Волчья дикость (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 5

В ту ночь я еле сдержал своего зверя…Позвал к ней врача. Самых лучших врачей. Своих научных работников, которые дни и ночи корпели в лабораториях, а теперь стояли на дней, пока она лежала в беспамятстве на постели. — Угроза выкидыша миновала. Сейчас пациентка в полном порядке и она спит. Я дал ей лекарство, чтобы ослабить спазмы и расслабить мускулатуру. В том числе и матки. — Вытащи из нее ЭТО! Почему ты не дал выкидышу произойти?! Ты идиот? — рявкнул я, понимая, что пока ребенок находится в ней я не могу отпустить свою ярость на волю, не могу дать волю своему адскому сумасшествию. Не могу разрешить себе разодрать ее на части. — Невозможно! — Почему? Фархат склонился к животу Ланы, провел по нему датчиком и остановил изображение. Он заставил меня посмотреть на монитор, где внутри темного пятна просвечивалось нечто похожее на какое-то существо. Оно двигалось и вертелось. И это вызывало во мне злость и…какой-то необъяснимый трепет. Нечто не поддающееся описанию на уровне подсознания. Как будто я…как будто чувствовал это существо. Оно живое и оно…оно словно думало обо мне, и я мог уловить слабые импульсы. Или мне кажется. Я уже совершенно обезумел. — Плацента. Это не просто связь между ними — это общая система. Абортировать волка нельзя. Только убить их обоих, потому что операция сама по себе убьет и мать, и дитя. — Бред. — Нет, увы не бред. Здесь все переплетено. Организм волка устроен таким образом, что он полностью забирает все силы матери и в какой-то момент она становится зависима от него это в случае если плод крепкий и здоровый. Не она кормит его, а он поддерживает в ней жизнь. Потому что ее силы давно иссякли. Она не оборотень. Она человек. По сути плод должен ее убить…и убил бы, если бы не вот это. Такое случается раз в тысячелетия. Это можно сказать чудо своего рода. Вот здесь…Врач показал пальцем на мигающую красную извилину. — Вот он кровоток. Доплер прекрасно показывает проходимость артерий. Плод кормит мать и поддерживает в ней жизнь. Он снабжает можно сказать свой инкубатор всеми необходимыми элементами, он генерирует ее, восстанавливает вместо того чтобы убить. Так дитя любит свою мать… — ХВАТИТ ФИЛОСОФИИ!Ударил кулаком по стене и по ней пошла трещина. Не хрен мне рассказывать как ЕГО дитя любит мать. Дитя ублюдка, который трахал мою женщину и зачал ей ребенка! Это выше моих сил! — Ты можешь убить эту тварь внутри нее? — Я могу попробовать…Но скорей всего, как только умрет плод умрет и мать. Разве я не хотел, чтоб они оба сдохли? Разве это не было моим выбором? Чтобы уничтожить ее, чтобы причинить ей максимум страданий. Но при мысли об этом все внутри вывернулось мясом наружу и я с трудом мог дышать от боли. — Не надо пробовать. Убирайся и ищи способ вытащить из нее отродье. Я держу тебя, кормлю и плачу тебе не просто так! Иначе лишишься всего! Я хочу, чтобы ребенка не было! Убей его…а она пусть останется жива! — Мой Повелитель. Вы можете лишить меня всего и даже жизни, но это невозможно. Сейчас сам плод ее второе сердце. Как только я уберу плод, ее собственное остановится. Смотрите. Фархат убрал датчик от живота и перевел его на грудь женщины. — Вот оно… оно качает кровь младенца и матери, а значит регенерирует. Как только кровь оборотня перестанет поступать клетки начнут отмирать. Можно сказать они мертвы. Все в ней мертво. Почки, легкие, печень. Ребенок уничтожил ее еще на самых первых неделях…но и он же поддерживает в ней жизнь. — И что это значит? Когда она родит это ничтожество она умрет? — Скорей всего да…Но у нее есть еще время. Почти полгода жизни. Кто знает. По идее она должна была умереть сразу после зачатия. Ребенок-донор — это очень редкое явление. Поэтому нужно ждать родоразрешения. Ее беспамятство всего лишь итог перенапряжения, усталости и стресса. Она скоро проснется.***Я оставил ее в покое. Перевел в подвальное помещение в отдельную пристройку. Какое-то время старался не находится рядом с ней, избегать ее. Но не мог мысленно отпустить. Мне нужно было до боли в костях чувствовать ее рядом. ЕЕ присутствие, ее дыхание, запах. И понимание, что однажды могу не найти ее, однажды она может покинуть меня приводило в панику. Я стал зависим. Как от красного порошка. Как самый отъявленный, гнилой наркоман. Лана изменила меня, создала нечто новое. Нет…не светлое. Нечто черное, страшное, дикое, воняющее смертью. Я наблюдал за ней через камеры. Смотрел как она спит, увеличивая изображение, а иногда не выдерживал и приходил. Я всегда мог делать это совершенно