Ворон. Осколки нас (СИ) - Грин Эмилия - Страница 30

— Неужели не чувствуешь? — зарылся пальцами мне в волосы, грубо наматывая их на кулак, притягивая так близко… рот в рот… — Везде все чувствуешь….

Потерся о мой живот каменным пахом.

Слегка толкнулся, многообещающе заглядывая в глаза.

— Кирилл… — непроизвольно смочила пересохшие губы кончиком языка.

Облизала, ощущая, как слабое тело затапливает мучительным желанием, чувствовать его ближе… Гораздо ближе.

— Лебедева, ты че творишь? — сипло рассмеялся. — Я как стекло… А все равно будто угашенный… В хлааам. В кого ты меня превратила? Сшила-таки? М? Колись? — его рваное дыхание оседало на моем лице, распространяя ледяной озноб по телу.

— Сшила?! — я моргала.

— Кукла-Вуду с моей мордой сшила втихаря? И каждый день колешь иголочки? Да, сокровище? Есть не могу… Спать не могу.

Сокровище…

Его ладони скользнули мне под джинсовую курточку, под водолазку… оглаживая пупырчатую от мурашек кожу…

— Домой… Нужно… домой…

Где-то поблизости между этажами хлопнула дверь, послышался звук шагов…

Нехотя размыкая объятия, Кирилл взял меня за руку и повел к нужной квартире: он забрал у меня сумку, пошарился там, выуживая связку ключей и… с первой попытки открыл наш тугой замок.

— Но как ты…?

— Лебедева, рот закрой! — пропуская меня в темный коридор, захлопнул за нами дверь, щелкнув замком.

Заторможено отметила, что в квартире нигде не горит свет. Но она ведь собиралась остаться дома?

Или все-таки нет?

Воронов вновь зажал меня в темном углу.

— Какая гладкая… — обвел впадинку пупка по кругу, срывая с моих губ жалостливый робкий писк. — Сегодня я увижу-у… Все увижу-у… — дышал мне в шею, целуя ее и слегка прикусывая.

— Нет… Там, итак, засосы-ы… — дрожащим бессвязным голосом, цеплялась за его широкие плечи. — Отпусти-и меня, Кир-и-л-л…

— А мне поставишь? М? — посмеиваясь, нахал расстегнул пуговичку у меня на джинсах, пробираясь проворными пальцами под эластичную ткань, оттягивая край белья… Потрогал меня там.

Дышать перестала.

Не могла даже пошевелиться.

Бедра и низ живота налились горячей кровью.

Волнующее онемение пронеслось по ногам.

— Украсишь мое тело засосами, красавица? — нащупав мой центр, Кирилл удерживал на привязи горящих дурманом глаз. — Но только после того, как я исследую тебя ртом… везде… — погладил складочки.

Наклонившись, Воронов размашисто провел по моим губам языком, раздвигая их…

— Ки-и…

С глухим стоном, обхватив мое лицо пятерней, Воронов оглушил упоительным влажным поцелуем, яростно сминая мои губы, цепляя язычок и сплетая его со своим языком.

Вжирался. Как обезумел…

Запустила пальцы в его растрепанные волосы.

Несильно потянула и… нас унесло… Застонала ему в рот, теряясь в этом головокружительном поцелуе…

Два изголодавшихся. Диких. Свихнувшихся…

— Соскучилась? — а его пальцы внутри меня… творили волшебство.

Так глубоко… Разрывало от ощущений… Затапливало. Было мокро. Катастрофически полыхала под его пальцами. Сгорая от стыда…

Соскучилась…

Смертельно соскучилась.

И душа нараспашку. Перед тобой. Снова.

— Ки… рилл… — слегка отстранившись, посмотрела на него остекленевшим взглядом.

— Кто-то еще целовал тебя так? — кончики пальцев Воронова ласкали припухшие складочки, неторопливо растирая мое возбуждение, утопая в нем… время от времени врываясь в узенькое отверстие…

Я молчала. Да он, итак, знал ответ…

Вытащив пальцы, он поднес их к своим губам, и точно так же, как в злополучной подсобке, глядя мне в глаза, начисто вылизал.

— Мне так этого не хватало… — шепотом, не до конца осознавая, что произнесла вслух.

На этот раз я сама к нему потянулась, проталкивая кончик языка между плотно сжатых зубов. Горячо и влажно поцеловала… Сама. Так, как он любил…Помнила…Чего уж там…

Кирилл оскалился, вмиг перехватывая инициативу. Немного не рассчитав, он меня укусил…

— Боольно… — выдохнула с жалобным писком, ощущая характерный металлический привкус во рту.

