От заката до рассвета (СИ) - Артемов Александр Александрович - Страница 55

— Гриш, — уверенно проговорил одноглазый. — Значит, мальчишка жив. И это хорошо.

— Это чего твой сынишка?

— Нет, — покачал головой Каурай. — Я отыскал его в одной из сожженных деревень Пхеи. Его сестра была ведуньей, но пошла по кривой дорожке, которая в итоге привела ее в Гон. Я рассчитывал, что рано или поздно она вернется за ним, и мне удастся напасть на след упряжки. Однако меня не оставляет мысль, что мальчонку давно бросили. Никому он не нужен. Пока мы направляемся на Голодную гору, как я и обещал Гриму. Возможно, это будет последняя поездка.

— Гриму уже недолго осталось, — перебила его Хель. — Рискуешь вообще не заставить его в живых — старик был очень плох с тех, пор как мы бывали на Горе.

— Впрочем, я ожидал, что встречу там и вас…

— Там уже мало кого можно встретить. Лишь стариков да призраков.

— Зачем Гриму ребенок? — нахмурилась Хель. — Старый хрыч снова хочет взяться за старое? Живодер.

— Возможно…

— Тогда тебе лучше бы загодя посадить мальчонку в бочонок и вести его внутри, — прыснула Хлоя. — Глядишь, до Голодной горы он достигнет нужных кондиций.

— Хлоя! — одернула ее Хель.

— Чего? — смутилась слепая ведунья. — Уж и пошутить нельзя! Рукам Грима все равно — он поломает кого угодно!

— Сомневаюсь, что Грим вообще его возьмет, слишком уж Гриш взрослый… Но я не знаю более безопасного места, чем Голодная гора. Не знал, по крайней мере.

— Оставь его нам! Если он и впрямь не буйный, то такой мальчонка нам сгодится. Сразу на лопату и в печь! А косточки мы зароем на перекрестке.

— По-моему, тебе уже хватит на сегодня, — покачала головой Хель.

Хлоя показала ей язык и снова приложилась к кружке с медом.

— По пути сюда я наткнулся на еще одного ребенка, который пытался сбежать с украденной лошадью, — сказал Каурай. — И я договорился, что его тоже отпустят вместе со мной.

— Ох, только не говори, что это снова наш Бесенок… — закатила глаза Хель.

— Знаете его?

— Легок на помине!

— Но я опоздал — за ним по лесу гонялось какое-то чудовище, и, в конце концов, оно до него добралось…

— Чудовище?!

— Даже два. Первый был фавном, старым и дряхлым. А вот второй — громадный и злобный, чем-то напоминающий кота, но только раз в десять крупнее. Надо бы поспрашивать местное начальство, не досаждает ли он им часом, и не требуется ли им избавиться от напасти. За соответствующую плату.

— Ааа… — неожиданно заохала Хлоя и чуть не подавалась медом. — Ты про нашего Мора?

— Про кого?

— Про Мора, — указала она пальцем под лавку, где затаился зеленоглазый котище, неодобрительно поглядывающий на гостя, с которым явно не собирался заводить дружбу.

Каурай воззрился на него, словно впервые увидел. Кот сощурил свои глазки и ответил ему взаимностью — высунул розовый язычок и мерзко заурчал.

— Не удивляйся, — пожала плечами Хель. — Мы посылаем иногда Мора по разным поручениям, когда требуется быстрота и решительность. А этих качеств у нашего любимца хоть отбавляй. Правда он постоянно голоден и жрет за десятерых, особенно когда вымахает с избу размером. Но хватает его ненадолго, два-три дня максимум и он снова уменьшается, чтобы забиться под лавку, где и проспит до вечера. Правда, Мор?

Кот зловеще мяукнул и со значением поглядел на опешившего одноглазого.

— И вы натравили его на мальчишку?

— Почему это сразу «натравили»? — обиделась Хлоя. — Начнем с того, что этот мальчишка — самый наглый, гнусный и хитрый тип, которого когда-либо носила земля. Нет такого человека на Пограничье, который бы не слышал про Бесенка и не был бы жертвой его проказ. Пусть скажет спасибо, что вообще жив остался. Прокатиться в желудке Мора — это еще цветочки. Пусть спасибо скажет, что я его живьем в котле не сварила, поганца.

— За что?