бесшумно. Войти в ее келью и смотреть жадно, как она свернулась на простынях, как разметались ее волосы, как она дышит, как приоткрыты ее сочные губы. И от желания прикоснуться ломило каждую косточку. Бывало, мне хватало мгновения. Втянуть аромат, посмотреть и исчезнуть на долгие недели. Это была моя доза наркоты. Персональная. Нужна для того, чтобы продержаться. Бывало, я сидел у ее постели. Часами. До самого рассвета. Тогда я представлял себе, что мы в моей комнате, ничего не случилось и она сладко спит, пока я просто любуюсь идеальными чертами лица. А потом, когда проснется протянет ко мне руки, поманит к себе и я опрокину ее на простыни, я уложу ее на них и жадно войду в ее тело. Блядь! И справиться не получалось. Бесчисленные любовницы, наложницы, новые и новые тела, разорванные смертные. Ничто не могло утолить мой адский голод именно по этой женщине. Но ведь так не могло быть! Потому что проклятая изменница не могла стать для меня истинной! Я смотрел на себя в зеркало и слышал голос своего зверя…он словно материализовался и облизывался скаля клыки в засаде. Он ждал своего часа, он хотел ее крови, хотел ее боли. — Ну что…император, ты оказывается настолько жалок, что не можешь просто убить изменившую тебе тварь? Не можешь вырвать сердце ей и ее отродью? Расскажи своим воинам, что ни одна баба теперь не может тебя удовлетворить! Ты трахаешь их пачками и не можешь кончить! Ты кончаешь только когда мечтаешь о ней! Представляешь, фантазируешь. Подлая тварь грызет изнутри, скалится, облизывается. — И что. Какое это имеет значение, как и когда я кончаю? Я ж не спермой собираюсь расстреливать своих врагов! — Подумай о том, что тебе нужны наследники. Если Гульнара снова родит дочь…в кого ты сольешь свое семя, чтобы у тебя был хотя бы один единственный сын? — В тебя, блядь! — В меня нельзя. В меня ты и так сливаешь, когда мастурбируешь. Что от этого толку! Отворачивался от зеркала и сжимал виски руками, сжимал так, чтоб от боли начали вылазить глаза, чтобы перестать слышать голос Зверя. А точнее свой же собственный. Потому что прекрасно понимал, что схожу с ума и говорю сам с собой. Смертная сучка довела меня до безумия.

7 месяцев спустя…. — Это длится уже пять часов. Она кричит как плебейка, а не дочь благородного семейства. Роксана бросила равнодушный взгляд в сторону комнаты, откуда доносились крики роженицы. Это действо происходило в самом поместье, в выделенных отдельных апартаментах. Никакого присутствия врачей, больниц, ничего. Так было положено в клане волков испокон веков. Волчицы рожают сами и лишь природа решает кому выжить, а кому умереть. Рядом только поверенная повитуха. Она примет ребенка, перережет пуповину, и она объявит отцу о том, кто родился. Первые сутки будут решающими. К ребенку никто не подойдет. Никто не посмотрит его пол. Ему дадут возможность выжить в этом мире и принять человеческий облик. Дети волков рождаются наполовину животным, наполовину человеком. Двадцать четыре часа на борьбу со смертью. Если побеждает жизнь младенец обретает человеческие черты и больше не обратится до первородной двенадцатой луны у девочек и тринадцатой у мальчиков. И только потом ребенка вынесут отцу и толпе. Совершенно голого, показывая пол. Отец даст ему имя и проведет кровный ритуал, доказывающий, что ребенок родной, затем младенца отнесут к матери и гости смогут поздравить мать и дитя. Гульнара начала рожать внезапно сразу после завтрака. Выпила чай. Закричала, скрутилась пополам и ее унесли в специально приготовленные комнаты. Теперь оставалось ждать родоразрешения. Все это время она жила в особняке императора в комнатах фаворитки. Ей подарили еще три спальни, обустроили детскую. Теперь она удостоилась звания «будущая мать наследника». Если родится мальчик Гульнара вознесется так высоко, как никто и никогда не возносился. Потому что именно она мать первого и старшего сына. Она может получить место смотрительницы за гаремом наравне с Архбаа и если архбаа по какой-либо причине не сможет выполнять свои обязанности — их будет выполнять мать наследника. А точнее она сама станет Архбаа, потому что ее сын — наследный Арх. Сестры Вахида и их мужья понимающе посмотрели на Архбаа. — Да, кричит так как не подобает дочери высокородного горного волка. Сказала старшая дочь Роксаны и пожала плечами. — Когда я рожала своего первенца, то не издала ни звука. — Ну ты же моя дочь, Ная. Как могло быть иначе. Дверь открылась и ко мне подошел один из моих людей. — К вам приехал человек…оттуда! Встал и прошел следом за Роком, слыша как мать продолжает обсуждать роды моей