Ноктикадия (ЛП) - Лейк Кери - Страница 93

Я шагнула в кабинку и задвинула дверь, закрыв ее вместе с ним. Не сводя с него глаз, я опустилась на колени, щурясь от случайных капель воды, брызгавших мне в лицо.

Он настороженно наблюдал за мной, его грудь то поднималась, то опускалась.

Не отрывая взгляда, я наклонилась вперед и облизала его истекающий влагой кончик, наблюдая, как закрываются его глаза.

— Лилия... — Напряжение в его голосе говорило о том, что в его голове идет борьба. — Я не могу этого сделать.

Я провела кончиком пальца по выступам его члена, по глубокой карте вен, питающей его налившийся член.

Резкое жжение ударило мне в череп, когда он схватил меня за волосы.

— Пожалуйста. Ради всего святого.

Но это меня не остановило. Я подалась вперед и провела языком по его тяжелым яйцам, втягивая их в рот.

Он издал шипение и крепче сжал мои волосы.

— Остановись, — прохрипел он, но когда я это сделала, он разжал пальцы и прижал ладонь к моей макушке. — Не останавливайся. Блять.

Я обхватила губами головку его члена, позволяя языку исследовать текстуру его члена. Слабый след губной помады прочертил путь моего рта, и я даже не могла представить, как выглядело мое лицо в этот момент. Сжав челюсть, я долго и страстно посасывала его член.

Сжав брови, он прикусил нижнюю губу с рычащим стоном.

— Блять, Лилия. Ты так охренительно хороша. — Его похвала разжигала мои чувства, в то время как он погружал в меня свой член в томительно медленном темпе. Примерно на четверти пути у меня сработал рвотный рефлекс, и я приподнялась на колени, наклоняясь, чтобы принять больше его. — Вот так. Бери столько, сколько сможешь. Мне нужно трахнуть эти пухлые губки.

Осторожно, чтобы не поцарапать его зубами, я слизнула воду с его кожи, наслаждаясь вкусом, пока он с легкостью входил и выходил у меня изо рта.

— Ты проглотишь мою сперму, да? — В его голосе послышались нотки восторга, и я, отпустив его, кивнула. Я снова притянула его к себе, засасывая сильнее, чем прежде.

Его руки разлетелись в разные стороны, и на его лице появилось выражение болезненного экстаза, когда он с безудержным рвением вогнал свой член мне в рот. Рычание прорвалось сквозь стиснутые зубы, его голова откинулась назад, растягивая натянутые в горле канаты. Он все быстрее и быстрее задвигал бедрами, его ворчание эхом отдавалось вокруг меня.

— Хорошая, блять, девочка, — произнес он рваным и напряженным голосом.

Все мое тело содрогалось от каждого его толчка, и он с жадностью впивался в меня. Я скользнула руками по его мускулистым бедрам к упругой заднице и впилась в нее ногтями, чувствуя, как она сжимается с каждым очередным толчком.

Он стонал и задыхался, его бедра дрожали, когда я прижимала его к своему лицу.

— Покажи мне эти прекрасные глаза, — прохрипел он, и когда я перевела взгляд на него, он схватил меня за затылок и стал трахать мой рот с жестоким упоением. Снова и снова, его бедра напрягались с каждым толчком.

Слюна потекла по уголкам моих губ.

Его ворчание усилилось до смешанного звука боли и удовольствия.

Не прошло и секунды, как он покачнулся, и теплая жидкость хлынула мне в горло.

Я закашлялась и задыхалась, но ни разу не прервала контакта с его членом. Я крепко обхватила его член, не отпуская, когда вырвавшийся из его груди звук облегчения отскочил от кафеля и горячие струи наполнили мой рот, стекая по подбородку. Я сглотнула и снова облизала его головку, высасывая из нее вытекшую сперму.

Пол заскрежетал по моим голеням, когда он рывком поднял меня на ноги и шлепнул о кафель. Усталость, опьянение и изнеможение клубились в его глазах, как неистовый шторм, когда он прижал меня к себе, и от него исходил жар.

— Что ты со мной делаешь? — Он прижался лбом к моему плечу, его тело дрожало, грудь вздымалась. — Какого черта ты делаешь со мной, Лилия?

Я запустила пальцы в его волосы, и он обхватил меня снизу, приподнимая, а я обхватила его ногами за талию.