— Знал бы ты Бесенка получше, не задавал бы глупых вопросов. Бедовый это мальчик и брехловатый с лихвой, пусть и далеко не глупый, а мы это ценим в мужчинах. Думали мы, мальчонка со своего несчастного сиротства такой злой — думали, даже приютить сиротку и научить его паре трюков, но он похоже решил покинуть Пограничье насовсем. Обворовал нас вместе с еще одной наглой девицей и был таков. Вот и пришлось отрядить за ним Мора, чтобы тот показал ему, где в жопе свищет ветер, и принес его сюда. Для профилактической беседы. Ванда давно просила отдать его ей — хотя бы на денек.

Немая колдунья радостно зазвенела своими колокольчиками.

— А Гриш? Откуда он у вас? Только не говорите, что его тоже принес ваш Мор у себя в желудке…

— О, нет, — хохотнула Хлоя. — Его принесла Ванда — истощенного, полуголого и замученного до обморока. Видать, приглянулся твой Гриш нашим подружкам, раз они намазали его мазью и потащили кататься. Знатно они повеселились с ним…ой.

Осознав, что сболтнула лишнего Хлоя, вжала голову в плечи и пропала в чарке с медом. У одноглазого не было слов.

— Ну вы и дуры, девочки, — вздохнула Хель. — Вроде как прожили на свете не один десяток зим, а ума в голове все с ложечку, — она повернулась к одноглазому. — Мы такими вещами не занимаемся, Гвин, сам знаешь.

— В конце концов, никто не умер… — буркнула Хлоя в стакан.

— Ага, слава всем святым и смелым, — недобро ухмыльнулся Каурай и поглядел на Ванду, улыбка которой стала еще шире. — Но за похищение детей положено наказание.

— Мы его не похищали, — защищалась Хлоя. — Ванда спасла его от этих… глупышек, которые не ведают что творят. Зуб даю, здесь не обошлось без наших знакомых прелестниц со своим ковриком.

— Хотелось бы мне поболтать с этими вашими “прелестницами”. А что если об этих штучках узнает Ковен?

— Хорошо же ты благодаришь нас за спасение твоего мальчишки, — хмыкнула Хлоя. — А твой Ковен давно погряз в собственных дрязгах, чтобы обращать внимания на что-то кроме интриг. Но ты сам пойми, талантливых детей сейчас днем с огнем не сыщешь, вот и приходится некоторым дамам идти на риск, чуть ли не драться за них.

— Гриш не такой. Несмотря на то, что его сестра была… из ваших. Магического таланта в нем ни на грош.

— Вот я и говорю, что это какое-то недоразумение. Кому он нужен, если не может даже с метлой управиться? Ну, покатали его немного… Бывает.

— Ага. Бывает.

— Давно же тебя не было, раз ты все еще пеняешь на Ковен, — закатила глаза Хлоя. — Нынешний Ковен — одно название, и масса ведуний оттуда уже давно перебежала под крылышко Дикого Гона, а кто не перебежал, все равно поддерживают добрые отношения…

— Хмм, Договор видимо их совсем не волнует?

— Договором твоим давно подтерлись, — ухмыльнулась Хель. — Какой к Сеншесу Договор, если давно нет тех, кто будет контролировать его исполнение? Раз Опричного братства больше нет, нет и Договора. Князь Владислав это не его отец, который тоже был не подарок, но с ним хотя бы можно было договориться. А сыну плевать на договоренности, он сажает на кол и жжет всех, кого только заподозрят в магическом таланте. И, судя по всему, закончится это не скоро. По крайней мере, до тех пор, пока Крустник жив и имеет хорошие отношения со Святым Престолом. Так что таких как мы, кто еще чтит эту никому ненужную бумажку, мало. И с каждым годом становится все меньше.

— И что же вас сдерживает? Совесть? Или теплые отношения со мной?

— Совесть — редкостная стерва. Но мы скорее за здравый смысл. И за чувство самосохранения. Пускай могущества Падчериц Сеншеса мы не достигнем никогда в жизни, но зато проживем тихую, мирную жизнь и скончаемся в один день. Не всем ведуньям нужно похищать младенцев из утроб их матерей, молоть их плоть и кости в ступе, и готовить из них особую, могущественную мазь, чтобы насылать бури и болезни на недругов, жить, купаясь в радостях, чтобы в итоге сгореть как свечка на костре. Нам достаточно того, что мы с сестрами имеем, и большего нам и не надо. А враги… да и к Сеншесу их. Сами друг друга передушат и без нашей помощи. Ты же приехал из Пхеи? Чую, что после того, как туда пришел Владислав, в моей черной книжечке пора проводить ревизию.