Алый флаг Аквилонии. Железные люди - Михайловский Александр Борисович - Страница 43

- Номер два, - сказал Сергей-младший, поднимая к глазам бинокль. - Только «американца» разбило вдребезги, а этот кажется целехоньким. И посмотрите, Никифор Васильевич, на корме у этого чуда природы полощется русский триколор...

- Вижу, Сергей Васильевич, - ответил адмирал, разглядывая корабль в подзорную трубу. - Но скажите, что это за судно? Никогда не видел ничего подобного...

- Такого, пожалуй, не видели и Николай Иванович с Василием Андреевичем, - хмыкнул тот, - ибо подобные корабли появились гораздо позже их времени.

- Да, товарищ младший профессор, не видели, - подтвердил капитан-лейтенант Голованов. - Но просветите же нас, отсталых и необразованных, что это за несуразная конструкция, с виду напоминающая плавучий склад...

- А это плавучий склад и есть, - усмехнувшись, ответил Сергей-младший. - Вон те штуки, штабелями громоздящиеся у нее на палубе, называются контейнерами, а сам корабль, соответственно, контейнеровозом. Ничего другого он возить не умеет. Каждый контейнер - это как посылка, отправляемая по почте, только очень большая. Малый контейнер вмещает до двадцати тонн груза²¹, большой - до сорока. Отправитель загружает контейнер своим товаром, запирает и навешивает пломбы, после чего грузит на специальный большегрузный автомобиль, и тот уже отвозит его на железнодорожную станцию. Там этот контейнер краном перегружают на железнодорожные платформы и доставляют в порт, где его, опять же краном, ставят на такой вот корабль. В стране назначения все происходит в обратном порядке, пока, наконец, контейнер вместе с заказанным товаром не доставят прямо к дверям получателя. Минимум хлопот и затрат времени на перегрузки с транспорта на транспорт, и максимум удобства - как отправителю с получателем, так и перевозчикам.

- Да, умно придумано, - одобрительно кивнул адмирал Толбузин. - Но скажите, Сергей Васильевич, что сей контейнеровозитель значит для нас?

- Для нас сей корабль может значить пещеру Али-Бабы и большую проблему в одной экономичной упаковке, - ответил младший прогрессор. - Проблема в том, как все эти грузы отсюда вывезти... ну или не все, а хотя бы самое ценное, нужное и важное, ведь этот контейнеровоз стоит довольно высоко на берегу, а «Медуза» приспособлена для перевозки контейнеров не лучше чем дворовой пес для бальных танцев. Но первым делом мы должны проверить, остались ли там выжившие и не нужна ли им наша помощь.

- Да, - согласился капитан Гаврилов. - Судя по относительно благополучному виду этого судна, выжить в катастрофе могли многие, если не все.

- Ну, раз всем все ясно, - сказал младший прогрессор, - тогда я сую свои руки в карманы и передаю всю полноту власти Никифору Васильевичу и синьору Раймондо. Если хочешь сделать что-то хорошо, то поручи это специалистам. Даже на мой дилетантский взгляд вон те скальные обрывы, круто уходящие в воду, могут обещать нам как приятную возможность встать на якорь под самым берегом, так и неприятные сюрпризы в виде подводных скал и каменистых отмелей, на которых «Медуза» легко сможет пропороть днище. Одним словом, господа морские офицеры, нам надо укусить этот пирожок так, чтобы при этом не обжечься самим.

- Не обжечься - это главное, - буркнул адмирал Толбузин. - Ну что, Раймондо Модестович, командуйте. Точность от нас с вами может потребоваться просто ювелирная, а спешка в этом деле совершенно ни к чему.

- Это будет сложно, - сказал Раймондо Дамиано, - ветер восточный, а место для маневра галсами очень ограничено. В крайний случай придется убрать паруса и позволить драккар тянуть нас на буксир.

Едва только Сергей Петрович и Андрей Викторович успели проснуться, посетить то заведение, куда пешком ходят даже короли, и умыться, как означенная выше радиограмма с контейнеровоза «Дмитрий Ономагулос» была представлена на их рассмотрение.

- Посредник опять шутить изволит? - хмуро пробурчал злой спросонья главный охотник. - Что это за Юго-россия такая, и какой, к бениной маме, может быть Константинополь, когда он Стамбул?

