Академия небытия. Учись или умри до конца - Дубинина Мария Александровна - Страница 47

– Так вот кто разрушил мой любимый надгробный камень? – Миллхаус подтащил гуля к своей морде и медленно выдохнул ему в лицо едкий дым. – Все! В карцер! На месяц!

Воронки телепорта расцвели алыми всполохами, нас закинуло каждого по отдельности, щедро присыпав землей и листьями напоследок. Я «мама» не успела сказать, как мир померк перед глазами, а через мгновение я уже летела вниз с высоты потолка.

– Ах ты ж!.. – охнула я, не рискуя пошевелиться. Приземление было жестким, я рухнула на колени и локти, сбив кожу в кровь. Но самое обидное и страшное, что я была одна! Чертов ректор посадил нас по камерам-одиночкам!

Я обшарила руками пространство вокруг себя: камень, камень, камень. Неужели Миллхаус настолько разозлился, что решил вспомнить Средневековье и засунуть меня в каменный мешок? Одно радовало, стоять я могла, причем над головой еще оставалось порядочно места, чтобы истерично попрыгать, приди мне вдруг в голову подобная идиотская мысль.

Хотя, если учесть, что я почти что в каменном гробу пять шагов в длину, два в ширину, то скоро и впрямь начну прыгать от отчаяния.

– Чертова рептилия! – без стеснения заорала я. – Немедленно выпусти меня! Вы не имеете права! Я ничего не нарушила! Я требую объяснений!

Потратив изрядное количество сил на сотрясание воздуха, я всерьез озадачилась вопросом, сколько его у меня осталось? И что будет, если я реально просижу тут месяц? Меня будут кормить? А если мне надо в туалет?

– Аааа! – заголосила я пуще прежнего. – Я свободный человек! Я требую адвоката!

Когда в горле пересохло, я села на холодный пол и скрестила ноги. По всему выходило, что криком делу не поможешь. Про Средневековье я тоже не зря вспоминала, ректор Дрей явно возомнил себя царем и богом в одном флаконе, а мы, простые смертные, вякнуть не могли без последствий. Ух, как меня это злило. Интересно, если я сейчас превращусь в змею, смогу выломать стену?

О! Змея я или нет? Однажды у меня была вспышка какого-то странного проблеска перед глазами. Стоило мне об этом вспомнить, темнота приобрела очертания и перестала пугать. Смотреть, правда, было особо не на что. Если память мне не изменяла, змеи обладают тепловым зрением, а тут из теплого только я сама. И прямоугольник под потолком.

– Вот так бы сразу! – я фыркнула и поднялась с холодного пола. С размерами камеры я погорячилась, за небольшой перегородкой обнаружилась деревянная лавка, матрас, а тем, что привлекло мое внимание, оказалось небольшое окошко в стене, забранное для надежности стальными прутьями.

– Миленько, – прокомментировала я и размяла поясницу.

Интересно, разговаривать с собой вслух – это уже признак шизофрении? Или беспокоиться уже поздно?

Интересно, а когда у дракона прекратит подгорать зад от гнева, он выпустит нас? Месяц – это как-то совсем негуманно, я же все-таки девочка. Я уже достаточно успокоилась и боялась только одного, что про нас забудут. А ребята? Они где-то рядом? Я уже пробовала стучать в дверь, но никакого отклика не было. А если встать около окошка и максимально высунуть нос между прутьями, увижу что-нибудь полезное?

Я отколупала деревянную лежанку, подтащила к окну, встала на нее и прижалась лицом к решетке. Ага, видно еще одно такое же каменное крыло. У них что, межполовое разделение? Мальчиков направо, девочек налево?

– Мооооорис, Рээээнди! – проорала я в окошко, горячо жалея, что угробила драгоценную метелку. Уж я бы тут убралась… Естественно, ответа не последовало, это было бы слишком просто. Я опустилась на лавку и принялась мысленно материть нашего предприимчивого драко-ректора, начиная от глобальных подстав и заканчивая жестким матрасиком для бедной заключенной. И чем дольше я сидела и думала об этом, тем больше остывала. И правда? К чему теперь убиваться, если ничего нельзя изменить? Я даже пыталась раскурочить камеру своими способностями к магии земли, но то ли камни тут были какие-то заговоренные, то ли я резко обессилела от злости. Не придумав ничего лучше, я просто легла на бок и стала ждать сна.

