Сила Зверя - Ермаков Александр - Страница 27
- Предыдущая
- 27/65
- Следующая
Хозяева пытались, как могли, своих гостей ублажить, топили по черному, дым ел глаза, першил в горле, но тепла не прибавлял. С утра приходилось натягивать на себя влажные, так и не просохшие, противные одежды. На стальных пластинах доспехов и оружии Ингрендсонов бурели разводы ржавчины. Как гридни не чистили, пятна появлялись снова и снова.
На восьмой день пути, навстречу путникам, показался небольшой конный отряд. Сигмонд, как всегда, безразличен видом, только чуть отрешеннее стал взгляд его голубых глаз, да руки, отпустив поводья, вольно легли на луку седла. Ингрендсоны взялись за мечи. Малыш, выдвинув вперед свою тушу, загородил хозяйку. Гильда, привстав на стременах, внимательно присматривалась к цветам кильтов приближающихся воинов. Рассмотрела, заулыбалась, успокоено опустилась.
— Витязь, никак едут люди лорда Стока. Это благородный властелин, худого не умыслит.
Ингрендсоны, вернули мечи в ножны, но рукояти из рук не выпускали. Смотрели настороженно.
— А кто это за Сток?
— О, это высокородный лорд, пэр Короны, кузен самого короля Сагана. — Гильда гордилась своими, воистину безграничными познаниями в геральдических линиях земли Нодд. — Да и вон он сам, впереди всех скачет.
Тем временем кавалькады сблизились. Всадники остановили коней.
— Да будут дни твои долги, о лорд двух кланов, славный витязь Небесного Кролика, как дороги степные. — Начал традиционное приветствие лорд Сток. — Прошу тебя, владетеля Гильдгарда, высокородную леди Гильду и гридней твоих, почтить своим вниманием мой скромный замок. — Сказал и в знак добрых намерений снял боевой шлем, передал оруженосцу.
Сигмонд не менее учтиво ответил, тоже шлем снял. С удовольствием приглашение принял.
Поворотили Стоковцы своих коней, поскакали, как то и полагается, первыми. Показывают дорогу к замку. Сигмонд, Гильда и Сток едут вместе, рядом Малыш галопирует. За ними гридни Ингрендсоны, и совсем последней повозка катится.
Польшеная Гильда ехала в почтительном восторге. Еще бы, сам пэр Короны, кузен короля, приглашает их — Сигмонда и ее, Гильду, в свой родовой замок. Для дочери сенешаля, это великая честь. Да, благостивый Бугх привел тогда, в Блудном Бору, ее к Сигмонду. Слава доблестного витязя, словно свет ясного солнышка, озаряет и греет вчерашнюю бесправную невольницу, пленницу псов войны, шакалов позорных. Славен будь лорд Сигмонд!
А Сигмонд скакал, как ни в чем не бывало. Все принимал за должное, обменивался редкими словами с пэром.
— Да, — думала Гильда, — все то ты, витязь, о себе молчишь, о своей судьбине словом не обмолвишься. Но не простым ратником, не наемным воином, каких пруд пруди, был ты в родных палестинах.
Волки довольно улыбались. Закаленные невзгодами и лишениями воины, без раздумий готовы были следовать за своим господином и благодетелем, хоть в туманную пустоту Валгаллы. Но та же походная жизнь научила их золотому правилу — лучше летом у костра, чем зимой на солнце. Право слово, по такой погоде куда приятней за сытным столом у камелька калякать, выстоявшегося эля прихлебывать, чем трястись в сыром седле по грязной дороге.
Хорошо ехать в гости. И кони, чуя скорый теплый отдых да сытые стойла, прибавили резвости. Вот и конечная цель пути.
Лорд Сток, несмотря на высокородность, сеньором был мелкопоместным. Замок его, отнюдь не напоминал Грауденхольд. По сути одна приземистая, в три этажа, башня к которой полукольцом примыкает невысокая зубчатая стена с укрепленными воротами, за ней скромные хозяйственные сооружения. Так замок в народе и называют — «Перстень».
Мал замок, да радушны хозяева. Сама леди Сток вышла к воротам, навстречу дорогим гостям. Поприветствовала, отдала своим людям распоряжения, касаемо коней и повозки, велела баню топить, снедь готовить. Повела промокших путников в отведенные им покои.
С расспросами да разговорами не настырничала. Понимала, что с дороги усталым людям, перво-наперво на новом месте оглядеться, помыться да отогреться, влажные платья сменить надобно. А после к столу, потрапезничать со вкусом. Вот поле того и беседа уместна, тогда и разговоры хороши будут.
