За пределом (том 3) (СИ) - Кири Кирико - Страница 21

— Блеать… — раздалось из-за баррикады. — Ебал я в рот этот диван…

Недовольно встал, вернул его на место, после чего сел обратно.

— Видишь, на каком говне жить приходится? Вообще, квартира предков, но они мне её отдали, когда им стала не нужна.

— Богатые?

— Не, мёртвые. Грузовик переехал маму. Батя отпрыгнул под другой грузовик. Кошку раздавил прицеп.

— Какую кошку? — не совсем понял я.

— Ну, там кошка была. Она, в смысле, не с нами жила, её просто зацепило.

— Понятно… — что в голове у Джека просто набор информации, которую он выдаёт в случайном порядке.

— Слушай, такой вот нескромный вопрос, Томми. Ты же на картель работаешь, да? Говорят, немаленький пост занимаешь, даже не простой боевик.

— Кто говорит? — тут же спросил я. Об этом не сильно распространялся в школе, хотя то, что работаю на картель, не было секретом.

— Люди. Разные, — отозвался он осторожно. — Не зря же тебя как Мясника знают. Поговаривают, что работаешь на лейтенанта и чистишь неугодных.

— Ясно… А вопрос какой?

— Сколько получаешь?

— Шесть.

— Шесть штук в месяц? — у него глаза поползли на лоб. — Нихуя-се… Шесть штук… А боевик сколько?

— Четыре. Или пять. По-разному. Зависит от того, какой отряд и работали они или нет.

— А… у вас там места есть? Я слышал, что война, просто. Может что освободилось?

— Там война. Тебя убьют в первой же перестрелке, поверь мне. Туда посылают новеньких как мясо, чтоб своих не тратить. Или почему, думаешь, туда сейчас не особо люди идут?

И я не врал. Соломон сейчас набирал мясо, чтоб приберечь боевиков, но даже так они гибли. Видимо, не очень удачно набирал, раз количество боевиков сокращалось. Люди не сильно стремились даже за четыре тысячи туда идти, хотя кадры находились, и чаще всего то были отморозки, бывшие зэки, отбросы, отчаявшиеся или те, кому в кайф убивать.

— Бли-и-ин… куда ни сунься, везде жопа, — вздохнул он.

— Твои же друзья не суются туда, верно?

— Ну, они то же самое говорят. Я просто подумал, может у тебя там есть место потише. По связям меня бы протолкнул, — ответил он честно. — Без обид, если что, — тут же добавил на всякий случай. — Просто заебало так жить. От зарплаты до зарплаты. А ты молодой… сколько тебе?

— Скоро семнадцать будет.

— Охренеть… — ещё более отчаянно протянул он. — Мне двадцать три, и я нихуя не добился… А тебе шестнадцать, и вон где уже… Не обижайся, это я просто ничтожество.

— Ты не представляешь, чем я заплатил за это место, — покачал я головой. — Поверь, ты бы отказался от такого. Убийства были не единственным, что пришлось делать.

— Да я понимаю, что не за улыбку взяли… Просто… я ничего не добился, когда ты хотя бы так, но поднялся, можешь жить как хочешь. А я на дне, занимаюсь хуйнёй, хотя тоже стараюсь. Может просто путей не вижу, чёрт знает. Или дебил — такое тоже мешает.

— А ты раньше этим занимался-то? — спросил я. — В банды входил или просто орудовал в одиночку?

— Не-а, ни разу. Но думаю, что справился бы. Я знаю, что такое убивать, хоть и не убивал никогда.

— Возможно, ты представляешь, что это такое, но точно не знаешь.

— Да, так и есть. Ну а здесь некуда стремиться. Нет ни карьеры, ни нормальной работы, где можно работать и жить спокойно. Так что вариант при такой тоске пойти в картель не такой уж и плохой. У тебя точно там работы нет?

— Работа может и есть, только не в картеле. Интересует?

— А какая? — тут же насторожился он.

— На меня, — спокойно ответил я.

Повисла тишина. Недолгая.

— А… сколько платишь? Я, в смысле, если начну работать, то верой и правдой, отвечаю за базар. Но хотелось бы узнать сумму для начала.