Я провела кончиками пальцев по его шее, где проступали шрамы от кислоты.

Он оттолкнулся, но я прижалась к нему еще крепче, обхватив руками его шею.

— Не надо. Пожалуйста. Прости меня.

На мгновение он затих, а затем его губы оказались на моих, его тело вдавило меня в стену душевой.

— Зачем ты пришла сюда? Почему ты настаиваешь на том, чтобы сделать все еще хуже?

— Сделать хуже? Или заставить тебя хотеть меня так же сильно, как я хочу тебя?

— Мы уже договорились. Это была всего лишь одна ночь. — Он стер остатки помады, размазанной по губам. — Это все.

— Правда? Неужели ты думаешь, что все как по волшебству вернется на круги своя?

— Должно. Моя работа слишком важна.

Я не хотела, чтобы его слова ранили меня так сильно, как они ранили. Я не хотела чувствовать себя так, будто он ударил меня в грудь, и я не могу дышать, но именно так я себя и чувствовала в тот момент. Я ненавидела себя за то, что позволила ему заползти ко мне под кожу. За то, что позволила своей защите рухнуть, превратиться в груду жалких обломков, зная, что он будет пинать эти обломки.

Сдерживая слезы, я извивалась, пытаясь высвободиться, но его хватка становилась все крепче.

— Отпусти меня.

— Нет. Только когда я буду знать, что ты не скажешь ни слова об этом.

— Конечно, нет, профессор. Со мной ваша репутация в безопасности.

— Дело не в этом, Лилия. Перестань быть глупой и эмоциональной. Они разорвут тебя на части, чтобы удержать меня здесь. Ты понимаешь это? Именно это я имею в виду, когда говорю, что моя работа слишком важна. Они выставят тебя жалкой шлюхой, лишь бы сохранить мое доброе имя.

— Ну и что? Они все равно так думают, не так ли? А ты?

Он не ответил, только стоял и молча рычал на все мысли, которые проносились у него в голове.

Я не позволяла себе сожалеть об этом. Неважно, что он сказал, что сделал, как все закончилось, но факт оставался фактом: он заставил меня почувствовать нечто необычное. То, что никто и никогда не заставлял меня чувствовать. Даже ценой боли и тоски.

— Мне все равно, чем это было для тебя. Все равно оно того стоило.

Его глаза смягчились, и он выдохнул, опуская меня обратно на пол. Нежная рука провела по моей макушке, и он поцеловал меня в лоб.

— Я не жалею о сегодняшнем вечере. — Он прошел мимо меня и вышел из душа. Через стекло я видела, как он взял полотенце с одного из крючков на стене и вытерся. Он обернул полотенце вокруг талии и, еще раз оглянувшись на меня, вышел из ванной, закрыв дверь с тихим щелчком.

Не плачь. Не смей плакать.

Я не то чтобы тосковала по этому человеку, не то чтобы искала его по какой-то другой причине, кроме возможности узнать больше об организме и, возможно, о своей матери. Я планировала использовать и его. Разве это не делает меня таким же дерьмом?

Я пережила, что меня бросили те немногие мальчики, которым я делала минет под школьными трибунами и на задних сиденьях ржавых машин. Так что для меня в этом не было ничего нового, верно?

Только вот было. Все было совершенно новым. То, что он заставлял меня чувствовать. То, как он давал, не требуя ничего взамен. То, как он обнимал меня, и грязные, возбуждающие слова, которые он шептал мне на ухо. Все это было новым. Все это было прекрасно. И даже если это было мимолетно, это было прекрасно.

Когда я наконец вышла из душа, он сидел, прислонившись к краю раскладной кровати, полотенце по-прежнему было обернуто вокруг его ног, сигарета болталась в кончиках пальцев. Казалось, он завороженно смотрел на пламя.

Он сделал затяжку, откинул голову назад, выдохнув воздух, и удостоил меня лишь взглядом.

Намотав на себя полотенце, я перебралась на другую сторону кровати и села на ее край.

— Вскрытие грудных полостей не отвратило тебя от курения? — спросила я, пытаясь разрядить обстановку.

— Я не часто это делаю. Только когда я чертовски напряжен, или отхожу от интенсивного траха, а сейчас у меня и то, и другое.