Озорная девственница для дракона (СИ) - Билык Диана - Страница 40

— А эти люди, — она кивнула в сторону, где замерли свидетели таинства, — они будут все время здесь?

Ее ручка утонула в его ладони. Эд потянул ее за собой и подвел к роскошной кровати. Пришлось соврать:

— Там никого нет. Они все ушли. Только я и ты.

— Я слышу дрожь в твоем голосе, Эденгар, — улыбнулась Ланни и наклонила голову. — А еще слышу чужое дыхание.

— Я говорю, — он чуть повысил голос и повернул голову в зал. — Здесь никого нет.

— Скажите спасибо, что я не вижу, — бросила через плечо Ланни.

— Послушай, нам все равно придется, — он говорил шепотом и касался губами ее шеи. — Здесь непрозрачный многоярусный тюль, да и свидетели в самом низу — им ничего не будет видно.

— Но они же услышат, — выдохнула девушка и позволила себя уложить на постель.

— Пусть завидуют, — гладкий шелк ее кожи ложился под пальцы. Ткань тонкого пеньюара распахнулась, и Эд протяжно выдохнул. — Я… так хочу тебя. Так люблю тебя.

Она закусила губу и немного выгнулась, стоило ему провести ладонями вдоль тела вниз.

Ланни хотела что-то сказать, но Эд подался вперед и запечатал ее губы пальцем.

— Я знаю. Не нужно говорить. Ты говорила мне это много раз. Я тогда отнекивался, запрещал себе чувства, а ты не боялась. Прости меня.

В ее глазах стояли слезы. Он делает что-то не так? Все испортил? Эд замешкался, отстранился.

— Тебе это неприятно. Да? Ты просто боишься признаться? И делаешь это ради планеты…

— Нет, — мягкие губы коснулись его руки. — Я просто волнуюсь. У меня сердце выпрыгивает из груди. Обними меня, прошу тебя.

Эти слова будто огорошили: колючки нежности просыпались на плечи и застыли в солнечном сплетении. Эд вкладывал в объятия все, что мог, все, что прятал столько лет… Жарко гладил каждый ее изгиб и собирал пальцами трепет женского тела. Ланни податливо изгибалась и становилась смелей. Горячие руки потянули ткань его рубашки и забрались внутрь. Девушка царапалась, скользила по плечам, сжимала грудь, будто изучала, запоминала его тело. И как же она делала это возбуждающе.

Когда жар пролился вниз живота сладкой лавой, Эд наклонился и коснулся мягких губ Ланни. Ласкал ее язык своим и плавился от нерастраченной страсти. Каждый ее вздох и стон отзывался в голове звоном, в паху приятно сдавливало.

— Как же я тебя люблю… — прошептал, сбрасывая рубашку.

Ланиэль легла и, не сопротивляясь, позволила развести себе ноги. Целовать ее и чувствовать целиком было нечто ошеломительное. От этого сносило голову и на плечах появлялись пламенные разломы.

— Если будет жечь, скажи мне, — прохрипел Эд, приподнимая голову. Туманный взгляд девушки замер в глубине его глаз. Будто она знала, куда смотрит.

— Мой дракон, я же не деревяшка. Не сгорю.

— Но ожоги останутся.

— Не бойся, Эд. Лекарь сказал, что все раны у меня заживут без шрамов, потому что во мне спрятано много сил.

— Только бы Стихии нам помогли.

— Я готова, Эд. Сделай это, — ее голос ломался и хрипел.

Сбросил штаны и смахнул в сторону тонкую ткань одеяния девушки. Ланни дышала тяжело и тянулась к нему, будто хваталась за спасительную тростинку, что переведет через пропасть.

Сладкое тепло обхватило тело, стоило Эду податься вперед. Ланиэль тихо пискнула и сжалась. Сознание трескалось на части из-за перевозбуждения, и Эд едва держался на грани. А когда Ланиэль расслабилась и немного двинулась навстречу, показалось, что он медленно сходит с ума.

— Ланни… мой свет… — Эд почти не дышал, глотал ее стоны и двигался осторожно и бережно. Позволяя ей принимать его, привыкать к нему.

— Эденгар, я сейчас разорвусь, как воздушный шар с конфетти, — застонала и царапнула плечи.

— Не сдерживайся, — выдавил Эд и, сильнее сжав ладонями ее ягодицы, потянул ее к себе.