— Кровосмесительный… — одержимо улыбнулся, крепче прижимая меня к груди, — Сейчас Кирилл поцелует… — и зализал с такой отчаянной нежностью…

Ног не чувствовала… а его властный рот… продолжал атаку.

— Кирилл… нам надооо…

— Давно пора. Я тут подумал, ну их, нахер, эти презервативы… Специально оставил в тачке. Мы ведь и без них прекрасно обойдемся? М?

Я вздрогнула. Застыла.

Нервно усмехнулась.

Без презервативов? Он серьезно? Нам во всей этой неразберихе не хватало только детей…

— Я думала, в нормальных отношениях к женитьбе и детям приводят свидания, конфетно-букетный период, притирка, наконец? Разве нет?

Подхватив меня под бедра, Воронов в полумраке сделал несколько шагов, усаживая меня на край комода. Наглец прошелся ладонями по моим коленям, и, слегка надавив, без сопротивления развел онемевшие ноги, устраиваясь между ними.

— Ки…рилл? — язык моментально одеревенел, во рту собрался избыток слюны.

Парень подтянул меня еще ближе… Прижался вздыбленным пахом к промежности… нас разделяла лишь эластичная ткань джинсы… Даже в темноте я видела, какой лютой похотью отсвечивают его темные глаза. Разомкнула пересохшие губы, пытаясь насытиться кислородом… Хоть глоточек воздуха…

— Ты сама не захотела нормальных отношений. Алина. Поэтому имеем то, что имеем… Если не уложишь меня в кроватку, я возьму тебя прямо здесь, — мрачно усмехнулся, потираясь возбуждением между моих разведенных ног.

— Погоди… — попыталась оттолкнуть его, однако Кирилл перехватил мои запястья, заводя их за спину.

— Ш-с… Красавица, куда собралась? — прижался к моей шее губами, вынуждая запрокинуть голову, как домашней кошке подставляясь под его ласку. — Я устал представлять на их месте тебя. — Навалившись сверху, он уложил меня на комод.

Задышала часто-часто, судорожно глотая воздух.

— Я хочу тебя. Всегда хотел и, видимо, пора смириться. Сдаюсь. Делай со мной все, что пожелаешь. Прогони. Наори. Затрахай. Третий вариант предпочтительнее. Ну же. Чем я хуже этого уебка Безрукова?

И снова Безруков!

К чему он вообще вспоминает его всю ночь?

Сто лет прошло с того нелепого поцелуя на школьной дискотеке!

Попахивало клиникой… Хотелось докопаться до сути.

— Погоди… Нам надо объясниться… — стараясь не реагировать на его собственнические грубые касания.

— Ты не привлекаешь меня как собеседница, Лебедева. Два и два-то складывать научилась? — с хриплым смешком, широкая ладонь парня пробралась под водолазку — большим пальцем Кирилл оттянул перемычку на бюстгальтере, двигаясь дальше…

Он смял мою правую грудь пятерней, обводя затвердевший сосок мягкой шершавой подушечкой. Сплюснул. Играя с ним. Разливая волшебное тепло в груди. Между ног… Там было… Постыдно мокро.

— Я должна тебя…

Посасывая чувствительную кожу, Воронов проложил дорожку из поцелуев от моей шеи к подбородку, как зверь, подбираясь к приоткрытым искусанным губам.

Собственнически. Но, в то же время, нежно. Чередуя ласку и напор.

— … кое о чем предупредить… Это… важно… — рвано выдохнув, поняла, что пропадаю…

В горле натуральная засуха. И этот манящий чувственный рот в миллиметре от моего, казался вожделенным оазисом. Стук наших сердец оглушал. Бааах-бааах. Растворялась в нем, цепляясь пальцами за сильные мужские плечи. Бааах…

— Лебедеваа…

— Кирилл…

— Никаких разговоров. Но, возможно, я изменю свое мнение, когда ты подо мной кончишь? — весьма ощутимо толкнулся, вжимаясь каменным пахом в промежность. — Или на мне? М?

— Я не хочу тааак… — из последних сил.

— А как ты хочешь, Алин? — потянулся к кромке белья, погладив мой живот сбитыми костяшками. — Как мне тебя любить? Расскажи? В каких… — усмехнулся… Ладно… разберемся по ходу… Нравится, значит, адреналин? Начнем отсюда?

Нравится, значит, адреналин?

И вновь я уловила этот скрытый подтекст.