Но как бы не так!

Обидно, тревожно, холодно, жестко – все смешалось в один комок, не дающий мне спокойно отойти в мир сновидений. Проворочавшись несколько часов, я кое-как задремала, если такое приграничное состояние можно назвать сном. По ощущениям, я просто провалилась во влажную темноту, внутри которой раздавались странные звуки. Тело стало невыносимо тяжелым, но самое неприятное – все это явно происходило во сне, а пошевелиться и разрушить паралич я не могла.

Темнота собралась в небольшое облако, из которого раздался противный хруст, будто нечто только что сломало себе все кости разом. Звук, достойный лучшего ужастика года. Я бы притаилась, да вот незадача – я и так не могла шевельнуться. Тут из кокона показалась тонкая волосатая нога в драном красном носке.

Я нервно икнула.

– Экономия, – выдал хриплый шепот, и из темноты вывалился несуразный хозяин испорченного текстильного изделия вызывающего цвета. – Ты спи, спи. Я быстренько.

Неестественно вытянутый силуэт мужчины пугал еще больше, чем его слова. Что он собрался со мной делать? Тем более быстро? Я же горгона, нельзя со мной так… Вообще никак со мной нельзя! Я сосредоточилась на своей сущности, но мои змеи вместо того, чтобы зашипеть на незнакомца, даже и не подумали откликнуться. Пересилив себя, я чуть-чуть сдвинулась, чтобы неожиданно почувствовать, что сейчас моя шевелюра выглядит как обычные каштановые волосы, и никаких змей и в помине нет. Как же так? Я же не могу… Я же не могу вернуться обратно в свое родное тело. Оно ведь мертво!

Пришелец поправил на себе мантию, спрятав под подол злосчастные носки, приспустил капюшон на лицо и завыл жутким голосом:

– Проклятье на тебе, дева иноземная! Жертвой родилась, жертвой умерла, жертвой и жить будешь! И ждет тебя конец бесславный, если выбор неверный сделаешь!

Под капюшоном сверкнули то ли клыки, то ли глаза. Я была и так впечатлена сверх меры и не решилась разглядывать дальше.

– Жертва! Жертва! Жертва! – выл чудаковатый монах, крутясь вокруг темного кокона, периодически странно вскидывая колени. В один из таких моментов я снова увидела драный носок, но уже на другой ноге, и истерично хрюкнула от смеха. Нервного, разумеется.

Пока этот непризнанный талант театральных подмостков пытался впечатлить меня своими песнопениями, я пялилась на носки и уже откровенно ржала. Паралич отпустил, но от хохота я все равно могла только судорожно вздыхать и держаться за живот.

– Надоело! Вот сдохнешь, сама будешь виновата, а я предупреждал, – обиженно закончил выступление монах и, фыркнув, полез обратно в кокон.

– Погодите! – воскликнула я и выдохнула обреченно: – Я уже и так мертвая…

И проснулась. В камере было сумрачно, но, судя по проникающему в окошко свету, наступило утро или даже день.

Все тело чесалось, желудок завывал не хуже ночного гостя, змеи тихонько шипели. Так что же, выходит, и правда всего лишь сон? Да к черту такие сны! Я рывком села и тряхнула головой, разминая затекшую шею. Изоляция от цивилизации мне и за одну ночь порядком надоела, так что я добралась до двери и хорошенько постучала в нее ногой.

Ответа, как и ожидалось, не последовало. Но, ничего, вот выберусь отсюда, и у меня появится очень красивая статуя для дачного участка. Дракон в полный рост! Месяц в карцере, ха! Как говорится, накося выкуси, дорогой ректор. Наши не сдаются, а если и сдаются, то только после боя!

Я пинала дверь и колошматила выдранной из лежанки доской стены со всей своей нерастраченной энергией. Помучившись с полчаса, перешла к более хитрым действиям – с помощью все той же доски стала раскачивать дверной косяк.

Вдруг змеи застыли и очень громко зашипели, привлекая внимание.

Насторожившись, я прислушалась сначала к тишине за стенами, потом к своим ощущениям. Что-то изменилось, но вот что… Я в задумчивости постучала когтем по каменной кладке, и меня внезапно озарило.

Вчера я чувствовала чужую магию, подавляющую мои силы, но сейчас мне будто больше ничего не мешало. Провокация? Тонкая издевка? Шанс на спасение?