Год 1914-й. Время прозрения - Маркова Юлия Викторовна - Страница 33

- А еще в ваших войсках по два ручных пулемета на пехотное отделение, - вздохнул генерал Флуг, - и легкие артиллерийские батареи прямо в подчинении батальонных командиров. Посмотришь по количеству штыков -корпус, а по боевой мощи получается армия или даже две.

- Я, видите ли, Василий Егорович, - хмыкнул я, - отношусь к каждому своему солдату как к величайшей драгоценности, но не, потому что прячу его в сундук, а потому что стараюсь его снабдить всем необходимым таким образом, чтобы он выжил и победил в битве, и еще больше увеличил свою ценность для моей армии. В этом вся моя сущность - и самовластного монарха, и младшего воинствующего архангела. Но вам брать мой опыт на вооружение некоторым образом не следует, ибо я, поднимаясь от менее развитых миров к более развитым и не имея за душой своей промышленной базы, вынужден практиковать трофейную экономику. Сейчас в германцев и австрийцев стреляют плоды моей японской кампании, которая была настолько продуктивна, что я смог вооружить армию генерала Багратиона по столь впечатлившим вас штатам, и еще примерно такое же количество оружия положить в запас. Впрочем, сейчас разговор должен идти не обо мне, у которого все нормально, а о вас, господа.

- А у нас, значит, по-вашему, сейчас все нехорошо... - встопорщив длинные усы, сказал генерал Плеве.

- Да, Павел Адамович, - кивнул я, - вот Николай Александрович знает, сколько раз за последние две недели я за уши оттягивал вас от края пропасти, чаще всего в краткосрочном плане, но иногда и в виду дальних перспектив.

- Да, господа, - согласился со мной император всероссийский, - так и есть. Готовясь к этой войне, мы до совершенства отладили мобилизационную систему, на ежегодных маневрах обучили кадры и офицерский состав, но не уделили достаточного внимания увеличению артиллерийской мощи нашей армии в соответствии с вероятным противником, а также разработке планов боевых действий и подготовке генералитета. Да-да, господа, несмотря на то, что присутствующих это совершенно не касается, именно генералы стали слабым звеном нашей армии. Первоначально мы думали, что русские чудо-богатыри и герои-офицеры смогут одолеть врага в любых условиях, но оказалось, что это не так. Там, где генералы у нас не без искры таланта, да еще и с опытом предшествующей войны - успех и победа, а там, где армиями и дивизиями командуют канцелярские служители в высоких чинах, вместо войны у нас получается драка мужиков на сельской ярмарке. Вас всех на решающее направление этой войны отобрали тоже не просто так. Василий Егорович Флуг удостоился титула самого прогрессивного генерала этой войны, Платон Алексеевич Лечицкий и Алексей Алексеевич Брусилов - самые результативные генералы, Павел Адамович Плеве - самый боевитый, а Радко Дмитриевич Радко-Дмитриев самый преданный своей второй родине - России. Вот потому вам, господа, и даются в руки карты - чтобы, разгромив и по возможности уничтожив вражескую группировку, поставить на колени зловредного старика Франца Иосифа, который пил кровь еще у нашего прадеда Николая Павловича. В этом с нашей стороны вам будет всяческое содействие и одобрение. Если нужно снять с должности дурака и бездельника, то не стесняйтесь - снимайте и отсылайте таких в распоряжение Военного министерства, после чего беспощадно повышайте в должности нижестоящих, но талантливых. Сергей Сергеевич считает, что война - это время безумного кадрового роста для тех, кто оказался наилучшим образом приспособлен к ее условиям, а всех остальных следует беспощадно гнать из действующей армии и распихивать по канцелярским учреждениям и разным анадырским острогам. Вы тут самые лучшие, а потому, в соответствии с представленными планами, мы ждем от вас только решающей победы, чтобы австрийский император, который еще месяц назад не хотел слушать наших мирных увещеваний, запросил бы у нас пардону, стоя на коленях.

Ну вот, в этом весь Николай! Ущемленное «Я», как сказала бы Птица, требует компенсации - и теперь он не согласен на меньшее, чем стояние на коленях и посыпание головы пеплом.

