Ворон. Осколки нас (СИ) - Грин Эмилия - Страница 48

— Карин, я перезвоню… — сухо бросил, когда наши взгляды пересеклись, — Появилось неотложное дельце! — добавил, севшим шепотом.

Позавтракав восхитительными сырниками и тостами, приготовленными Кириллом, пока я спала беспробудным сном младенца, вскоре мы вышли на улицу. Благо погода сегодня, несмотря на последние деньки октября, располагала — день выдался безветренным и относительно теплым.

Какое-то время мы, взявшись за руки, прогуливались по участку.

Кирилл подробнее рассказал, как идет его восстановление, и провел экскурсию по другим постройкам. После этого он завел меня в деревянную беседку, и, усадив на качели, предварительно закутав в теплое одеяло, занялся грилем.

Оказывается, Воронов уже успел замариновать мясо и нарезать овощи, собираясь во всех красках продемонстрировать мне свои кулинарные навыки, явно прокаченные за эти годы.

Пока он готовил, мы вели неспешную беседу о том, чем занимались вдали друг от друга.

Кирилл поведал мне о жизни и учебе за границей: почему из всех отраслей строительного бизнеса он увлекся именно гостиничным, и как, собственно, протекает строительство его первого серьезного проекта — отеля в Казани.

Воронов даже пригласил меня поехать с ним в следующую командировку, чтобы наглядно продемонстрировать, что они с командой уже успели сделать, да и просто показать мне столицу республики Татарстан.

Однако я не спешила соглашаться, вспомнив, что именно там начались их отношения с Лизой… Глупо? Наверное. Но почему-то сердце не лежало туда ехать…

Я же, в свою очередь, поделилась с Кириллом некоторыми фактами из жизни в Томске. Рассказала о кризисе во взаимоотношениях с тетей Леной, возникшем после смерти отца. И о том, что моему переезду в столицу поспособствовал Егор Безруков, да и о многочисленной помощи друга…

Кирилл почти меня не перебивал, время от времени лишь задавая наводящие вопросы. Сегодня он реагировал на мои откровения со спокойствием буддистского монаха. Кажется, нам удалось-таки пережить ядерный шторм, и начать слушать а, главное, слышать друг друга.

— Стейки готовы! — Кирилл поднял большие пальцы вверх, — Сделал две степени прожарки. Себе с кровью. — он подмигнул, — Тебе максимальную!

— Люблю максимальную прожарку…

В глазах Воронова зажглись дерзкие искорки, и до меня вдруг дошло как двусмысленно звучит наш диалог.

Тем временем, Кирилл плюхнулся на качели рядом со мной, и, подавшись на встречу, скользнул мне в рот языком.

Он начал покусывать мою нижнюю губу, параллельно перетаскивая меня к себе на колени. Не разрывая поцелуй, Кирилл обнял меня обеими руками, прохрипев.

— Я столько лет мечтал об этом. И когда это, наконец, произошло, не могу думать ни о чем другом… — горячей ладонью жених скользнул под мою куртку.

С легкостью миновав препятствие в виде футболки, он погладил кожу на животе, высекая стайку колючих мурашек.

— О чем именно? — прошептала, сжимая его шею ладонью.

Да, мне хотелось знать все его мысли по поводу нашей близости, потому что, как бы я не пыталась выкинуть прошлую ночь из головы, переключившись на более нейтральные темы, ничего не выходило: в каждом слове, фразе, жесте сквозила понятная только нам особая интимность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- О чем я думаю? — нежно поцеловал, — О твоих губах, Сокровище. — он резко просунул пальцы под пояс моих джинсов, цепляя край белья, и я задрожала, — У тебя самые сладкие губки, Алин…

Ау…

— Кстати, как тебе твой первый раз? — с такой милой озабоченностью в низком обволакивающем баритоне, что я не смогла сдержать улыбку.

— М-м… Неплохо… — приврала я самым наглым образом, чтобы уж совсем не зазнавался, — Да и второй был очень даже… — я поцеловала Кирилла в шею, в кадык, наслаждаясь тем, как мои прикосновения сказываются на его дыхании.

— Ты себе и на третий уже нацеловала… — усаживая меня так, чтобы его колено уперлось мне прямиком между ног.

Ну, что за змей-искуситель?

