Князь грязи - Прокофьева Елена Владимировна "Dolorosa" - Страница 37

• Предыдущая
• 37/71
• Следующая

— Что случилось? — жестко спросила я прямо с порога, не давая начать ему — первому.

— Стояли в очереди… Подошла какая-то побирушка… Я ее послал… Но Ольга ее, похоже, узнала. И испугалась чего-то… Кататься уже не хотела. И вообще больше не слова не произнесла за все время, сколько мы гуляли! Не знаю, может — случайность, а может — они ее выслеживают…

Я удивилась искренне — моему трезвомыслящему супругу совершенно не свойственна такая мнительность!

— С чего ты взял, что ее могут выслеживать? Зачем она им? — начала было я, но Андрей вдруг оборвал меня, указав в направлении кухни.

— Кто это?!

— А… Это — Веник. Твой родственник. Шурин.

— Здравствуй, Андрюша! — издевательским тоном сказал Вениамин, выплывая в прихожую в волнах аромата «Поэм».

— Боже… Я всегда думал, что из тебя ничего хорошего не получится. Но не до такой же степени! — простонал Андрей.

— Боже… Ольга! — прошептал Вениамин, опускаясь на колени перед Ольгой.

Ольга словно бы и не заметила его.

Ольга смотрела мимо него, мимо нас… В одной ей ведомую реальность.

Похоже, она его не узнала. Во всяком случае, встреча и узнавание не стали тем шоком, который мог бы вывести Ольгу из этого заторможенного состояния.

— Оля! Оленька! Ты не узнаешь меня? Я — Веник! Помнишь, я водил тебя на птичий рынок, мы рыбок покупали? А помнишь, я подарил тебе лягушку на резиночке, она прыгала, как живая… Тебе нравилось! — растерянно лепетал Вениамин.

Ольга высвободилась из его рук.

Сняла сандалии.

Надела домашние тапочки.

Обряд переодевания из уличной одежды в домашнюю она аккуратно исполняла, в каком бы невменяемом состоянии не была в момент возвращения.

Прошла мимо Вениамина, мимо меня — в свою комнату. В комнату, которую мы выделили для нее. В комнату, которую Андрей, в безумии отцовской любви, едва ли не до потолка заполнил игрушками.

К игрушкам Ольга была равнодушна… Она иногда их рассматривала. Но играть — не умела.

— Она не узнает меня! — прошептал Вениамин, глядя на нас с Андреем полными слез глазами. — Это она… Это действительно она! Но она меня не узнала…

— Она и меня не узнала, — устало вздохнул Андрей. — Я не уверен, что она вообще понимает, что происходит с ней!

Она только деда вспомнила пару раз, в разговорах с доктором.

Кстати, Вень, когда отец приедет?

…Примирение. Абсолютное примирение, словно и не было презрения, ненависти, гнусных взаимных обвинений. Примирение перед лицом огромного счастья, которое могло обернуться еще большей трагедией для всех нас!

Андрей даже приобнял Веника, пытаясь утешить. Как мальчишку… А Веник — плакал, как мальчишка, тщетно пытаясь сдержать слезы, стискивая зубы и кулаки.

А я пошла накрывать на стол.

Единственная проблема, с которой сталкиваются родители нормальных детей и с которой не пришлось иметь дела нам, это — проблема аппетита.

Ольга никогда не капризничала, не отказывалась от еды.

Она ела охотно и жадно, словно боялась, что в другой раз ей уже не удастся поесть…

Для Андрея это была еще одна боль.

И, когда он видел, как ест его дочка, глаза его темнели от гнева, и я чувствовала, что он не успокоится. Что он не смирится. Что он будет терзать ее расспросами… Пусть пройдут годы — он готов ждать! — но когда-нибудь он постарается узнать от нее ВСЕ. И — за ВСЕ отомстить тем, кто в этом виновен.

Должна признаться, я боялась ужасно того, ЧТО может он натворить!!! Но даже не пыталась отговорить его или переубедить.

Потому что с некоторых пор я боялась его…

Найти хорошую учительницу для Ольги было нелегко, но Андрей это сделал. Переговорил с кем надо… И ему дали телефончик. Старушка — божий одуванчик. На пенсии уже давно.