— Боюсь, что для начала, прежде чем ты получишь деньги, придётся поработать. Работа опасная, незаконная, риска много, пулю можно получить на раз, придётся убивать, и не единожды и не только плохих парней, как я подозреваю. Иногда надо будет нажимать на крючок и тогда, когда не хочется. Будешь потом ненавидеть себя за это. Сплошные риски и опасность. Эту будут даже не пострелушки, и если попадёшься, то лучше застрелиться, так как умереть быстро тебе не дадут, поверь мне. Это риски. Теперь плюсы — работаешь на меня и считай, что я тебя не отправлю на верную смерть, так как будешь моим парнем. Клянусь. Предательств не прощаю и сам не предаю. Если всё пройдёт как запланировано, получишь деньги после первого удачного дела. И получишь ещё больше, если всё выгорит. Так что расклад такой — огромный риск, идём ва-банк. Не только я, но и ты, если согласишься. Шансы есть, причём неплохие. Если выгорает, считай, что ты в шоколаде и можешь забыть про всю эту работу и мысли, хватит тебе на квартплату или нет.

Он внимательно слушал меня с самым серьёзным лицом, на которое только был способен, после чего задумался минуты на три.

— Получается, сначала работать почти бесплатно со смертельными рисками. Но если всё проходит, то деньги будут и можно будет больше так не волноваться.

— Именно так, как в начале — да. Но работа уже не будет безобидной. Из этого не будет выхода, Джек.

— Смерть или деньги. Рискнуть или нет. Пожизненное рабство за хорошие чаевые… — он вздохнул. — У меня есть время подумать?

— Не ты ли хотел пойти боевиком?

— Да, но… знаешь, типа войны, где народу много, авось и пронесёт. Раствориться в толпе. Но с твоих слов получается, что там не будет авось и пронесёт. Либо да, либо нет.

— Именно так. Ставишь всё, и если выиграл — забираешь всё. В самом начале и выигрыш будет больше.

— Понимаю. Вкатиться в развитие проекта, и если он выгорит, то получить хорошую долю, верно?

— Верно. Ты можешь подумать, пока не горит. Но если согласишься, считай, что ты полностью мой. Я становлюсь законом, лидером, богом, если понадобится. Не требую невозможного и безумного, могу выслушать пожелания. Но будет полное подчинение моему слову без попыток оспорить их или моё лидерство. В противном случае сразу убиваю. Любой намёк на попытку занять моё место, и убиваю. Опозоришь или унизишь меня словами или действием — убиваю. Предашь — хуже, чем смерть, поверь мне.

Джек не улыбался. Он, несмотря на мой возраст, полностью серьёзно воспринимал слова, а я не давал повода показать хотя бы малейшую несерьёзность разговора. Говорил холодным хриплым спокойным голосом, уверенным и безапелляционным. Вложил туда всю свою силу, которую мог, чтоб показать, кто будет главным.

И да, я подозреваю, что он согласится на это. Практически вижу эту усталость от такой жизни в этих глазах и желание рискнуть, поставив всё на кон.

А с ним я решил кое-что и для себя.

Да, если всё получиться, и я одержу верх, то могу попробовать вернуться к нормальной жизни, завести обычную семью и прожить обычную жизнь. Могу всё оставить и продолжить жить обычными буднями среднестатистического человека — это чудесно, это прекрасно и очень честно…

Но честность — не та валюта, которая котируется в нашем мире.

После всех усилий, трудов и потерянного времени действительно ли я захочу оставить всё заработанное кому-то? Какому-нибудь левому человеку, который палец о палец не стукнул, просто оказавшись в нужном месте. И где гарантия, что этот самый человек не решит убрать меня как того, кто раз уже всех сместил и сместит второй раз?

Я никогда не стремился быть первым или держать в руках власть. Достаточно было обычной скучной жизни. Но я перечеркнул это самолично. Я уже сам по себе совершенно другой человек. Мне будут вечно диктовать, что делать, указывать и решать за меня.

Свобода, о которой я говорил, лежит здесь. И если я возьму всё в свои руки, мне не придётся работать на кого-то, и никто больше мне не будет указывать, что делать. Я сам смогу распоряжаться собой и не зависеть от работодателя, который может влиять на мою жизнь — этого я хотел и именно это могу получить.

Если всё удастся… я смогу взять всё в свои руки. Не потому что хочу помыкать и править другими — я хочу, чтоб со мной никто этого не делал. Хочу быть сам себе хозяином.