Хозяйка бобового стебля (СИ) - Элари Елена - Страница 7
- Предыдущая
- 7/46
- Следующая
А если действительно не сразу, то страшно представить, что там за вода...
Женю передёргивает. Ещё не хватало подцепить в этом мире что-нибудь не то... С каждой минутой она всё больше понимает, почему Джилл была не против компании Джека. Впрочем, едва ли она была в чём-то лучше своей матери.
— Тут есть какая-нибудь баня или вроде того?
— Она... — мать вытаскивает ведро наполовину заполненной водой. — Ты вообще уже, что ли? Сама ж знаешь, что сгорела баня. Чего стоишь одетая до сих пор, снимай с себя всё, живо!
— Вот так? И как она могла сгореть? И почему ты корову на ребёнка оставила? Хотя да, они обе скоро просто упадут от голода... Я, знаешь, уже и не понимаю, как так вышло, что мы вот так живём?..
Конечно, вполне может быть, что всё происходящее — условность мира, но...
Что-то Женя в этом сомневается.
— Снова меня упрекать вздумала? — всхлипывает она вместо того, чтобы злиться. — Что я, думаешь, рада этому всему? Вот твоему жениху рада, и за тебя рада. И не позволю тебе погубить своё будущее. Поэтому, давай, снимай с себя всё, я постираю. А пока помыться тебе помогу. И пошевеливайся! Не заставляй меня раздевать тебя насильно. Дурёха, — звучит уже совсем не зло, и она всё-таки тянется к Жене, чтобы начать стягивать с неё платье.
Нет, всё же по характеру она не копия её родной матери. Матери-из-родного-мира... Как сказать?
Есть в неё что-то мягкое, слабое, надрывное, но оно идёт рука об руку с безалаберностью и скудоумием.
Впрочем, в этом мире наверное большинство не слишком умны.
Контекст времени и всё такое.
— Ладно, — соглашается Женя. Это всё неприятно, но ходить грязной тоже не дело.
И когда её одежда оказывается рядом в траве, а мать мешает воду из ведра с нагретой солнцем водой из чана, который стоял поблизости и был поначалу незамечен Женей, ветви кустарников начинают шелестеть. И среди них появляется нахальная тёмная лисья морда.
Джек пытается спрятаться за высокой травой и крапивой, но что-то идёт не так и вместо этого он почти выбирается из укрытия. Без стыда и совести не отрывая от Жени внимательного, блестящего взгляда.
Она кривится, старается прикрыться рукой и кричит на него:
— Нахал! А ну пошёл отсюда!
Но он садится и едва ли не виляет хвостом, приоткрывая свою пасть будто бы в попытке ухмыльнуться.
Мать оборачивается в его сторону и начинает хохотать, выливая на Женю ведро воды.
— Лису застеснялась, вы посмотрите-ка на неё! Вот глупая! Но, правильно, гони его! Это ж надо, лису привела... Хочешь, чтобы она курей подавила?
Женя закусывает щёку изнутри и отворачивается от него, стараясь не представлять, как пялится не зверёк, но внушительных размеров мерзавец-мужчина.
Ну и пусть подавиться!
Тело, кстати, очень похоже на её собственное. Но всё же оно чужое. Так она будто всё равно в одежде.
— Я тут не видела кур...
— У нас и нет. Я про соседских, — спокойно отзывается мать и трёт её влажной тряпкой.
— А. Эм... А соседи-то где?
— Да там, — указывает рукой куда-то в сторону, — как идти до поворота, а потом за холм, и слева бу... Ты что, — вскрикивает резко и даёт ей хлёсткий подзатыльник, — совсем спятила, не знаешь, где соседи наши живут?!
Лис, от греха подальше, нехотя, неспешно, но скрывается в зарослях.
— Ага, спятила... Кто-то точно... Но постой, это там не Вилли скачет?
Мать, услышав эти слова, не разбираясь так ли это, хватает с земли ещё не стиранное платье и начинает метаться из стороны в сторону.
— Не успели, — шепчет она, округляя глаза. — Ах, не успели!
Глава 8. Животное
Когда мать, что-то неразборчиво бормоча, бросила ей в руки смятое платье, приказав по-быстрому застирать его и надеть мокрым: «Всяко лучше, чем вонючее», и убежала тянуть время, отвлекая Вилли, ветви кустарника зашелестели вновь.
Джек вышел и, слегка прихрамывая, подобрался к Жене. И когда оказался довольно близко, так, чтобы она могла запустить в него, например, ведром, прикрыл лапой морду. Как бы показательно и театрально закрыл глаза.
— Не смотрю я, видел уже, что хотел, не кричи только. Красотка.
