Студёная любовь (СИ) - Билык Диана - Страница 15

Вязкая черная тварь, не имеющая формы, немного отступила, испугавшись, но через доли секунды снова напала.

В груди проснулся жар такой силы, что не получалось дышать. Я лишь хватала губами горький воздух и снова выгибалась. Ребра растягивались, хрустели. Я кричала от боли, но голоса не слышала.

Меня наполовину поглотила болотистая черная муть, что по живому сдирала кожу. Глаза застилало мошкарой, готовой полакомиться плотью.

Но все внезапно отступило. Чернота развеялась в воздухе пылью.

Тишина окутала со всех сторон, а из моих губ вырвался стон облегчения.

Надо мной склонился лысый старик. Чернильные печати на лице засверкали, тьма в глазах испугала. Не такая, как у принца, горячая и глубокая, как темная карамель, а беспросветная, пустая.

— Ты как тут оказалась? — сказал он ласково, но его голос мне не понравился. В горле загорчило, на глаза набежали слезы.

Сильные руки вытащили меня из страшной топи и оставили на несколько минут. Я не двигалась — тело будто разучилось это делать. Меня лишь трясло.

— Еще одна, — прозвучал тот же старческий скрипучий голос в стороне. — Жива? Отлично. Прелестно.

— Любава? — тихо позвала Глория. — Ты в порядке?

Я не ответила. Не смогла.

Привычный холод в груди сменился настоящей кипящей пульсацией. Такой мощной, что мне пришлось, преодолевая тяжесть, перевернуться на живот и встать на локти. Я не дышала, пытаясь пережить боль и жар.

Лицо измазалось липкой черной субстанцией, а сердце словно раздвоилось и теперь в два раза быстрее качало кровь. Мне было жарко. Так жарко, что хотелось рвать кожу и избавиться от огня.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук-тук…

Холодные руки нагрелись, словно я их в кипяток сунула. Никогда не испытывала такого огня. Я повернулась к водоему, собираясь охладиться, погрузить разгоряченные пальцы в черную воду, но меня остановил все тот же старик.

— Не советую. Озерцо из мертвой воды с голодным жигусом для молоденьких девочек опасно.

Лысый заставил меня снова лечь на спину, пока я боролась с внутренним жаром, пощупал меня и осмотрел ребра.

— Черту пересекали? — спросил он.

Я не хотела говорить и не знала, что отвечать. Что старик имел в виду?

Лысый крутил меня то в одну, то в другую сторону и бесцеремонно трогал. Точно как толстая лекарка Адра из академии, что каждый месяц проверяла здоровье попаданок и ставила на теле пометки о силе, здоровье, чистоте и даже невинности. Мне тоже клеймо перед балом влепила после унизительного осмотра — такие правила. Многие из вельмож и богачей брали только нетронутых девушек, ясное дело, для чего. А проверить это можно было, приподняв волосы и посмотрев претендентке на затылок.

Когда лысый старик грубо коснулся моей груди, я оттолкнулась и применила защитный блок, но что-то помешало. Пальцы заискрили, и магия погасла.

Сухая рука легла на талию, снова пересчитав ребра, и старик неожиданно залился диким страшным смехом.

— Два сердца, вот так чудеса. Вот так удача, — в черных глазах вспыхнула необъяснимая жуть.

Я попыталась закричать, но мне заткнули рот взмахом руки и распяли на черной земле без прикосновений. Сильная магия заплела меня в узел, из которого я даже в полном здравии не выбралась бы.

Этот старик не простой маг. И даже не архимаг.

— Лежи смирно, а то парализую. Как удачно подвернулась, хорошо, что я заметил ваше прибытие, деточки. — Он посмотрел назад. Я догадалась, что там Глория. — А с этой что делать? Ладно, грузите обеих. Пригодится.

Еще один взмах, отчего балахонистые рукава старика разлетелись, будто лохмотья, и ко мне подошли тощие существа. Мужчинами их сложно было назвать, хотя отдаленно их фигуры напоминали человеческие, но глаза у них были пустыми, как провалы, кожа цвета гнилой оливки, а мышцы не выделялись. Будто на кости натянули зеленоватую кожу. Словно они подобия, но вовсе не люди.

Почувствовав свободу от магического захвата, я вывернула руки, но сила не пробуждалась. Я пуста. Или заблокирована.

