Тень врага (СИ) - Бачурова Мила - Страница 33

— Вы можете приступать к трапезе, не смущаясь моего присутствия, Константин Александрович, — сказала Алмазова-старшая. — Садитесь, прошу.

— Это можно расценить как обещание, что остальные блюда не растворятся в воздухе? — Я уселся обратно в кресло.

Щеки Марии Петровны знакомо порозовели.

— Я заботилась о вашем здоровье, любезный Константин Александрович! В ваши юные годы — алкоголь, да ещё на голодный желудок…

—… да ещё принятый из рук такого прелестного создания, — кивнул я. — Ваши опасения можно понять.

— Что вы имеете в виду⁈

— Вашу заботу о моём здоровье, разумеется. Ничего более.

Я придвинул к себе столик, снял с тарелок стеклянные крышки. Воздух наполнил божественный аромат.

— Присаживайтесь, — предложил я Алмазовой. — Не желаете разделить со мной трапезу?

— Я сыта, благодарю вас.

Мария Петровна села на диванчик.

Если до сих пор мне казалось, что Кристина похожа на отца, то теперь решил, что ошибся. На мать она была похожа гораздо больше.

— Я много слышала о вас от своей дочери, — сказала Мария Петровна.

— Могу себе представить, — отпиливая от шницеля приличных размеров кусок, кивнул я.

— И мне известно, что вы — не тот, за кого себя выдаёте.

Вот теперь я закашлялся.

Мария Петровна невозмутимо налила в стакан морса из кувшина, подала мне. Я отпил. Кашель прекратился.

Я поставил стакан на стол и принялся терзать шницель дальше.

Мария Петровна знакомо приподняла бровь:

— Вы даже ни о чём меня не спросите?

— Вы сами расскажете, полагаю. Для того сюда и пришли.

Секундное замешательство закончилось. Я взял себя в руки.

— Природа вашей магии — смешанная, господин Барятинский, — объявила Мария Петровна. Так, словно это известие должно было пригвоздить меня к полу. — Вы, белый маг по рождению, совершенно не гнушаетесь использовать чёрную магию!

— Вот оно что, — обрадовался я. — Ну, спасибо хотя бы за то, что не подозреваете во мне пришельца из другого мира.

Алмазова нахмурилась:

— Мои слова кажутся вам забавными, господин Барятинский?

— Честно говоря, мне многое в этом мире кажется забавным, — искренне признался я. Закончил с едой, отложил нож и вилку. — Например, привычка подавляющего большинства магов обеими руками держаться только за чёрное или белое. Белому магу — не допускать даже мысли о том, что его поступки могут быть чёрными. Чёрному — бояться шаг шагнуть так, чтобы, боже упаси, не сотворить ничего белого.

— Но… — Вот теперь госпожа Алмазова, до сих пор кажущаяся непоколебимой, как скала, растерялась. — Но ведь это — основа всего существующего порядка! Широко известный факт: чёрная и белая магия — параллельные прямые, которые не пересекутся никогда.

— Зато они могут работать последовательно, — сказал я. — В одной команде. Если вы наблюдали за Игрой в Кронштадте, в которой принимала участие ваша дочь, не могли не заметить, что наша команда активно использовала этот способ — и победила.

— Это была всего лишь Игра!

— Это была демонстрация своих навыков молодыми людьми, которым в недалеком будущем предстоит занять самые значимые посты Российской Империи. И одерживать победы уже не в Игре.

— Чёрные и белые маги даже не могут иметь общего потомства!

Ах, вот оно что. Вот зачем она на самом деле сюда явилась.

— Заходите как-нибудь в гости, госпожа Алмазова, — откидываясь на спинку кресла, предложил я, — познакомитесь с моим дедом. Уверен, что вы найдёте немало точек соприкосновения.

— Не уверена, что верно вас поняла, господин Барятинский…

— Ничего. Зато я вас прекрасно понял. Позвольте поинтересоваться: чёрные и белые маги не могут иметь общего потомства — вообще? Не известен ни один такой случай?

Алмазова поджала губы. Неохотно обронила:

— Исключения бывали. Но это — единицы!

— Тем не менее. Мне вот кажется, что чёрные и белые маги не могут иметь общего потомства преимущественно потому, что крайне редко пытаются его заиметь. Вот вы, госпожа Алмазова, отдали бы свою дочь замуж за белого мага?

— Упаси Христос! — Алмазова перекрестилась.

— Вот именно, — кивнул я. — Как и абсолютное большинство ваших знакомых. И мой дед костьми ляжет — но не позволит моей сестре выйти замуж за чёрного мага. Или мне — жениться на… представительнице черномагического рода.

Алмазова покраснела — снова напомнив мне Кристину.

— Имейте в виду: в этом вопросе я с вашим уважаемым дедушкой совершенно солидарна, господин Барятинский!

— Да-да, я так и понял. Хотя на самом деле, между нами — вовсе не такая пропасть, как принято думать. Все беды — от предрассудков, которые с самого младенчества вбили в голову, например, вам, а вы передали своей дочери. Так же, как в своё время поступили со мной и моей сестрой наши отец и дед. Господин Витман, к слову, в этом плане намного более гибок, чем вы.

Лицо Алмазовой окаменело.

— Я настоятельно прошу вас не упоминать при мне имя господина Витмана! — процедила она. — Если только это не будет крайней необходимостью.

Гхм. Даже интересно стало — где ж ты так накосячил, дорогой мой начальник?

— Хорошо, — согласился я. — