Тафгай 7 (СИ) - Порошин Влад - Страница 12

Однако кипер гостей Даг Фавелл так резко выкатился из ворот, что у Микиты просто не осталось места для маневра, и он чисто интуитивно отпасовал на противоположный правый борт, где должен был врываться в зону атаки Ваня Болдырев, и мой тёзка не подкачал. Да на его плечах висел нападающий «летчиков» Билл Барбер, а так же наперерез выскочил защитник «Кувалда» Дэйв Шульц. Но Болдырев как-то ухитрился сделать пас в центр, где я шикарным щелчком вогнал шайбу так, что сетка ворот жалобно заскрипела.

— Бееем! — Раздался сигнал за воротами и зажегся красный фонарь.

— Скооор! — Вновь завелись наши зрители.

И тут же «Кувалда» Шульц зарядил мне с правой руки прямо в челюсть. Лишь чудом я успел мотнуть головой и пропустить удар по касательной. Затем краги и клюшка отлетели в разные стороны и прежде, чем я ухватил «Кувалду» за свитер, просвистел ещё один его подлый удар в лоб. В мыслях сразу же наступила полная ясность и даже некое дзен буддийское просветление. Многое мне захотелось высказать Дэйву Шульцу, про Будду, про Иисуса, про Заратустру, а так же про Карлоса Кастаньеду, и про пагубное использование для психики кактуса пейот. «Но лучше слов могут быть только звёзды, те которых ещё не видал», — подумал я и, качнув Шульца левой рукой, которой сжимал его за свитер, свободным правым кулаком впечатал мощнейший апперкот в «бороду». И судя по изменениям в лице и в настроении филадельфийского забияки, «Кувалда» Шульц увидел не только звёзды, но и редкое Северное сияние, и даже упряжку северных оленей, которых погонял весёлый эскимос. А после второго правого бокового выстрела в голову Дэйв рухнул и поцеловал окровавленный лёд нашего гостеприимного чикагского хоккейного стадиона.

— Таф! Таф! Таф! Таф! — Скандировали болельщики, гораздо громче, чем трудовые коллективы, подогретые спиртиком, на первомайской демонстрации.

Я поднял две руки вверх, как боксер на ринге, и покатил на скамейку оштрафованных сам, чтобы не злить представителей судейского корпуса на этой непростой игре.

Весь матч режиссёр местного 44-го телеканала Лиза Савьер провела, словно на иголках. Сначала команда, за которую отчаянно болели все жители города и сама Лиза, повела — 3: 0. Затем во втором периоде после жестокой драки счёт стал — 4: 1 и Большому Тафу, точнее русскому Ивану Тафгаеву, за которого персонально переживала девушка, дали целых пять минут штрафа. Гости, пока Таф сидел на скамейке штрафников, сделали счёт — 4: 2, но вышел Иван и тут же вколотил пятую шайбу — 5: 2. Стадион в прямом смысле слова кипел от восторга, а Лиза тихо молилась про себя, чтобы дальше игра прошла спокойно, по тем правилам, что были прописаны на бумаге, а не по законам подворотни, где кто сильнее, тот и прав. Однако в третьем периоде русский Иван подрался ещё дважды. И хоть поединки были больше похожи на борьбу, и кровь не летела во все стороны, Лиза всё равно очень сильно волновалась. А под занавес матча сникшие филадельфийские «летчики» пропустили ещё две шайбы, поэтому Лиза Савьер до финальной сирены поспешила в подтрибунное помещение, куда её пропустили охранники, так как знали девушку по работе с местной группой поддержки.

— 7: 2, нормальный счёт. Как считаешь, «Кувалда» Шульц в этом сезоне появиться на льду? — Посмеивался один из хоккеистов Чикаго, проходя мимо Лизы.

— Да по барабану, нам с «лётчиками» играть больше не придётся, ха-ха! — Ответил ему другой игрок команды. — Чётко ему Таф пробил! Ха-ха!

Лиза не знала всех парней чикагской хоккейной дружины, поэтому кто с кем обсуждал сегодняшний кровавый поединок, её не заинтересовало. Она ждала в подтрибунке своего русского Ивана Тафгаева, который неожиданно выплыл, словно кусок большого здорового камня в окружении Стэна Микиты и Ивана Болдырева.

— Лиза? — Удивился Иван и, улыбнувшись, добавил. — Я же говорил, что сегодня для телевидения не лучший день.

— Это кровь? — Пробормотала девушка, увидев темные капли на красном свитере с эмблемой «Чикаго Блэкхокс».

— Это не кровь, — засмеялся Тафгаев. — Это красноватый хоккейный пот.

После чего в коридоре раздался громкий гогот всех парней, которые несколько минут назад рисковали здоровьем на скользком кровавом льду.

Так уж повелось, что кроме первых розыгрышей высшая лига чемпионата СССР по хоккею являлась таким закрытым соревнованием, где число команд представляющих Москву и Московскую область было большим или равным числу команд со всего остального советского союза. И только начиная с 33-го чемпионата СССР, сезона 1978–1979 годов, когда в высшей лиге заиграет двенадцать хоккейных коллективов, случится историческое событие, весь многомиллионный СССР делегирует целых семь хоккейных дружин против пяти команд московского региона. Правда чемпионом с 1977 года по 1989 год всё равно останется только столичный ЦСКА.

Поэтому горьковское «Торпедо», отыграв накануне в воскресенье 11-го февраля календарную игру против воскресенского «Химика», сегодня 12-го числа тренировалась на небольшом московском катке «Кристалл», ведь следующий матч должен был состоятся 14-го в Москве с московским «Спартаком». Точно так же по нескольку дней в Москве проживали команды и из Челябинска, и из Свердловска.

Старший тренер горьковчан Игорь Борисович Чистовский, который в прошлом сезоне отработал помощником Всеволода Боброва и выиграл золото чемпионата СССР, в этом сезоне ломал голову над тем как ему закрыть дыры, образовавшиеся в чемпионском составе. Кое-кого из парней удалось вернуть обратно, молодёжная тройка Ковин, Доброхотов, Скворцов очень прилично заиграла. На последнем рубеже кроме вратарей Геннадия Шутова и Саши Котомкина появился прославленный ветеран Виктор Коноваленко, которого за полмесяца поставили на ноги врачи в США. И именно Виктор Сергеевич теперь доставлял головную боль старшему тренеру «Торпедо». Ведь в последнем матче «Химик» из Воскресенска, далеко не лидер чемпионата, камня на камне не оставил от горьковчан, обыграв их со счётом — 5: 0. Конечно, и защита набедокурила, и в атаке ничего не получилось, но Коноваленко тоже не выручил. Поэтому Борис Чистовский сейчас ломал голову, как бы потактичней сказать Виктору Сергеевичу, что пора дать дорогу молодым.

— Сергеич! — Окликнул он вратаря, который сейчас отражал дальние выстрелы нападающих горьковской команды. — Подъедь, есть разговор.

Коноваленко, словно предчувствуя неприятности, опустив мощную, чем-то похожую на медвежью, голову, покатил от ворот к борту. Его место тут же занял Гена Шутов, который провёл большинство игр команды, и нападающие принялись по его воротам щелкать с новой силой.

— Что же я хотел тебе сказать, Сергеич? — Тяжело вздохнул Борис Игоревич, когда они присели на скамейку запасных.

— Ты хотел сказать, чтобы я не смешил народ и повесил коньки на гвоздь, — пророкотал Коноваленко. — Что из меня сыпется песок и поэтому наши нападающие перестали попадать по воротам, а защитники на этом песке спотыкаются, падают и дают расстреливать меня из самых убойных позиций. Так?

— Тебе скоро 35, — усмехнулся старший тренер Чистовский. — Реакция не та, скорость потеряна.

— Зачем мне скорость? Я на воротах играю, я же не спринтер! — Вспылил голкипер. — Хорошо, приедем в Горький, сразу же напишу заявление на тренерскую работу, пацанов пойду тренировать.

— Вот и хорошо, сам всё понимаешь. — Игорь Борисович вновь тяжело вздохнул. — Ты же меня сам на два года старше. Мы же вместе начинали, выиграли серебро в 61-ом году. Не наигрался что ли ещё?

— В Чикаго один из лидеров команды Стас Микита. — Горько усмехнулся Виктор Сергеевич. — Он тоже старше тебя, но является капитаном «Блэкхокс». Вот почему за океаном, где проводят больше 90-а игр за сезон — ветераны могут, а у нас, где играется всего 32-а матча, в 33 года уже выпроваживают на пенсию? Бобби Халлу уже 34, а он капитан и играющий тренер «Виннипег Джетс». Носиться по полю дай бог молодым.