— Какая мерзость! — негодует она. — Ну ты и... животное.
А сама начинает дрожать из-за порывов прохладного ветерка.
Он напоминает ей о Деде Морозе и том холоде, что разлился по всему телу, прежде чем она попала в другой мир.
Лис фыркает и убирает лапу, снова окидывая её сверкающим взглядом.
— Животное, вот именно, — кивает он. — Да и должны мне хоть как-то окупиться мои страдания! Ты, это, — добавляет уже мрачно и без издёвки в голосе, — не мёрзла бы... Заболеешь. — И спешит добавить: — Кто меня расколдует тогда, а?
— Откуда мне знать, кто тебя расколдует.
Женя бы надела на себя грязное платье, было бы быстрее и с меньшим риском заболеть, но...
Уж лучше ходить голой, чем в этом.
С этим запахом...
О времена, о нравы!
Она быстро-быстро застирывает платье, выжимает его и с трудом на себя натягивает.
— Помочь? — мрачно за этим наблюдая, спрашивает Джек. — Могу подцепить сзади зубами, а то подол задрался. Ты... совсем глупая, да? — всеми силами пытается изогнуть он бровь.
Женя хмурится, зубы стучат.
— Что? Это ещё почему? И не надо мне помогать... Иногда приходилось мокрое надевать, правда, только бельё, но что ж...
— Как это, почему? Ты зачем вообще её слушаешь? Бежим, пока эти дикие люди отвлеклись на друг друга! Самое время уйти, — и всё же цепляет её за край платья и тянет к повалившемуся забору за крапивной стеной. — Тям дыйа, можо пйойти, — говорит, не размыкая челюстей.
— Но я...
Не должна испортить сказку!
В ней не было никакого жениха, само собой. И это значит либо то, что всё идёт как надо по сценарию, что слегка изменён, либо...
А вдруг она упустит шанс заполучить бобы?
Нет, нужно и вправду бежать, только не так, нужна...
— Корова! Бежим за коровой, Джек!
Он невольно высовывает язык, вспоминая о своём недавнем подвиге, странно дёргается, будто его вот-вот вывернет и шипит.
— Корова тебе зачем? Я тебе новую подарю, только уйдём отсюда!
— Нет, мне нужна именно эта! — возражает она, обняв себя за плечи.
— Ладно-ладно, давай с этой! Только, как ты собираешься уйти с ней незамеченной, или прикажешь мне её вести за собой, пока ты своего женишка отвлекаешь?
— Я не... — она хочет ответить «не знаю», но вместо этого ухмыляется. — Да, это хорошая идея. Выведи её вон за те деревья! И... ты же покажешь, где тут у вас рынок?
— С памятью плохо? Мы ведь с тобой там это платье и укра... — он осекается и скалится на неё: — А, знаешь, что угодно, главное верни мне мой облик, наконец! Вернёшь? Иначе брошу тебя и к местной ведьме пойду. Ещё и заплачу ей, чтобы тебя прокляла, поняла?
— О! — у неё даже глаза загораются. — Мне тоже надо к ней! Она и тебя и меня расколдует! Отведёшь, чернобурк?
— К-кто? — пятится он, будто испугавшись, что она снова превратила его в кого-то другого. — И... Постой, что значит «и меня»? То есть, тебя?
Ей надоело то поддакивать ему от имени Джилл, то пытаться объяснить суть... в конце концов, с Джеком можно сладить, поэтому она отвечает просто:
— Я правда из другого мира. Иначе бы не было всех этих странностей! Я Женя, а не Джилл. Куда делась Джилл, как и здравый смысл в этом доме, ума не приложу!
— Но... Допустим, — сел он у её ног, обвивая лапы свои хвостом. — Но ведьма ведь ты, не она, так? Это ведь ты её тело украла, — у него отчётливо, сильно дёргается веко, пусть Джек и старается держать себя в ла... руках. — Тогда от чего тебя расколдовывать нужно?
— Нет, она! В моём мире вообще ничего такого нет. Хотя ты, если увидишь машины, наверняка, подумаешь иначе... Я тоже жертва! Злой морозный маг заколдовал меня! И, возможно, заразил... Или у прежней хозяйки были какие-то способности...
— Так-так-так, стой! Заразил? У меня хоть, не знаю, щупальцы ещё к хвосту не вырастут? Я бандит, детка, не пират! И без того уже на меня магией своей... чужой? Неважно! И без того на меня магией чихнула! — он пятится от неё с таким видом, будто вот-вот и удерёт со двора, бросив её разбираться самой и с матерью, и женихом, и со страшной костлявой коровой.
- Предыдущая
- 7/46
- Следующая