Посланец Небес, или Заберите его обратно! (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 27

Овита тихонько вздохнула.

- А вы любили, господин монах?

Ещё месяц назад я бы просто ответила - нет. А теперь...

- Наверное, нет, - я неуверенно пожала плечами, вспомнив одуванчики, и белые крылья, и дыхание северного ветра. - Не знаю, правда. Смотря что считать любовью. А почему вы спрашиваете?

- Я хочу предложить Джоджи не разводиться, - выдохнула она. - Да, мы сошлись случайно, но это же не так важно? Мы немного поладили, и вообще - это же доля. Это часто бывает, что брак принуждённый, а потом - любовь.

Ох какой сложный момент...

- Мне так не кажется, Овита, - сказала я мягко. - Я не думаю, что после вынужденного брака так уж часто приходит любовь. Чаще, наверное, наступает привыкание и смирение. И самообман, конечно. Это что-то вроде: "Да, нам плохо. Но почему бы не притвориться, что всё хорошо? И тогда всё станет хорошо, рано или поздно. Так ведь?" Но, положа руку на сердце - вы точно уверены, что станет? Что именно этого вам хотелось бы? 

- Думаете, мне не стоит предлагать ему?

- Я не знаю, бывает всякое. Хотите - предлагайте. Просто обдумайте ещё раз, для чего вам это нужно. 

- Я... он хороший, - сказала Овита. - Да, с недостатками, но знаете, я всегда так хотела замуж, и теперь я просто не хочу терять его. 

У, как всё запущенно...

- Делайте, как считаете нужным, - сказала я. - Кто бы что ни думал, в любви не бывает правильных советов. 

- А... как мне ему признаться?

Вот так вопросик, однако! Если бы я ещё знала ответ - вообще бы хорошо.

- Ну, я всё же монах, - тут мне только и осталось, что плечами пожать. - И эта сфера, боюсь, далека от меня, так что советчик я так себе.

Чикира, следуя моей мысленной просьбе, перелетела и присела Овите на палец. Это был такой хитрый манёвр: девчонка обожала мою духовную птицу и всегда радовалась, когда к оной получалось прикоснуться. 

- Я понимаю, наверное, - Овита осторожно погладила пёрышки. - Просто у кого мне ещё спрашивать, господин монах?

И вот да, тоже верно. 

- Знаете, сёстры никогда не звали меня говорить о девичьем, - добавила Овита. - Так уж случилось. 

- Такое предубеждение появилось из-за того, что вы когда-то болели? - уточнила я осторожно. 

- У нас были разные матери, - пояснила девушка. - Моя... ну... она бросилась в колодец, когда мне было три года от роду. 

Угу. Вот слишком, слишком легко я обошлась с уважаемым старостой! Чем больше о нём узнаю, тем больше, так сказать, восхищаюсь.

- Она тоже была странной?

- Отец её из другой деревни взял, ради приданного, - вздохнула Овита. - Но любил другую. А мама... она так и не прижилась. Да и с отцом у неё не получилось любви.

- Да, так бывает при вынужденных браках, - отметила я.

Овита поджала губы.

И впрямь, ну чего это я разумничалась? Да, к тезису "стерпится-слюбится" у меня есть вопросы, как и к идее любви в вынужденном браке. Не скрою - у меня в навязанного мужа влюбиться бы не вышло. Слишком уж в иных вопросах упряма, слишком не люблю чужое вмешательство в личное пространство и противодействую просто так, из принципа... Но то я, и правда моя. Мне, если разобраться, никогда по большему счёту не был нужен "кто-то рядом" - так уж я устроена.

Но их, как известно, много - этих правд... что бы там ни думали по этому поводу почившие в юном возрасте категоричные фараоны. 

- Я думаю, вам стоит остаться с господином пророком наедине, - сказала я не очень уверенно. - И создать определённую атмосферу. 

- Атмосферу?..

Овита запнулась - на поляну, где мы расположились со всеми удобствами, неспешно вышел раб с вязанкой хвороста. 

- Госпожа, - коротко поклонился Овите он, после чего принялся невозмутимо обустраивать кострище.

Иногда мне казалось, что других слов этот заросший парень просто не знает. А ведь мы все пытались его разговорить... ну, в своей манере.