Но — специализируется на таких вот трудных ребятишках. К ней и после платных колледжей детей водят — ни читать, ни писать, ни даже за партой усидеть не умеющих! — и после длительных загранкомандировок, когда надо дите в школу отдавать, да сразу в пятый класс, а его даже в первый взять не соглашаются… Всякое ведь бывает! Но, конечно, от Ольги с ее кошмарным уличным прошлым старушка могла и отказаться. И Андрей переживал ужасно, когда вез Ольгу к ней в первый раз.

Но — все очень хорошо прошло, старушка за Ольгу взялась и не без интереса, а печальная история похищенного и вновь обретенного ребенка добавила сердечности в отношение старой учительницы к своей угрюмой ученице.

Поначалу старушка Лилия Михайловна просила Андрея оставлять Ольгу у нее и заезжать спустя четыре часа. Андрею это было вполне даже удобно, а когда не мог он — Ольгу возила Настя и оставляла на четыре часа… В эти четыре часа входили и уроки, и перемены с питием чая на крохотной кухоньке Лилии Михайловны, и — иногда — небольшие прогулки в ближайший скверик… Пока погода не испортилась…

Так вот, в тот день была прекрасная погода, а Андрей немного запаздывал и злился из-за того, что в такой напряженный день решил заниматься дочерью сам, вместо того, чтобы препоручить это бездельнице-Насте. Конечно, в последнее время она была не такой уж бездельницей, крутилась, как белка в колесе, со всеми этими протертыми супами и паровыми котлетами для Ольги, но — ей следовало отработать тот год абсолютного безделья, который он ей подарил после свадьбы!

В тот день была прекрасная погода и Лилия Михайловна сразу после окончания занятия выпустила Олю во двор — дожидаться родителей. Конечно, она проявила неосторожность, граничащую с безрассудством, но как объяснишь такой старушке, что в наше страшное время ребенку гулять во дворе в одиночестве опасно? Она ведь по-прежнему мыслила критериями послевоенной эпохи! К тому же — Андрей не ставил ее в известность относительно своих опасений… Не говорил, как падало его сердце при виде уличной побирушки или бомжа, хотя бы взглянувших в сторону Ольги! Не рассказывал о странном инциденте в парке! А инцидент имел место, это не совпадение и не фантазия обезумевшего отца… Андрей чувствовал, что его дочери что-то угрожает… Что ОНИ хотят отнять ее, вернуть во тьму подземелья… Чувствовал, тревожился и — ничего не мог предпринять! Ведь он так до сих пор и не добился у Ольги ответа ни на один из волнующих его вопросов…

Помнит ли она, кто ее похитил?

Знает ли она, как найти того, кто ее изнасиловал?

Врач не советовал ему часто говорить с Ольгой на все эти темы… Но что слушать этого горе-доктора! Если бы это его дочь похитили, если бы над его дочерью измывались… Хотя, впрочем, быть может, этот хлюпик-доктор занимался бы психологической реабилитацией своей дочери и не думал бы о мести. А Андрей — не может ни думать! Он ни жрать, ни пить не может спокойно! И спать не может! И не сможет, покуда не разберется…

Была прекрасная погода, один из дивных тихих осенних дней, вполне сравнимых с прощальной улыбкой засыпающей природы.

Андрей запаздывал, тревожился, злился.

В последнее время его все время мучил страх. Ему все казалось, что что-нибудь с Ольгой случится, что ОНИ нанесут свой удар, что ОНИ не оставят в покое его дочь.

Подъезжая к дому Лилии Михайловны, свернул в переулок, чтобы срезать путь…

И увидел Ольгу. Ольгу с какой-то незнакомой девушкой, торопливо идущих прочь… Прочь от дома учительницы… и совсем не по той дороге, по которой Настя водила Олю к метро ( дура-Настя машину не может научиться водить и таскает ребенка на метро! ), а по полутемному узкому переулку, в который он сам свернул по чистой случайности!

Девушка, правда, непохожа была на бомжей — высокая, стройная, тонкая, с роскошными длинными темно-золотыми волосами, собранными в хвост на затылке. Андрею никогда не приходилось видеть таких восхитительных волос… И одета она была вполне прилично. Бедно, но прилично. Джинсы, голубая водолазка, черная ангоровая кофточка на пуговках… Шла стремительной, упругой, грациозной походкой, гордо выпятив грудь, крепко держа за ручку поникшую Ольгу…

• Предыдущая
• 37/71
• Следующая