Эльф: брат или возлюбленный? (СИ) - Кривенко Анна - Страница 6

Если бы это всё не было таким до трепета страшным, а происходящее было бы всего лишь фильмом-фэнтэзи, который я смотрела в кинотеатре под хруст попкорна, я бы точно сказала, что принц эльфов был самым выдающимся и самым неотразимым персонажем за всю историю кинематографа.

Но это, к сожалению, не фильм. И на сон, очевидно, никак не похоже. Это какая-то странная до жути реальность, от которой мои белесые эльфийские волосы начали потихоньку становиться дыбом.

Отдав последние приказания торопливым воинам, Олив, наконец, повернулся ко мне. Тут же двинулся в мою сторону широкими пружинистыми шагами, в которых угадывалась воинская мощь, а я невольно затаила дыхание и слегка отшатнулась назад. От страха ощутила предательскую дрожь в теле, а глаза опустились, словно через взгляд он мог догадаться, что перед ним вовсе не его брат.

Когда Олив подошел ко мне вплотную, то тут же осторожно прикоснулся к моему плечу.

— Алекс, ты очень бледен… Ты устал? — его голос вновь зазвучал, как музыка, а мои глаза невольно устремились в его лицо.

И вот снова передо мной тревожные и любящие бездонно-синие глаза, смотрящие на меня, как на самую великую драгоценность в мире. Он изучал мое лицо тщательно, словно пытаясь сорвать завесу тайны, а у меня опять произошел невольный всплеск чувств. Это было что-то, не поддающееся моему контролю… что-то, живущее своей собственной жизнью… что-то, что пересиливало даже всякий страх…

— Все нормально, Олив… — прошептала я, но он отчего-то вздрогнул всем телом и быстро убрал с моего плеча свою ладонь. Смутился. На мгновение отвел взгляд. Потом снова вернул его, но уже с большей тревогой.

— Скоро будет готова палатка для отдыха. Тебе нужно набраться сил…

С этими словами от оставил меня, а я ощутила сильный, граничащий с паникой трепет: похоже Олив начинает чувствовать, что с его «братом» что-то не то.

По-моему, я уже в опасности…

* * *

Олив лежал на подушках в нашей королевской палатке, медленно пожевывая мясо, разложенное перед нами на серебряных блюдах. Палатка была огромной и очень плотной, способной хорошо защитить как от холода, так и от жары. Прислуживали нам две женщины-служанки, трепещущие перед нами при каждом появлении.

Олив выглядел очень задумчивым и отрешенно смотрел в сторону. Временно он снял кольчугу, оставшись в одной только тонкой светлой рубашке, которая была небрежно расстегнута на несколько пуговиц, слегка оголяя его накачанную грудь.

Мне было трудно расслабиться от обуреваемых душу эмоций, но глаза сами постоянно скользили по его совершенному телу и прекрасному лицу, словно не могли налюбоваться, хотя другая часть меня — та самая благоразумная и трезвая — трепетала от ужаса, взывая к остаткам моего здравомыслия и требуя прекратить пялиться на него.

Под натиском этих эмоций у меня из груди вырвался тяжелый вздох. Олив отреагировал мгновенно: вскочил, тут же оказался около меня и со страхом схватил меня за плечи, чем меня изрядно напугал.

— Алекс, что с тобой? — воскликнул он, тяжело дыша. — С тобой что-то происходит? Ты чувствуешь… перемены?

Его голос опустился до дрожащего шепота, а я нервно сглотнула. Потом кивнула, потому что просто не знала, что сказать. Ведь для меня действительно все было новым и странным, и Олив все больше начинал видеть это во мне.

Однако бурная реакция «брата» заставила меня пожалеть о своем кивке. Наверное, я оживила его самые страшные ночные кошмары, потому что он резко прижался ко мне и застыл, будто убитый горем. Я тоже замерла и перестала дышать. И это тот грозный военачальник, который без малейшей тени сомнений приказал казнить пару десятков человек? Теперь это был раздавленный страхом юноша, не могущий справиться со своими чувствами.

Я быстро обняла его в ответ и испуганно поспешила сказать:

— Олив… прости! Наверное, я не так выразился. У меня… все нормально… — мне почему-то стало так стыдно вдруг, ведь я ему совершенно точно врала.