— Алин, точно не болит? — спросил вдруг серьезно.

Вместо ответа, я накрыла губы Кирилла своими и, выдохнув струйку горячего воздуха ему в рот, переплела наши языки. Углубляя поцелуй, я отыскала идеальное сочетание между посасываниями и легкими укусами, содрогаясь от вибрирующих звуков, поднимающихся из глубины его горла.

— Не боли-и-т… — как-то слишком блаженно улыбнулась, вспоминая, как хорошо нам было ночью.

— Если хочешь, я заглажу вину? — подразнил меня кончиком языка, и я не смогла сдержать хриплый смешок, — Если бы я знал, было бы совсем не больно…

Я снова поймала его обеспокоенный взгляд.

— Моя сексуальная жизнь прямо-таки расцвела буйным цветом… — беспечно улыбаясь, пересчитывала его крохотные жесткие щетинки ногтем.

Воронову безумно шла легкая небритость.

— Судьба у меня такая — чему-нибудь тебя учить. Алина. — хрипло заметил Кирилл, — И мне нравится быть твоим учителем. К слову, в сексе ты схватываешь гораздо быстрее, чем в алгебре!

Я фыркнула, так и не сумев подавить глупую улыбку. Вот не могла на него обижаться за это дурное сравнение… Особенно, когда он прав.

— Ты сильно голодная? — слегка повернув голову, Кирилл внимательно на меня посмотрел.

— Не очень. — прошептала в его приоткрытые губы.

— А я, Алин, звездец как… Пойдем! Сцепив наши пальцы, он потащил меня за собой в дом.

Но дальше многострадального дивана в гостиной нам дойти, увы, не удалось. Накинулись друг на друга, как умалишенные, хаотично избавляясь от одежды.

Мои руки… его руки… Звуки несдержанных поцелуев… Хриплый смех…

— Лебедева, я жить без тебя не могу… прошептал Кирилл, когда все закончилось.

— Хоть что-то у нас с тобой взаимно… — обессиленно лежа на нем сверху, я выцеловывала сердечко на солоноватой от пота груди Кирилла, — Кстати, теперь понятно, почему девчонки оббивали пороги твоего дома… — положила ладонь туда, где неровно билось его сердце.

— А я мучился от платонической любви к своей соседке. Грезил, конечно, часто… — он взял мое лицо в ладони и пристально заглянул в глаза, — Приходил к тебе ночами, заливая всё слюной. Хотя с тобой, Алина, я узнал, что даже от поцелуев может сносить крышу… — его ладонь легла между моими лопатками, и еще теснее прижала к его горячему обнаженному телу.

Некоторое время лежали беззвучно. Кожа к коже.

— Ну, а сейчас… — он громко сглотнул, — Когда ты на мне потная и обнаженная, с пятнами румянца на щеках и беспрерывно целуешь, все мои мысли, Лебедева, у тебя между ног. И я никак не могу остановиться…

Ох.

Его бедра находились под моими бедрами, и я прекрасно всё чувствовала. Несмотря на то, что мы «разлепились» всего несколько минут назад, тяжесть внизу живота становилась невыносимой.

— А я не хочу, чтобы ты останавливался… — накрыв крохотный сосок жениха губами, погладила его кончиком языка, не до конца понимая, понравится ему это или нет.

Однако, судя по тому, как Кирилл запрокинул голову, рвано вздохнув, моя ласка попала точно в цель. Он нетерпеливо потерся своим массивным возбуждением о мои бедра.

— Ну, так чем займемся, Алин? — поинтересовался насмешливо.

От его дерзкого вопроса волна обжигающего покалывания пронеслась по моему телу, скапливаясь между ног.

Ты ли это, Лебедева Алина? — пожурил противный внутренний голосок.

Воронова Алина — хихикая, мысленно поправила его я.

— Сокровище, так чем?

Поймав его опасный взгляд, я смущенно опустила глаза.

— А после…? — сипло поинтересовался, будто читая мысли, — У моей принцессы еще будут пожелания? — жених запутал пальцы в моих волосах.

— Хотела бы еще пострелять… — призналась тихо.

— Как прикажешь… — Воронов притянул меня к себе за шею и глубоко поцеловал, отчего соски стали еще тверже, царапая его горячую кожу.

Кирилл зарычал, внезапно переворачивая меня на живот.