Женщина в песках - Абэ Кобо - Страница 5

• Предыдущая
• 5/36
• Следующая

— Засыпало?

— Да, начисто.

— Это ужасно… Страшное дело. Песок — и такое… Это ужасно…

Лампа неожиданно начала гаснуть.

— Опять этот песок. — Женщина встала на четвереньки, протянула руку и, засмеявшись, схватила пальцами фитиль. Лампа сразу ярко загорелась. Оставаясь в том же положении, она пристально смотрела на огонь, на лице ее застыла заученная улыбка. Наерное, это она нарочно, чтобы показать свою ямочку на щеке. Мужчина невольно весь напрягся. Это было чересчур цинично, ведь только что она рассказывала о гибели своих близких.

— Эй, там, мы привезли лопату и бидоны еще для одного.

Голос, доносившийся издалека, был слышен отчетливо — вероятно, говорили в рупор — и рассеял возникшую между ними неловкость. Потом послышался грохот каких-то жестяных предметов, летящих вниз. Женщина поднялась.

Он почувствовал раздражение: за его спиной происходило что-то непонятное.

— В чем дело? Значит, здесь еще кто-то есть!

— Не нужно, прошу вас… — Женщина сжалась вся, как от щекотки.

— Но ведь только сейчас сказали: «Еще для одного».

— А-а-а. Это… Это они о вас.

— Обо мне?.. Какое отношение я имею к лопате?

— Ничего, ничего, не обращайте внимания… Вечно они суются не в свое дело.

— Наверное, они просто ошиблись?

Однако женщина не ответила и, повернувшись на коленях, спустила ноги на земляной пол.

— Вам еще нужна лампа?

— Пожалуй, обойдусь… А вам она не понадобится?

— Да нет, эта работа мне привычная.

Надев большую соломенную шляпу, в каких обычно работают на поле, женщина скользнула в темноту.

Мужчина закурил новую сигарету. Вокруг творится что-то необъяснимое. Встал и заглянул за циновку. Там действительно была комната, но вместо постели возвышалась горка песка, набившегося сквозь щели в стене. Он застыл, пораженный… И этот дом тоже почти мертв… Его внутренности уже наполовину проникающий всюду своими щупальцами, вечно текущий песок… песок, не имеющий собственной формы, кроме среднего диаметра в одну восьмую миллиметра… Но ничто не может противостоять этой сокрушающей силе, лишенной формы… А может быть, как раз отсутствие формы и есть высшее проявление силы…

Однако мужчина быстро вернулся к действительности. Постой, если эту комнату использовать нельзя, где же тогда будет спать женщина? Вот она ходит взад-вперед за дощатой стеной. Стрелки его ручных часов показывали две минуты девятого. Что ей там нужно в такое время?

Мужчина спустился на земляной пол в поисках воды. Ее в баке осталось на донышке, и плавает ржавчина. Но все равно это лучше, чем песок во рту. Он плеснул воду на лицо, протер шею и сразу приободрился.

По земляному полу тянул холодный ветер. На улице его, наверное, легче переносить. С трудом мужчина открыл засыпанную песком дверь и выбрался из дома. Ветер, дувший со стороны дороги, и правда стал значительно свежее. Он донес тарахтение пикапа. Если прислушаться, можно различить голоса людей. Может быть, это только кажется, но там сейчас оживленнее, чем днем. Или это шум моря? Небо было усыпано звездами.

Увидев свет лампы, женщина обернулась. Ловко орудуя лопатой, она насыпала песок в большие бидоны из-под керосина. За ней, нависая, возвышалась темная стена песка. Это примерно то место, над которым он днем ловил насекомых. Наполнив бидоны, женщина подняла сразу оба и понесла их к стене. Проходя мимо него, подняла глаза и сказала сипло: «Песок…» Она опорожнила бидоны около того места, где висела веревочная лестница, а наверху была тропинка, которая вела к этой яме. Ребром ладони стерла пот с лица. Песок, который она уже перенесла сюда, возвышался внушительной горой.

— Отгребаете песок?

— Сколько ни отгребай, конца все равно нет.