- Между прочим, - заметил его коллега, - все три взвода морской пехоты попали к нам с тех войн, когда император Михаил, императрица Ольга и товарищ Сталин занимались тем, что, отвешивая туркам пинков и подзатыльников, переделывали Стамбул обратно в Константинополь. А вдруг Посредник подсуетился и создал такой мир, в котором это успели проделать гораздо раньше, и в процессе переделки так увлеклись, что сделали русскую нацию господствующей на планете? А иначе с чего бы радиограмма о бедствии, отправленная от побережья Испании, была составлена на русском языке?

- Вполне возможно, - хмыкнул главный военный вождь. - Но в таком случае получается, что этот контейнеровоз совсем не из нашего мира...

- А какая нам разница? - спросил верховный шаман. - Самое главное, что люди просят помощи, и мы не можем им отказать. Кстати, если этот контейнеровоз находится там, где указано в радиограмме, то его уже должны увидеть с «Медузы». Нет ли на эту тему какого-нибудь сообщения от Сереги?

- В пять часов я принял с «Медузы» радиограмму о том, что корабли снимаются с якоря и направляются к выходу из Гибралтарского пролива, а в пять сорок пять поступило сообщение об обнаружении этого контейнеровоза, - сухо сказал Алексей Михайлович Гернгросс. - Плановый утренний сеанс двусторонней связи состоится в восемь утра... В настоящий момент в радиорубке дежурит старший сержант Бакаев, и, в отличие от меня, он может не только слушать, но и передавать.

- Ну что же, - сказал Сергей Петрович, - пойдем, ответим этому «Дмитрию Ономагулосу», проясним тамошним товарищам ситуацию во всем ее разнообразии.

Тогда же, побережье Испании, две мили северо-западнее мыса Тарифа. Малый контейнеровоз «Дмитрий Ономагулос»²².

В ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое мая две тысячи шестнадцатого года, «Дмитрий Ономагулос» обогнул мыс Тарифа и, ориентируясь на сигналы расставленных вдоль побережья световых и радиомаяков, направился в сторону порта Кадис. Там перед переходом через океан ему предстояло обменять одни контейнеры с товаром для Испании на другие такие же, предназначенные для доставки на Кубу. Сначала ничего не предвещало беды. С небес светила полная луна, видимость была миллион на миллион, по правому борту сиял огнями гостеприимный испанский берег, по левому расстилался какой-то умиротворенный в эту ночь Атлантический океан, а почти прямо по курсу горел путеводный маяк на мысе Трафальгар. На контейнеровозе бодрствовала только дежурная вахта, а все остальные спали, включая и восьмерых хмурых парней в штатском из конторы глубокого бурения, что сопровождали какой-то особый груз. Спал и их начальник в чине майора, хотя ему-то спать не положено ни при каких обстоятельствах. Впрочем, чего бы ему не спать: испанские воды - место вполне мирное и даже дружественное по отношению к Российской империи и Югороссии...

Все произошло неожиданно. Сначала окрестности озарила сияющая подводная вспышка, потом бодрствующие ощутили, как у них из-под ног уходит палуба, будто корабль даже не тонет, а проваливается в какую-то дыру, а сверху на него обрушивается девятый вал исполинской морской волны. Потом корпус корабля со скрежетом и лязгом сотряс страшный удар, сбив с ног бодрствующих и выбросив из коек спящих; со звоном посыпалось, казалось бы, небьющееся остекление ходовой рубки, после чего обрушившаяся на палубу вода схлынула куда-то вниз... и наступила тишина. Такая вот у команды контейнеровоза получилась внезапная ночная побудка.

Первым пришел в себя капитан Трифон Зорбакис - в одних трусах он выскочил из своей каюты в ходовую рубку. Первым делом он по-гречески обругал поднимающегося на ноги рулевого Язона Кариакоса, и лишь потом обратил внимание на разбитое вдребезги остекление, а также на непроглядный мрак снаружи, который едва-едва рассеивал свет луны, находившейся не в полной фазе, как должно быть, а примерно в ракурсе две пятых. При этом корабль не кренился и не погружался, а включенное освещение палубы показало, что он стоит среди высоких деревьев... А больше вокруг не было видно ровным счетом ничего. Посветив за борт мощным ручным фонарем, команда убедилась, что контейнеровоз стоит на твердой земле, а море находится достаточно далеко: шум прибоя еле слышен. Потом капитан Зорбакис провел перекличку, которая показала, что в этом странном происшествии никто не погиб, хотя ссадин, ушибов, вывихов и даже переломов среди членов команды и сопровождающих груз вполне хватало.