Ошибка Властелина (СИ) - Белова Полина - Страница 16

Юнна очнулась только на утро следующего дня, от того, что через высокие сводчатые окна прямо в глаза ей светило солнце. Сощурившись, она попыталась рассмотреть, где находиться, и уткнулась носом в пушистую подушку.

Девушка осознала, что лежит на животе, в постели, невероятно мягкой, буквально утопая в пуховой перине. Чуть пошевелившись, приподнялась на локтях, повыше вытягивая голову и несмело огляделась, одновременно почувствовала боль в спине и поняла, что на ней лежит компресс с чем-то неприятно жирным. Возле кровати увидела шестерых девушек в одеждах сиделок, большинство из них она уже видела в Нежном Дворце, хоть и не знала по имени.

— Доброе утро, госпожа! — чуть ли не хором поприветствовали они Юнну с лёгким поклоном. — Пожалуйста, позвольте нам, поухаживать за Вами.

— Доброе утро! Спасибо, я сама… — испуганная таким необычным поведением сиделок, начала было девушка, но продолжить не успела.

Служанки, все шестеро, со стуком грохнулись на колени. В их позах и голосах был непритворный ужас и отчаянная мольба:

— Не губите нас, госпожа Юнна! Повелитель сказал, что, если Вы встанете с этой кровати без его разрешения, он оторвёт нам руки и ноги и выбросит свиньям на съедение! Смилуйтесь! Умоляем!

И Юнне пришлось впервые в жизни все утренние дела справлять прямо в постели при помощи своих сиделок. Спину, там, где был след от кнута, тянуло, но в остальном девушка себя прекрасно чувствовала, поэтому ей было невероятно стыдно пользоваться судном, терпеть обтирание всего тела влажной тканью, будто она смертельно больна. Выносить причёсывание и завтракать в постели девушке было не так дико и неудобно, тем более девушка уже чуть ли не умирала с голоду. В любом случае, позволить, чтобы из-за неё так жестоко пострадали шесть человек, Юнна не могла.

Всё утро девушка вспоминала вчерашний день и решительно не понимала, что сейчас происходит. Юнна мысленно возвращалась во двор с кострами и жутким столбом в центре, вспоминала свой ужас и свист кнута, а потом чудесное спасение от этого кошмара и тут же, новую напасть. Мужчина, который спас её, Дракон, и он был в ярости. Он явно хотел сделать с ней то, что делают Драконы с человеческой данью. Почему не сделал? Или сделал, и Юнна выжила и теперь за ней смотрят сиделки? Девушка прислушалась к ощущениям в теле — болела только рана от кнута на спине. Между ног не было никаких ощущений совершенно. Крови, как у всех переживших, и не переживших, ночь с Драконом тоже не было. Всё это странно…

На следующий день только после обеда Властелин решил, что достаточно успокоился, что зайти к своей паре и не навредить ей. Возле комнаты Юнны на третьем этаже Нежного Дворца стояло два мощных охранника. Один из них услужливо открыл перед Повелителем дверь.

Когда Дракон вошёл, Юнна спокойно лежала на животе и с интересом слушала какой-то рассказ одной из своих сиделок.

Едва увидев, кто вошёл в комнату, девушки резво подхватились, склонились в полупоклоне и замерли. Властелин сделал знак рукой, отправляя служанок за дверь.

Юнна следила за происходящим и тряслась, как зайчишка, пытаясь вжаться в перину и сделаться как можно меньше и незаметнее. Повелитель неторопливо стал приближаться к кровати, и девушка в ужасе совсем по-детски закрыла глаза. Слышит шаги… Ближе, ближе… Один, другой, третий, четвёртый. Они остановились совсем близко, у кровати. С её спины медленно ползёт одеяло. Юнна сжимает в кулачках простынь под пальцами и ещё сильнее зажмуривается. Чувствует, как медленно, осторожно поднимается компресс. Пальцы мужчины касаются болезненной полосы на спине.

— Больно? — голос Повелителя тихий, но холодный. И нотки в нём…словно хочет, чтобы было больно.

— Нет… да… не знаю. — шепчет Юнна, не смея молчать в ответ, но и не зная, как нужно отвечать.

Компресс с лечебной мазью возвращается обратно на рану, следом, на спину ложится одеяло.