Проходя мимо него с пустыми бидонами, женщина слегка толкнула его в бок свободной рукой, как будто пощекотала. От неожиданности он отскочил в сторону, чуть не уронив лампу. Может быть, поставить лампу на землю и ответить женщине тем же? Он заколебался, не зная, как себя вести. В конце концов мужчина решил, что то положение, в котором он находится, самое выгодное. Изобразив на лице подобие улыбки, значения которой и сам не понимал, он неловкой походкой стал приближаться к женщине, снова взявшейся за лопату. Когда подошел, его тень захватила всю песчаную стену.

— Не нужно, — сказала она не оборачиваясь, тяжело дыша. — До того как спустят корзины для песка, надо еще шесть бидонов перетащить.

Мужчина нахмурился. Было неприятно, что с него как будто специально сбили, в общем-то наигранное, бодрое настроение. Но независимо от его воли что-то хлынуло в вены. Казалось, песок, прилипший к коже, проник в вены и изнутри погасил его возбуждение.

— Может, я вам немного помогу?

— Ничего… Не годится заставлять вас работать в первый день, даже немного.

— В первый день?.. Опять о том же… Я пробуду здесь только одну ночь!

— Да?

— Ну конечно, я ведь работаю… Давайте, давайте лопату!

— Ваша лопата вон там, но, может, не нужно…

Действительно, под навесом недалеко от входа отдельно стояла лопата и два бидона из-под керосина с перевязанными ручками. Это наверняка их недавно сбросили сверху, когда кричали: «Еще для одного». Все было заранее приготовлено, и у него даже создалось впечатление, что они предугадали его намерения. Но ведь тогда он еще и сам не знал, что захочет помочь женщине.

Все же он почувствовал себя униженным, и у него испортилось настроение. Ручка у лопаты была толстая, сучковатая, темная от долгого употребления — никакого желания за нее браться.

— Ой, корзины уже у соседей! — воскликнула женщина, будто и не заметив его колебаний. Голос был радостный и доверчивый, совсем не такой, как раньше. В это время оживленные голоса людей, уже давно доносившиеся издалека, послышались совсем близко. Подряд повторялись ритмичные выкрики, иногда прерываемые громким шепотом вперемежку со сдавленным смехом. Ритм труда неожиданно приободрил его. В этом безыскусном мирке, наверное, не видят ничего особенного в том, что гость, остановившийся всего лишь переночевать, берет в руки лопату. Скорее даже его колебания показались бы здесь странными. Чтобы лампа не упала, он каблуком сделал для нее углубление в песке.

— Копать, пожалуй, можно где угодно, лишь бы копать, верно?

— Да нет, не где угодно…

— Ну, вот здесь?

— Здесь можно, только старайтесь не подкапывать стену.

— По всей деревне отгребают песок в это время?

— Ну да. Ночью песок влажный, и работать легче… А когда песок сухой… — она посмотрела вверх: — Никогда не знаешь, в каком месте и в какую минуту он обвалится.

Действительно, над краем обрыва, подобно снежному наносу, выдавался набухший песчаный козырек.

— Но ведь это же опасно!

— Э-э, ничего, — насмешливо и чуть-чуть кокетливо бросила она. — Смотрите, туман начинает подниматься.

— Туман?..

Пока они разговаривали, звезды на небе поредели и стали постепенно расплываться. Какая-то мутная пелена клубилась там, где была граница между небом и песчаной стеной.

— Это потому, что песок берет в себя очень много тумана… А когда соленый песок набирается тумана, он становится тугим, как крахмал…

— Ну и ну…

— Верно, верно. Так же как морской берег, с которого только сошла волна, — по нему спокойно хоть танк предет.

— Вот это да!..

— Я правду говорю… Вот потому-то за ночь тот карниз и нарастает… А в дни, когда ветер дует с плохой стороны, правда, он свисает вот так, как шляпка гриба… Днем песок высыхает, и весь этот навес сваливается вниз. И если он упадет неудачно — ну, там, где столбы, подпирающие крышу, тонкие или еще что, — тогда конец.

Интересы этой женщины крайне ограничены. Но как только она касается близких ей понятий и вещей, то оживляется до неузнаваемости. Здесь, наверное, и лежит путь к ее сердцу. И хотя путь этот не особенно его привлекал, была в интонациях женщины какая-то напряженность, пробуждавшая в нем желание ощутить ее тело, упрятанное в грубую рабочую одежду.

• Предыдущая
• 5/36
• Следующая