старшей сестры. Увидел Арто, того, кто охранял…Лану. Проклятую суку, которую так и не смог уничтожить, которую запер в дальнем поместье, приставил охрану и…приезжал, когда становилось невмоготу, когда нужна была очередная доза наркотического впрыска в кровь, когда становилось невыносимо и я больше не мог терпеть, больше не мог находиться вдали от нее. Пока…один раз не приехал и не заметил ее выпирающий живот. Тогда ненависть во мне взметнулась так высоко, что казалось я сейчас задохнусь от нее. Потому что нет большего доказательства принадлежности женщины тебе, чем твой ребенок внутри нее. Это на первобытном уровне, на уровне самых низменных животных инстинктов. И чужое семя внутри твоей самки вызывает адскую боль и желание его искоренить. Пусть даже вместе с ней. В тот день я сломал все ногти и разбил нахрен все костяшки на пальцах. — Что там? — Она умирает. — ЧТО?Схватил его за шиворот и вдавил в стену. — Что ты несешь? — Роды начались еще вчера. Никак не разродится. Повитуха ушла сегодня утром. Сказала, что бессильна. Что …что женщина и плод обречены. — Какого черта я узнаю об этом только сейчас? — Вы приказали…только если совсем срочно, и я…я не знал. Но ближе к вечеру она начала бредить, кричать, звать…вас. И я подумал, что мне нужно вам сказать. Отшвырнул его в сторону и быстрым шагом пошел по коридору. — Сын! — раздался крик Роксаны и я обернулся. — Что это значит? Ты уходишь? — Я скоро вернусь! — По нашим законам ты не можешь уйти пока она рожает…когда на свет появится ребенок…только тогда. — Я скоро вернусь! — Вахид! Я не обернулся, пошел в сторону машины, которую уже подогнали к подъездной дорожке. Раис распахнул передо мной дверцу автомобиля и сел на переднее сидение.***Мне не солгали. Лана умирала. Она металась по постели, выгибалась, скрючивалась, хваталась за спинку кровати. Не кричала. Только глухо стонала, плакала, металась. Ее огромный живот возвышался над хрупким телом бугром…и доказательством того, что эта женщина мне изменила. А я пришел…бросил своего собственного ребенка и преданную мне Гульнару и пришел сюда. Зачем? Увидел стоящую в углу девчонку и вспомнил — это номер восемь. Бывшая эскама, которую я отдал Лане в прислуги и так и оставил возле нее. Потому что никто другой не хотел прислуживать Прокаженной. Так называли изменившую и отвергнутую любовницу императора. Прокаженная. Готовая к казни. — Ты! — схватил номер Восемь за шиворот, — что стала? Повитуха ушла? — Да. — Что она сказала? — Что…все. Что ребенок не выйдет. Он…неправильно лежит. Сказала, что они умрут оба. И… — Кто еще может принять роды? Обернулся к Раису. — Заха. Ведьма из деревни. Больше никого звать нельзя. Медицина бессильна. — Иди за ней! Ты! — повернулся к служанке Ланы, — Неси что там нужно. Еще тряпки, горячую воду, разожги камин. Останешься рядом с ней! Поняла? Она быстро кивает и сжимает руки в молитвенном жесте. — Она ведь выживет? Выживет? Она так страдает…так страдает. Уже вторые сутки. Сил нет смотреть на эти мучения! Отодвинул девушку в сторону и прошел к роженице. Не похожа сама на себя. Волосы прилипли к лицу, огромные синяки под глазами, в уголках рта запеклась кровь, потому что губы искусаны. Наклонился над ней, чувствуя как внутри все разрывается от противоречивых чувств, как выгибает начинает морозить все тело от понимания — она умирает на моих глазах. С каждой схваткой она стонет, закатывает глаза и выгибается. Невольно положил руку ей на живот и ощутил, как шибануло волной. Больно не только ей…Тому существу, чужому, отвратительному существу точно так же больно. Оно испугано, оно на грани отчаяния. Невольно провел ладонью по животу, вбирая в себя темную энергию. Перенимая боль. Избавляя от нее. Наполняясь этой энергией сам, отдавая ее своему зверю, который сожрет что угодно. «Знаешь, что мне нужно, да, Вахид?» — утробное рычание переходит в шипение. Зверь глотает чужую боль и довольно урчит. «Мне нравится, как она умирает. Пусть мучится подольше!»- Если умрет…разве ты получишь свою порцию счастья?«Нет. От нее нет. Я получу свое счастье от тебя…Ты же захлебнешься ею. Болью, а я нажрусь вдоволь и буду жрать твою боль бесконечно долго». Внезапно Лана открыла глаза и…увидев меня с рыданием выдохнула:- Вахииид…любимый. Вахид. Это ты…это ты… — Я…- Теперь можно и умереть…рядом с тобой! — Умрешь, когда я решу! — Когда ты решишь…любимый, хорошо…когда ты решишь…ЕЕ глаза снова закатываются и она начинает трястись как в лихорадке, а я … я как идиот смакую ее обманчивое, лживое «любимый», иссохшийся как мертвая земля по ее голосу и по своему имени на ее губах.