Девушка откинулась на подушку и почти сразу закричала. Надрывно, с хрипом. Ее пульсация сорвала натянутую струну, и Эд высвободил свою энергию. Его толкнуло вперед, отчего он сильно вдавил девушку в постель, а затем комнату заволокло серебристой крошкой.

Стало тихо и тепло.

— Эд, — засмеялась Ланни, — я все вспомнила. Я вспомнила!

— Света?

— Эдгар. Мой любимый зубной врач. Вот ты какой недотрога.

Ланиэль пригрелась на груди Эда и молча смотрела в никуда, вылавливая в дрожащей тьме золотые и серебристые искры. Так хотелось увидеть другие цвета: малиновый, небесный, терракотовый, лимонный, индиго. В крапинку, что-нибудь полосатое, в квадратик, грязное, чистое. Разное. Самое разное на свете. Не только чувствовать под пальцами и видеть очертания и всполохи, среди бесконечной черной ночи, а видеть. По-настоящему. Но надежды таяли, уходили вместе с легкой и приятной дрожью по телу. Если ритуал такой силы не дал ей исцеление, значит, больше ничего не поможет. Нужно смотреть правде в глаза. Смотреть? Смешно.

— Нам нужно закончить ритуал, Свет мой, — прошептал дракон и поцеловал ее в висок, запутав в волосах теплое дыхание. — Уже все разошлись, можно выползать отсюда. Пойдем лучше в мою комнату, там теплее.

— Так странно… — проговорила Света.

— Что? — он переплел их пальцы и поцеловал ее ладонь с тыльной стороны.

— Быть женщиной. Твоей женщиной. Будто это не со мной.

— С тобой, озорница.

— Я ведь, когда тебя увидела, решила, что ни за что не отступлю. Были сомнения, когда ты прогонял, отворачивался, отталкивал… Тогда моя гордость бунтовала, и хотелось все бросить.

— Ты же знаешь, почему я так делал, — проговорил Эденгар напряженно и немного сжал пальцы.

— Знаю, — Света коснулась его руки губами и почувствовала, как дракон нагревается с каждым прикосновением. — Тебя можно использовать вместо обогревателя.

— Только если я перегреюсь, тебе придется несладко, — хмыкнул Эд.

— Уверен? — засмеялась Света. — С тобой не только сладко, но и так волнующе. Хочу тебя бесконечно изучать и чувствовать. И видеть…

Не уходили мысли о том, что она на всю жизнь останется калекой. И хоть Эд говорил, что никогда не будет считать ее обузой, тяжело было смириться с правдой. Чем теперь заниматься? Как работать? Висеть на шее у любимого? Нужно будет все начинать заново. Да разве здесь, на Ялмезе, она не начинает жить с нуля? С чистого листа. Вдруг ее магия где-то пригодится?

— Мне так жаль, что ты слабо веришь в мою признательность, — неожиданно сказал дракон и привстал.

— О чем ты?

— Ты до сих пор считаешь, что я с тобой из жалости? Из вины, что ты спасла меня от Граза, ценой своей жизни? Я не знаю, как еще доказать тебе обратное. Да, я виню себя, да, мне тяжело видеть, как ты смотришь не на меня, а в пустоту, но я с тобой, потому что люблю. Люблю! И буду рядом, сколько смогу, и сколько ты позволишь.

Когда Эд замолчал, Света просипела:

— Я стараюсь принять все это, но не получается вернуть себя прежнюю. Ту, что улыбалась и веселилась. Ту, что тебе понравилась…

— Свет…

Эд обнял ее и выдохнул в плечо.

— Жизнь складывается из разных моментов: хороших, плохих, нейтральных. Мы ведь идем дальше не для того, чтобы вылавливать только светлые участки и отсекать ненужные. Темные тоже нужны: в их контрасте хорошие полоски кажутся ярче. Мы переживем это, и ты снова будешь улыбаться и прикалываться, играться с моими чувствами, вить из меня веревки, искушать до зеленой злости. Только с той разницей, что теперь я буду рядом.

— Я не вила из тебя веревки, — засмеялась Света и стукнула Эда по плечу.

— Кто совращал меня в кабинете? — легкий поцелуй коснулся уголка рта. — А кто меня соблазнял в доме?

— Ну-у-у… — Света помедлила и провела языком по контуру его мягких и сухих губ. — В белом халате ты был очень сексуальным, а потом в доме так аппетитно рубил дрова.

— А ты мучила меня собой, даже когда болела. Я просто с ума сходил. Да, у меня поллюция была, представляешь?

— Бедный, — Света коснулась его лба своим и прошептала: — Не отпущу тебя, мой дракон.