Он расцепил объятия и посмотрел на меня долгим измученным взглядом. На его длинных темных ресницах повисла пылинка, и я как-то неосознанно протянула к нему руку и стряхнула ее. Меня снова что-то пронзило. Его, очевидно, тоже. Мы оба замерли, а потом посмотрели друг другу в глаза.

— Алекс… — прошептал Олив странным взволнованным голосом. — Почему ты это делаешь?

Эх, если бы я знала, что именно он имел в виду! Что я делаю? Я же вроде бы ничего как раз не делаю, просто на меня находят какие-то сильные эмоции, ведь я все-таки женщина, а он — потрясающе притягательный мужчина, хотя и эльф…

— Я не понимаю, о чем ты… — пробормотала я и стыдливо опустила глаза.

Он, наверное, еще какое-то время рассматривал мое лицо и переваривал мой ответ, но потом отодвинулся от меня и вернулся на свое место.

— Извини, — пробормотал он, в конце концов, а я осторожно посмотрела на него. — Алекс, пообещай мне, что ты никогда и ничего не будешь от меня скрывать!

У меня кровь отлила от лица. Как я могу ему это пообещать? Я же прямо сейчас такую кучу всего от него скрываю!

— Я постараюсь, — пробормотала я. Мой ответ, видимо, его не удовлетворил, но он не стал больше на меня давить.

Убедив меня хорошо отдохнуть еще полчаса, он покинул палатку, оставив меня в тревожном и печальном одиночестве…

* * *

Оставшийся отрезок дня мы проехали в полном молчании, лишь иногда Олив раздавал солдатам и помощникам короткие команды. На меня не смотрел совсем.

На закате мы въехали в огромную красивую долину, на которой расположился большой замок, окруженный высокой каменной стеной.

— Это земли князя Рэмбрандса, — пояснил мне Олив, подъехав ко мне вплотную. — Мы когда-то частенько гостили здесь детьми. Наше войско расположится палаточным городком рядом: я отказался ночевать в замке, потому что нам нужно спешить. Но князь придет приветствовать нас, а с ним и его сыновья, и внуки. Веди себя естественно. Они не должны догадаться, что у тебя… — Олив неожиданно замолчал и болезненно отвел глаза, — что у тебя есть проблемы со здоровьем…

Он едва смог выдохнуть последние слова. Похоже болезненное состояние брата было его незаживающей душевной раной.

— Хорошо! Не волнуйся обо мне! — поспешила заверить его я, чувствую, что на все готова ради его спокойствия. И когда это он стал так дорог для меня, словно действительно родной?

Палаточный городок вырос прямо на глазах. Моего коня отправили на отдых, мне принесли пищу и пригласили в палатку.

Но мне вдруг сильно захотелось посидеть на входе в нее и просто поглазеть на окружающую суматоху.

Наверное, я хотела как-то переосмыслить свое пребывание здесь. Пожевывая спелый сладкий виноград и по привычке облизывая капли сока с пальцев, я разглядывала спешащих по поручениям солдат-людей, фигуры которых выглядели крайне напряженными. Несколько офицеров-эльфов, которые что-то обсуждали в своем узком кругу, периодически грубо прикрикивали на своих подчиненных, а красивый закат, зарево которого сейчас отчетливо виделось на горизонте, окрасил небо яркими красно-желтыми полосами.

Этот мир был невероятно реален! Нет, он точно не мог быть сном! Сон уже давно бы закончился! Но… что же это тогда? Параллельный мир? Другая планета?

По моей коже пробежали отчетливые мурашки, и я даже посмотрела на свои руки. Эльфийская кожа была абсолютно гладкой без единого волоска, но мурашки проступили очень отчетливо, как и у любого человека.

Так значит, если предположить, что этот мир реален, и меня сюда занес тот самый странный изумруд, которого мы откопали с Марией, то… почему же я тогда в этом теле? Может, перенесло только душу, а тело нет? Возможно, хотя сейчас я не ощущала ни малейшего дискомфорта, как будто это тело полностью и абсолютно было моим. То есть оно меня слушалось и совершенно не угнетало, разве что немного мужские половые признаки смущали, но это был уже вопрос морального комфорта, а не физического.

Но душа осталась абсолютно точно моей собственной, и память тоже. Впрочем, кое-что досталось и от эльфа, например, способность читать и, наверное, говорить на местном языке.