Новые семейные обстоятельства - Трауб Маша - Страница 9

– Избили? Из-за девушки? – с надеждой спросила медсестра.

– На велике катался, – промямлил разбитым ртом Ваня.

Мы ждали результатов рентгена. Рядом на лавочке сидел мальчик лет восьми. Тоже с разбитым лицом.

– Подрался? – спросил мальчик Ваньку.

– Не-а, на велике.

– А я подрался. Из-за девочки. С другом, – вздохнул мальчик. – Понимаешь, я ее с первого класса люблю, а он только в этом году влюбился. А как ты на велике разбился?

– Прыгал через ступеньки.

– Зачем? – удивился мальчик.

– Просто так. У меня вообще-то нос может быть сломан. – Ванька начал раздражаться, что его никто не жалеет и не считает крутым.

– А я руку два раза ломал, – пожал плечами мальчик. – Один раз в детском саду, это не считается, а второй – в первом классе. Реально круто было – я левой рукой писал. А чё ты у врача орал?

– Больно же! – возмутился Ванька. – Зеленкой мазали! Еще и бинт отрывали! Почти с мясом!

– Да ладно тебе. Подумаешь, зеленка. Меня знаешь сколько раз зеленкой мазали? Раз тысячу. А ты из-за девочки на велике прыгал?

– Нет! Слушай, помолчи, а? – взмолился Ванька.

– Когда говоришь, не так больно. Мне бабушка всегда так советует. Я тебе помочь хотел, – обиделся мальчик.

Из рентгеновского кабинета вышла медсестра со снимком.

– Сломан? – с надеждой спросил Ванька.

– У тебя нет. Трещина. А у тебя сломан, – сказала она мальчику. – Не волнуйся, до свадьбы заживет, девушки будут любить.

– Это самое главное, – кивнул мальчик. – А ты это, как маленький. В следующий раз шлем надевай. И вообще ты уже взрослый, чтобы на велике по ступенькам прыгать. Бабушка говорит, всему свое время, – сообщил он Ваньке.

Тот еле удержался, чтобы не съездить мальчонке по носу.

Потом я привезла старшего домой и еще несколько дней кормила детской кашей двоих детей – дочь и старшего. Вася разглядывал раны брата, как боевые. И тоже решил, что все из-за девушки. Не просто так он лицом в асфальт приземлился.

И еще про любовь. И прошлое, которое будто вчера. Вася задерживался в школе. Телефон отключен. Я начала нервничать. Наконец сын появился в дверях – уставший, мокрый, но вроде бы довольный.

– И где ты был? – спросила я. – В футбол играл?

– Нет, мама, сегодня не до футбола.

– К Максу в гости заходил? – уточнила я.

– Что, у меня, кроме Макса и футбола, никаких других дел быть не может? Надоела мне мужская компания. Мы с Максом решили девочек до дома проводить, – гордо сообщил сын.

– И как?

– Хорошо. Сначала посидели на подоконнике, пока нас уборщица не прогнала. Потом на футбольное поле сходили – посмотрели, кто играет. Потом к Максу зашли – у него кошка должна котят родить. Мы проверяли. Еще не родила, но под диван уже не пролезает.

– Так, а при чем тут проводы девочек? – удивилась я.

– Ну, мы их так провожали, чтобы нам тоже было интересно.

– А кого провожали?

– Дашу и Аню, кого же еще?

– А ты кого конкретно?

– Не знаю. Но я нес Дашин портфель, хотя надо было Анин брать. Слушай, что эти девочки туда запихивают? Он такой тяжелый! – возмутился сын.

– Мне в школе один мальчик тоже портфель носил, – сказала я, расчувствовавшись. – До самого подъезда.

– А я только до своего донес. Надо было до ее дома? – удивился Вася.

– Ты что, донес до своего подъезда, отдал портфель Даше и сказал: «Неси дальше сама, я уже пришел»?

– Ну да. А что?

– Разве так девочек провожают? Какой кошмар! – воскликнула я.

– Это не кошмар. Вот Максу совсем не повезло. Аня же далеко живет. Ее мама на машине привозит. Представляешь, Макс с Аней шли по тротуару, а ее мама ехала за ними на машине! Я вообще-то решил, что с этими девочками мне пока неинтересно. Они в футболе не разбираются и не знают, откуда котята берутся!