Джоджи, например, долго и нудно возмущался (не то в шутку, не то всерьёз), что его жена купила себе раба для удовольствий - при живом-то муже. Овита краснела и уверяла, что отпустит раба в первом же городе, где это будет возможно. И просила Шама снять ошейник. Ветер предсказуемо отказывался: мол, тогда не будет весело.

Раб молчал. 

Я пыталась узнать имя нового члена отряда, историю и за что он вообще на самом деле осуждён - нужно хотя бы понимать, какого рода проблему мы с собой потащили.

Раб молчал. 

Пользоваться ошейником без нужды не хотелось, потому я решила пустить ситуацию на самотёк - пока что. В конечном итоге, меня, может, тоже не тянуло бы общаться с новоявленными хозяевами сразу, не разобравшись. Вдруг они только притворяются компанией относительно безобидных психов, а на деле - людоеды и некрофилы, готовые употребить покупку по прямому назначению?

Тактика выжидания принесла свои плоды: на второй день, когда Овита споткнулась и чуть не упала, он подхватил её под локоть и сказал укоризненно:

- Госпожа. 

И с тех пор упражняется в многообразии выражений, с которыми можно произнести одно и то же слово. Сейчас вот получилось как-то слегка вопросительно, будто парень интересовался, как он может помочь. Овита, впрочем, углубилась в свои мысли и никак не отреагировала. 

Я же задумалась. Может, раб других слов не знает? Надо будет как-то проверить... я задумалась над этим, но к костру вернулся Джоджи, громогласно проклиная комаров и сетуя на отсутствие поблизости какой-никакой гостиницы. А после и Шам примчался, точнее просто собрался - из множества воздушных вихрей. 

- У нас опять на ужин каша? Я не буду кашу. Я великий и лучезарный! Как я могу есть кашу?!

Как несложно догадаться, дальнейшее больше напоминало цирк, и про раба я благополучно думать забыла. Поручила Чикире присматривать, чтобы не начудил чего - и хватит с него.

Пока что. 

*

- Так значит, у нас с тобой только контракт? - Шам возник у меня за спиной, стоило только отойти от лагеря. - И вот вообще-вообще никакой любви? Я оскорблён и опечален. До глубины души.

- Хватит дурачиться, - сказала я ему с усмешкой. - И подслушивать чужие разговоры. 

- Да что вас подслушивать? Даже лучшие из женщин - просто женщины, все разговоры - об одних только мужчинах! Даже скучно!

- Вот и не слушал бы, если скучно, - отбила подачу я. - И вообще, оставь меня в покое, а? У меня тоже есть гигиенические потребности. 

- Могу подогреть воду в озере.

- Н-да? - я покосилась на ветра с подозрением. - Только не преврати её в уху, как в прошлый раз. 

- Подумаешь, немного перестарался? - ветер фыркнул. - Я тебя тут, на берегу подожду...

- Нет, - рявкнула я.

- Но почему? Я там всё уже видел!

Тень, дай мне сил. 

- Заметь, я даже не спрашиваю, когда именно ты успел всё посмотреть, - вздохнула я. - Оставь меня одну, Шам. Пожалуйста. 

- Ла-адно, - ветер исчез. 

Я только вздохнула. Тяжкое это дело - быть иномирным монахом. 

Особенно в критические дни. 

*

- Ну что, теперь можно?

Я не взвизгнула, чем правда горжусь. Вдохнула и выдохнула, набросила на голое тело рубашку и повернулась к Шаму. 

- Я же попросила...

- И я ушёл, - фыркнула ветер. - Ненадолго. И вообще, ты мне должна.

- Что? 

- Когда спасали пророка - в очередной раз, кто бы мог подумать, - ты сказала, что должна мне.

Какая-то неоднозначная у нас получается ситуация...

- И чего ты хочешь?

- Свидание.

Думаю, у меня довольно сильно дёрнулся глаз.

- Свидание?

- Ну да, - Шам вздёрнул подбородок. - А то что это такое вообще - все меня любят, а ты вдруг нет? Неправильно это. Надо исправлять! Я влюблю тебя в себя.  

Приплыли, что называется. Сушите вёсла, топите крыс. 

- А давай я признаюсь тебе в любви, и мы пойдём спать?

- Не-а, так неинтересно.

Что на него, спрашивается, нашло?!

23. О свиданиях, признаниях, глупостях и драках