов и прочего находились в глубинке, чтобы не портить красоту идеально чистого морского побережья.

После короткого разговора о бывшем владельце Фабий переменился, взял курс на соблазнение. Ласковые касания, взгляды, улыбки, комплименты, вплетенные в канву рассказа об острове. «Вы прелестно выглядите на фоне виноградников… Этот цвет подчеркивает цвет ваших глаз… Какая тонкая и нежная у вас кожа, она может легко обгореть… У вас очаровательный акцент, такой необычный»… и так далее.

С одной стороны, я четко понимала, зачем он это делает, с другой – ничего не могла с собой поделать, поддаваясь на его обаяние. Мне безумно нравился этот домин. Его хищная красота, мягкий обволакивающий голос, умные зрелые рассуждения о философии и истории – мы немного обсудили трактаты Йегошуа, поспорили о правильности введения монархии в империи, мягком захвате власти в провинциях. Он прекрасно умел говорить, объяснять, по памяти цитируя целые куски философских трактатов.

Если бы я постоянно не отвлекалась на красоты поместья, то домой я бы приехала уже по уши влюбленной. А так… лишь немного очарованной.

– Как успехи? – у гаража, как я называла место, где хранили коги, мы встретили Растуса. Он собирался куда-то уезжать и выводил из нутра огромного ангара длинную белоснежную ладью на десять посадочных мест.

– Не понимаю, о чем ты, – холодно ответил Фабий.

Я еще за завтраком заметила, что отношения между братьями напряженные. То ли причина в огромной разнице в возрасте, то ли в чем-то другом, но Фабий был явно недоволен присутствием брата на острове.

– Дала плебейка согласие? Тебя можно поздравить? – наглая ухмылка на лице Растуса так и просила вцепиться в нее ногтями. Хорошее настроение схлынуло, словно его и не было. Я кивнула обоим братьям, пробормотала, что мне нужно освежиться и убежала к себе. За спиной продолжали переругиваться.

Да что с ним не так? Почему всегда, когда мы встречаемся, он унижает и оскорбляет меня? С другой стороны, где-то в глубине души, я почувствовала слабую благодарность. Обидные слова Растуса начисто стерли флер очарования Фабием, который остался после прогулки.

Аврора уже вернулась и ждала меня в комнате. В последние дни она планировала наняться в поместье Гликериев на работу, чтобы не зависеть от моего присутствия или отсутствия в этом мире. Я предложила ей на выбор несколько способов изменить внешность, и по вечерам она тренировалась, крася лицо и надевая парики. Плюс Аврора сказала, что вряд ли домин вспомнит ее, они виделись один раз, и Гликерий почти не смотрел на нее прямо. Единственное, чего она боялась, это его способностей. Кто знает, что могут эти сверхчеловеки.

– Тогда тебе нужно работать не в доме, а где-то рядом, чтобы вообще не приближаться к папаше, – посоветовала я.