Шаги неторопливо отдаляются. Хлопает входная дверь. Юнна выдыхает и открывает глаза. Оказывается, она почти не дышала последние мгновения. В комнате не было никого, но почти сразу дверь снова открылась — вернулись сиделки.

Прошла неделя. Через три дня жесткого постельного режима сиделки, наконец, объявили Юнне, что ей позволено подниматься с постели и немного ходить по комнате. Никакой одежды, при этом, Юнне не дали, и она ходила, завернувшись в простыни или одеяло.

Долгожданное разрешение вставать с кровати, к сожалению, это не отменяло и того факта, что при ней по-прежнему постоянно находились шесть девушек-сиделок. Юнне ужасно хотелось хоть недолго побыть в одиночестве.

Вообще, всего сиделок при ней было двенадцать. Просто, девушки по очереди менялись, но количество внимательных глаз, присматривающих за Юнной, всегда, даже ночью, было неизменным.

Девушки старались, как могли, развлечь свою подопечную. Рассказывали в лицах разные истории. Например, поведали про одно из самых последних и самых нашумевших происшествий Нежного Дворца, про то, как одна из новеньких гаремных девушек, Алана, настолько не понравилась Повелителю, что он вышвырнул её из своей спальни в чём мать родила. Такого не случалось ни с одной красавицей.

— Бедняжка, — с притворным сочувствием рассказывала одна из сиделок, — Алана, прячась от случайных встреч, направилась обратно, в Нежный Дворец. По пути где-то нашла поломанный бочонок без дна и влезла в него на манер платьица, чтобы хоть как-то прикрыть свою наготу.

— Одеть то одела, — перебила, продолжая весёлый рассказ подруги, другая девушка — а снять сама не смогла. Да ещё двери во дворец на ночь уже были закрыты, когда она прибежала.

— А потом, сторож возле кухонных кладовых смотрит, — с азартом продолжила рассказ третья сиделка, — а по хозяйственному двору бочка с длинными ногами бегает. Это Алана в темноте каморку плотника ночью искала, чтобы он ей деревянное платье распилил. Сторож солью и выстрелил с перепугу.

— Не знаем точно, куда попал, но Алана так завизжала, что весь хоздвор проснулся и на улицу высыпал. А там голая девица в старой бочке по двору бегает и ноги высоко и смешно, при этом поднимает, и вопит как свинья, которую на убой тащат. Невозможно удержаться от хохота. — дополнила от себя четвёртая девушка.

— Весь Нежный Дворец два дня обсуждал и обхохатывался. — не смолчала и пятая сиделка.

— А уж как плотник прямо облизывался, когда бочку на ней, голой, распиливал. Он уж не торопился совершенно, несмотря на ночное время. Эта Алана с того дня до сих пор из комнаты не выходит, — закончила историю шестая.

При этом, все девушки дружно умалчивали, что самая нашумевшая история в замке — это история о самой Юнне: её спасение от наказания самим Повелителем, то, что поселили девушку на привилегированном третьем этаже и назначили ей целых двенадцать сиделок, а не две, как обычно, да ещё и эти странные посещения девушки самим Властелином прямо в Нежном Дворце.

Главный управляющий, бедняга, уже поседел от ужаса сожалея, что назначил такое жестокое наказание той, что интересна самому Повелителю. Каждый новый день, бедняга, с жизнью прощается. Хотел прийти к Юнне прощение вымолить, но стража не пускает никого.

Всю неделю Дракон приходил проведать Юнну только один раз в день. Эти его посещения ничем не отличались от самого первого: мужчина заходил в комнату, девушки-сиделки по взмаху его руки выбегали, он неторопливо проверял рану на спине застывшей в страхе Юнны и уходил.

На самом деле, Властелин, пока его пара выздоравливала, неторопливо раздумывал как лучше с ней поступить. Само собой, брать в жёны гулящую девку он не хотел. Будущая повелительница и мать его детей должна быть безупречной. Сначала её нужно перевоспитать, выучить как следует без всяких поблажек. Он сам, лично, займётся этим. Но, для начала, выяснит, как ей удалось сбежать от него.

Когда он пришёл в этот раз Юнна, впервые, оказалась не лежащей в постели, а стояла и тоскливо смотрела в окно, завернувшись в одеяло. Она тоже думала, гадала, что её ждёт дальше, и мало надеялась на хорошее.