Вася, на тот момент подросток, провел майские праздники у бабушки на даче. Когда бабушка устала стирать ему одежду после выездов на квадроцикле по окрестностям, кормить не одного внука, а пятерых мальчишек – Васиных друзей, которые, несмотря на большую занятость, не пропускали обеды и ужины, – она решила дать внуку задание. Покрасить лавочку. Выдала кисточку, банку с краской и ушла в дом отдыхать. Иногда она выглядывала в окно проверить ход работ и видела мальчишескую спину, склоненную над скамейкой. Потом бабушка задремала и проспала целый час. Вышла во двор, чтобы «принять работу», – и каково же было ее удивление, когда увидела, что скамейку красит незнакомая молодая женщина.

– Здравствуйте, – сказала бабушка. – А вы кто?

– Меня Света зовут. Мы тут дом сняли на лето, около реки.

– Очень хорошо, а почему вы мою скамейку красите?

– Меня дочка попросила, Даша. Вы извините, что она вам ее испортила. Я сейчас быстро все докрашу.

Бабушка на мгновение решила, что впала в маразм и проспала не час, а год. Во всяком случае, вспомнить, как неизвестная девочка Даша успела испортить скамейку, она не могла.

Внук с друзьями и девочкой появились на участке как раз к ужину. То есть совсем не вовремя. Попытались сбежать, но было поздно. Оказалось, что Вася сначала доверил красить скамейку друзьям в обмен на десять минут катания на квадроцикле, а потом, когда они все накатались, встретили девочку Дашу, гулявшую в полном одиночестве. Даша оказалась умной да к тому же красивой. Пока мальчики строго по очереди катали ее на квадроцикле и следили по секундомеру, чтобы каждый катал положенное время и не больше, ее мама красила лавочку. Даша, рыдая, сообщила родительнице, что случайно испортила чужое имущество и теперь скамейку нужно починить и желательно покрасить. Мама Света не только прибила новую ножку к старой, никому не нужной лавке, но и раскрасила ее маками и ромашками.

– Ты что, Том Сойер? – поинтересовалась бабушка.

– Нет, я по любви, – ответил Вася.

Сыну Василию исполнился двадцать один год. Конечно, мне не верилось. Я – мать взрослого сына. Совсем взрослого. Умного и красивого. Отметил с семьей, потом уехал праздновать с друзьями. Чем отличаются отношения матери и взрослого сына? Теперь знаю. Мы обсуждали, какого рода, то есть женского, мужского или среднего, в русском языке виски, бренди, капучино и шампанское и почему. Кажется, еще совсем недавно, буквально вчера, я объясняла ему разницу между причастными и деепричастными оборотами. Написал в сообщении «по итогу», хотя обычно даже запятые специально для меня расставляет. В ответ я обещала от него отречься. «В итоге!»

«Прости, я спал», – написал сын. «Это должно быть внутри! – ответила я. – И почему ты сбросил мой звонок, кстати? Крайне невежливо по отношению к матери!» – «Я думал, ты будильник», – честно ответил сын.

Дети… Когда за них можно перестать волноваться? Никогда. Уже женился, родил своих детей, а все равно – ребенок. Мой супруг любит повторять, что будет работать до пенсии, причем до пенсии детей.

Старший, Ваня, уже был взрослым человеком, мужем, отцом. И он, в отличие от всех нас, всегда откликается на сообщения своего отца, будь то фотографии уточек на пруду или красивого заката. А тут вдруг не ответил. И на звонок тоже не ответил.

– Имеет право, пятница, – хмыкнула я, когда муж собирался от волнения походить по потолку.

– Ну и что? Он уже два часа не в сети. Я проверял по всем мессенджерам. – Муж все-таки решил сделать кружочек по потолку.

– Взрослый человек, – пыталась я воззвать к разуму.

– Может, его жене позвонить? – продолжал беспокоиться муж.

– Ага, а заодно и теще с тестем, чтобы уж наверняка. Отстань от человека.

Но мой муж обладает просто великим талантом накрутить себя, а заодно и всех, кто находится рядом. Спустя два часа он своего добился – я начала волноваться. Вдруг действительно что-то произошло, а я сижу и не волнуюсь. Может, Ваньке действительно требуется помощь?