- Император Франц-Иосиф пардону просить не будет, скорее умрет, ибо исповедует мораль «после меня хоть потоп», - сказал я. - Но это без разницы: едва только вы победите в Галицийской битве, я перенесу центр тяжести своих операций на Балканы, после чего Австро-Венгрия выйдет из войны - не при этом императоре, так при следующем.

- Не намекаете ли вы, господин Серегин, на то, что собираетесь попросту убить старого придурка? - оттопырив губу, сказал Великий князь Николай Николаевич.

- Мое кредо заключается в том, что я убиваю только в бою или во время смертельного поединка, - процедил я в ответ. - Смерть Франца-Иосифа наступит по вполне естественным причинам, ибо в аду ему уже и именной котел для варки приготовили, а он все не идет на процедуры. Старый же человек, который может умереть от того, что промок под дождем, споткнулся на лестнице и переволновался, получив пренеприятное известие. Если над первыми двумя причинами я не властен, то организовать австрийскому императору множество неприятных известий мне вполне по силам. А теперь, если все осознали важность и ответственность момента, то прошу всех присутствующих разойтись по своим штабам и продолжить работу над достижением сокрушительной победы над врагом. Ближайшие дни в этом смысле будут решающими...

- Погодите, Сергей Сергеевич, - сказал император Николай, - после того, как господа генералы разойдутся по своим штабам, я хотел бы переговорить с вами наедине, как один монарх с другим монархом...

- Хорошо, Николай Александрович, - кивнул я, - как вам будет угодно. Вот сейчас отправлю всех по домам, и поговорим.

Четверть часа спустя. Там же.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

- Понимаете, Сергей Сергеевич, - начал Николай, когда мы остались тета-тет, - несколько дней назад в Восточной Пруссии получил тяжелое ранение князь императорской крови корнет Олег Константинович Романов. Лейб-гвардии Гусарский полк прочесывал лесные массивы к югу от Кенигсберга в поисках разбежавшихся по кустам германских солдат, и в ходе одной из стычек германский кавалерист выстрелил в него в упор. Прогноз врачей неутешительный, они борются за жизнь Нашего троюродного брата, но считают летальный исход неизбежным. Но Мы же знаем, что мадмуазель Лилия способна творить по этой части настоящие чудеса, да и ваша госпожа Максимова тоже превосходит своим искусством большинство наших врачей. В тот момент, когда все начиналось, я и не предполагал, что мне придется хоть о чем-то вас умолять, ибо первое и самое главное наше с Аликс желание вы исполнили сразу и без всяких просьб.

Я подумал, что пострадавший царский родственник, несомненно, воевал в составе первой армии. Из второй армии, после того, как командовать ею был назначен генерал Горбатовский, всех тяжелораненых, и уж тем более раненых безнадежно, без различий по чинам и сословиям, прямо с полковых перевязочных пунктов эвакуировали для излечения в Тридесятое царство. А вот генерал Ренненкампф не особо обращает внимание не только на Артанского князя Серегина, но и на главкома Николая Николаевича, одновременно исполняющего обязанности командующего Северо-Западным фронтом. И никто ему не указ; можно сказать, что первая армия это небольшое самостийное государство в государстве, действующая исключительно на основе планов ее командующего. Так было в Основном Потоке, такая же картина повторилась и здесь. Опять первая армия сама по себе, и точка.

Махнул рукой на генерала Ренненкампфа и я, потому что в последнее время все мое внимание сосредоточилось на галицийском направлении. Первая армия выполняла отдельную задачу по обложению Кенигсберга и очистке его окрестностей от бродящих по лесам разрозненных групп солдат кайзера Вильгельма, бои вела низкой интенсивности, да и ее командующий сам оказался не без искры таланта. В Основном Потоке его отставили с должности решением командующего Северо-Западным фронтом генерала Рузского, но этого первостатейного интригана я совсем недавно потопил одним лишь упоминанием о его причастности к событиям февраля семнадцатого года. Уж слишком много неблагоприятных для России событий было накручено вокруг этого человека, чтобы отпустить развитие ситуации на самотек. Ренненкампф, конечно, не самый приятный человек, но он способен одерживать победы и, прилагая сверхусилия, избегать почти неизбежных поражений. Просто место ему надо будет подобрать во главе отдельной армии, действующей в отрыве от основных сил и не имеющей соседей ни слева, ни справа.