Чужое сердце или проклятуха поневоле (СИ) - Дмитриева Виктория - Страница 13

Я кое-как уговорила Витю не звать чумового борей и обещала потерять сознание при первом удобном случае, чтобы мой куратор мог поговорить со своим братцем без свидетелей. Наврала, понятное дело, но если ложь во благо, то чуть-чуть можно, тем более если благо лично моё. Эти товарищи вообще не заслужили искренности, скрыв, что Бородин повадился юзать моё тело. Даже думать не хочу, что он с ним делал. Что касается фактора Бородина, то пока мы были в компании Пепи, мне было гарантировано присутствие соседа по разуму в виде голоса, с которым можно разговаривать наяву, а не во сне. Ещё мне обещали отсутствие бонусов случайных проклятий, что радовало больше всего.

Чумовой предложил сделку, по которой мне нужно побыть орудием возмездия на неопределённый срок, а взамен я получу возможность нормально спать и контролировать свои всплески силы. В нагрузку ко всему этому прилагался голос Бородина, который постоянно бы присутствовал в моей голове, отсвечивая время от времени в меру своей наглости. И что-то мне подсказывает, что у Романа второе счастье было полновесным. Самое неприятное в этом было то, что я его мыслей не слышала, а вот он мои знал все, иногда даже позволяя себе их комментировать. Пепи сказал, что Рома нужен в качестве главной шестерёнки механизма контроля всплесков и без него ничего не получится. Так-то Бородин им нафиг не нужен, но без него управлять силой не получится, так как она проходит через сердце, а оно его. Мда, бонус, конечно, так себе, как сорок ящиков яичного порошка с душком, на любителя.

А вот что касается моего наставника, то Витя был абсолютно против любых союзов с инвентаризаторами болезней. Он говорил, что идти на сделку с чумовыми — это слишком сомнительное предприятие. С Бородиным он, мол, может и так общаться конфиденциально, пока я сплю, а от моих всплесков силы пока особо ничего плохого не случилось, если не считать чужих поломанных ног и прогулок по областным лесам. Его оптимистичное «бывает и хуже» снова заставило задуматься над тем, что же это у нас за НИИ такой.

Оставив предложение открытым на трёхдневный срок, Пепи попрощался со всей нашей компанией и вместе с ним исчез и голос Бородина из моей головы. К слову, Роман не согласился с братцем и агитировал принимать предложение чумовых. Мол, можно же составить грамотно контракт, чтобы все учли свои потребности и возможность расстаться без взаимного недовольства.

Как и всё, что случилось со мной за прошедшие двое суток, история со сделкой не укладывалась в голове. Я решила, что минимум сутки можно обо всём этом не думать, раз сроку мне дали целых три дня. Поэтому после исчезновения Пепи я выставила Витю и Хана из комнаты, намереваясь найти в рюкзаке кусок домашнего мыла, подаренного Владой, и пойти помыться. Я истово хотела соскрести с себя все эти разговоры, испуг прошлых дней, тревожные мысли и сомнения. Кто знает, а вдруг ведьмино мыло способно и такое смывать?

К счастью, за время принятия водных процедур со мной ничего не случилось… на этот раз. Ощущение, что воронка трындеца только начала раскручиваться вокруг меня, никак не покидало. И пусть я решила пока не думать о глобальном, похоже, что оно обо мне думать не переставало. Ощущение того, что Роман и всякие там волшебные зверушки постоянно наблюдают за мной, не давало покоя. Вот я голая стою под душем с намыленной головой, а они там откуда-то из своей потусторонности пялятся. Мысль о том, что они делают это, и когда я сижу на толчке, пробрала до ломоты в коленях и неприятных мурашек.

Прокручивая весь этот бред в голове, я попыталась обернуть вокруг тела полотенце, заткнув его край поглубже, но почти сразу оно свалилось на пол. Пришлось нагнуться, чтобы поднять гостиничное имущество. Сидя на корточках у приоткрытой двери душевой, я заметила скользнувшую тень. Глаза забегали по комнате в поисках чего-то тяжёлого, острого, металлического, продолговатого — хоть чего-то удобного для самообороны.