Верно рассудила. Тем же вечером, выпарив пропитавшую тело зябкость, переодевшись в сухое и отменно откушав, сидели в зале у горячо пылающего камина, неспешно речи говорили.
Не примостилась на краюшке, привольно раскинулась в мягком, удобном кресле у яркого огня леди Гильда. Удобно кресло, ноги покрывает теплый плед, цветов родного клана. В одной руке кубок с горячим грогом, другая, ласкает за ухом, привалившегося сбоку кресла многопудового Малыша. Свинок бедненький, намаялся в диких землях одиночествовать. От тепла и ласки хозяйской млеет, похрюкивает. Господские псы в дальнем углу жмутся поскуливают, а подойти не осмеливаются. Совсем, как в отчей крепости, совсем как в былые годы, хорошо и на душе празднично.
Хорошо и на душе празднично. Напротив сидит леди Сток, ведет разговор. Знатна супруга пэра Короны, а говорит как с равной, с уважением. Почтительна к хозяйке Гильдгарда. Не только рассказывает — совета просит. Как лучше — двух птичниц держать, или одной довлеет? Совместно порешили — и одной станет, только приставить к ней двух отроковиц, в помощь да научение. Так и убытку по менее и толку более.
Второй вопрос волнительный — завелись крысы, пацюки голохвостые, начали яйца изводить, наседок тревожить. А намедни и вовсе обнаглели бесстыжие. Загрызли насмерть индюшонка, да пару цыплят покалечили. И нету сладу с хитрющими тварями. Ядовитое не трогают, крысоловок сторонятся. Коты обленились, только молоко хозяйское лакать горазды, да у печи спать. А как крыс ловить, так увольте. И как живность спасать, неведомо.
Да, молода еще хозяйка Перстня, малоопытна, малосечена. Гильда еще моложе будет, да учена старательно, розговито. Серьезно готовила ее мудрая мать, дней не считаючи, познаний не скрываючи, руки утрудить не жалеючи. Потому, по такому простому вопросу голову сенешалевна не сушила, не раздумывая советовала:
— Значит, ежа завести на птичнике надо. Молоком спервоначала его подманивать, чтоб прижился. А как пообвыкнет, то всех злогрызливых быстрехонько ущучит. Пацюки попервах посопротивляются, да куда им, голохвостым, супротив колючего. Отступятся, покинут птичник.
— Ох, ты! — Всплеснула руками леди Сток. — А я и забыла совсем! Завтра же и велю ежа достать. А вот…
Много вопросов обсудить надобно.
Рядом за столом сидят Сигмонд и пэр Короны лорд Сток. Не пустозвонствуют, обстоятельно ведут серьезную беседу о бедах земли Нодд, о злых временах нынешних. Мудро говорит пэр Короны.
— Витязь Сигмонд, благородны твои помыслы, благочестивы намерения, по древнему обычаю утвердить благословением герцога свой титул, не носить самовольно лордовскую корону, как многие нынче это делать стали. Да пристало ли тебе, витязь Небесного Кролика, вассальную присягу приносить герцогу Боранскому. Человек он, хоть титулом и отягощен, да разумом легок. Малодушен и корыстен. В том не секрет, что корону надел хитростью и изменой. Да не то беда, что худороден, беда, что душою низок, мелкопакостен да бесчестен. Тебе ли достойно будет, под знаменами герцогскими в его сварах с Грауденхольдцами да Скоренинцами силы свои богатырские растрачивать? Не под вымпелом Боранским, но под коронным стягом, миньоном благородного Сагана, назначено тебе бедную землю Нодд, от недругов боронить.
— Да я и сам подумывал, к черту герцога, к королю надо ехать.
— Если дозволишь, лорд Сигмонд, совет могу дать. Сейчас в столицу ехать не ко времени. Погоди немного, не торопись. Не хочу беду накликать, да чует мое сердце, скоро беда придет. Заявятся в пределы Ноддовские, злые недруги, силы ратные. Вот тогда тебе и быть с королем, биться-сражаться с супостатами. Сила твоя велика, отвага всем известна. Послужишь Короне делом, быть тебе у Сагана в почете он тебя отметит, приблизит к себе.
Так говорил высокородный пэр Сток, Сигмонд согласно слушал.
Благоденствовали путники в гостеприимном замке. А погода исправлялась. Следующим утром еще моросило, а к обеденной поре незаметно развиднелось, черные тучи попрозрачнили, тени на земле означились, а там уже синее небо проглянуло и яркое солнце горячо в лазури засияло.
- Предыдущая
- 27/65
- Следующая