Одного слугу получилось оттолкнуть от себя, а второго ударить кулаком, отчего его голова повернулась по оси, показав мне пустотелый затылок и кости. Я завизжала от испуга.

— Тихо! — шарахнул голос, грудь обожгло захватом. — Разошлась. Поспи…

На больший отпор сил не хватило, и когда тяжелая рука мага хлопнула по лбу, я уплыла в небытие.

Синар

— Сынок, что случилось на балу? — мама потерла ладони между собой и приложила их к моей груди. Прислушалась, поглаживая через простыню, и слезы выступили на ее глазах.

— За две секунды оно точно там не появится. Хватит, ма. Я себя чувствую нормально. Подумаешь, не бьется. Пф… Первый раз, что ли? Будто оно у меня до этого сильно трепыхалось.

— Его будто нет. Такого не бывает.

— Зато я теперь неубиенный.

— Шутник, — горько улыбнулась мама и ласково положила ладонь мне на щеку. — Ты встретил ее? Невесту?

— Аха, скорее, не встретились, а сцепились. Настоящее бедствие, а не девушка. Холодная, блеклая… как ледышка. Айсберг!

— Синар! Она твоя избранная, подбирай слова.

— Но очень красивая, — исправился я с оттяжкой. — Только сухая, какая-то бездушная, словно из нее эмоции выпили. Да теперь все равно, какая… Я не успел узнать ее получше — погибла Любава, — наконец, озвучил правду, и самому плохо стало от услышанного. — В моей колеснице девчонка была… Я своим ходом возвращался домой, потому и… задержался немного, — усмешка получилась диковатой, но лучше сейчас шутить не получалось.

— Тебя три года не было, — содрогнулась мама, сжав горло до болезненного всхлипа. Она отвернулась, спрятала глаза и затряслась в глухих рыданиях.

— Жив я, не плачь. — Перехватил ее руку, потянулся обнять, но силы резко закончились — рухнул на подушку. Проговорил слабо: — Что-то с порталом случилось. Нужно выяснить, кто настраивал мое перемещение. Похоже на покушение.

— Много времени прошло, — прошептала мама, стирая слезы, — вряд ли выйдет что-то выяснить. Я…

Она моргнула, захлебнувшись словами, но я понял, что хотела сказать. Что не надеялась на мое спасение, что ночами в подушку рыдала, что себя винила за то, что отпустила на бал.

Горевал ли отец, когда узнал, что я не вернусь? Или два запасных сыночка есть, чего тужить?

Погладив ладошку мамы, я поцеловал ее влажные пальчики. Раньше мог бы согреть своим дыханием, теперь только охладить. Нет во мне былого жара, гудящая пустота осталась.

— А из академии не связывались с вами? — спросил, откинувшись на постель. Подниматься сейчас, словно камни таскать, сил совсем не осталось. — Ничего не сообщили?

Мама пожала плечами и посмотрела на свои руки.

— А что сообщать? Многие видели, как колесница вырвалась из портала в небо, а после рухнула в расщелину. Не до академии было, сынок. Да и новость о твоей скоропостижной смерти облетела весь Энтар.

Я поморщился. Любят у нас сочинять и судачить…

— Но все видели, что на машине улетел не я, а невеста, почему никто вам не сказал?

— Я не знаю. Там не до этого было. Через три дня после твоей… — мама сглотнула, — гибели умер старый ректор.

Я почти не отреагировал на новость, ведь седого старика почти не знал, поэтому и удручаться не стал. Все мы уйдем со временем во тьму.

— Обломки? Меня искали?

Мама втянула плечи и покачала головой.

— Синар, расщелина так глубока, что дна ее не видно. Это было бессмысленно. Тем более, после…

— Ясно. Значит, смирились.

— Нет же! — мама встала, отступила от моей кровати к окну и подставила бледное лицо свету лотта. Она заговорила снова, но сухим, бесцветным голосом: — Если бы я знала, что есть хотя бы шанс…

— Наверное, его и сейчас нет, — бросил я слишком резко. — Заранее не радуйся.

— Зачем ты… — мама обернулась, по лицу и плечам разбежались искры кританской магии.

Как ее утешить, не знаю. Чем помочь — тоже. Тут бы не сдохнуть от слабости, духом не пасть, как последний трус, все остальное как-то блекнет теперь. Гулянки, выпивка, девки… Бессмысленное. Дешевое, как моя жизнь. И пустое.