Ничего подходящего не нашлось, поэтому я так и сидела на полу, всё-таки завернувшись в не слишком большое полотенце, пока меня не нашёл Хан. Пёс по своему бесцеремонному обыкновению просунул морду в щель двери, возмущённо гортанно поворчал, как бы намекая, что я задерживаю душевую, и удалился, поцокивая когтями о пол. Я расслабилась, выпрямилась и почти спокойно пошла в комнату. Что же я раньше не подумала, что это могла быть тень Хана или Вити? С ними я в безопасности, в полной безопасности! Но эта мысль прожила секунд семь, пока я не увидела на полу следы, ведущие от двери номера в мою комнату.

Немного успокаивало только то, что около чужих отпечатков крупных мужских ботинок расслабленно лежал наш хаски. Ну вот, кажется, я уже начала психологически сливаться с сознанием Бородина, раз считаю его собаку и своей тоже. С другой стороны, если пёс идёт в нагрузку к сердцу, как и весь остальной бардак, то он действительно общий.

Тишину нашего с Ханом зрительного контакта нарушил Витя, открывший дверь своей комнаты обыкновенно резким движением. Он был полностью собран и готов к… к чему бы он там ни готовился.

Вместо униформы института на нём были застиранные синие джинсы, заправленные в высокие армейские ботинки со шнуровкой, синяя фланелевая рубашка в крупную чёрную клетку, поверх которой мужчина накинул лёгкую брезентовую куртку. Картину дополняла армейского вида кепка в руке и мешок-торба за плечами.

— Ты на военные сборы? — включила я режим генерации шуток в неуместных обстоятельствах.

— А ты всё ещё не одета, — констатировал Витя.

— Мне показалось, что по номеру кто-то ходит, — оправдалась я, показывая головой на следы, — поэтому я побоялась выйти из душевой.

— Естественно, по номеру кто-то ходит, например, я, — с этими словами Витя поставил ногу рядом с отпечатком, который так меня напугал.

— А что ты делал в моей комнате, — говоря это, я рассматривала след, только что оставленный Витей, он был похож, но…

— Если ты не заметила, то следы около двери делают поворот обратно к двери, в комнату я не заходил, — указал мне на очевидный факт мужчина, отвлекая от сравнения.

— Это ничего не объясняет, — мой голос начал приобретать повизгивающие нотки.

— А я и не должен ничего тебе объяснять, — тоном, не предполагающим возражений, закончил разговор Витя.

— Но… — я ещё не знала, что именно «но», хотя понимала, что мне всё равно не ответят.

Витя прошёл мимо, едва не задев своей сумкой. Я собиралась идти к себе, но в последний момент он зацепил меня за руку и потащил за собой. Я, хватаясь за край полотенца, которое вот-вот должно было свалиться снова, мелкими шажками в стиле солистки ансамбля русского народного танца последовала за ним.

— Отпусти! — взвизгнула, оказавшись у входной двери, рядом с тумбой из которой торчали две деревяшки, увенчанные вешалкой.

Требование моё пришлось некстати, ведь к моменту, когда я открыла рот, Витя уже меня отпустил.

— Одевайся, — велел мужчина, пальцем указав на стопку одежды на тумбочке.

— Да что за бред!

— Быстрее, у нас мало времени, — ограничился мой партнёр по неприятностям фразой из дешёвого боевика.

— Витя, на мне нет даже белья и все вещи в комнате, — сменила я тактику, напустив в голос притворную мягкость.

Вместо ожидаемого сочувствия и извинений меня снова схватили за запястье и дёрнули уже с силой. Дверь в коридор Витя открыл свободной рукой, коленом помог себе меня вытолкнуть под зад из номера. Хану этих нескольких секунд хватило, чтобы оказаться возле меня.

— Э, АЛЁ! — на грани психоза выкрикнула я и моментально из воздуха перед моим лицом возник мобильник, но, не способный левитировать, упал на старенькую ковровую дорожку у моих ног.

— Одевайся, — услышала я очередную команду и в меня ткнулась стопка одежды, увенчанная ботинками, шоу с телефоном Витя не заметил.

По инерции я протянула руки, чтобы ноша не упала и в этот момент дверь захлопнулась. Хан зевнул и распластался в позе сфинкса у моих ног. Дверь соседнего номера открылась и оттуда высунулась голова прыщавого подростка.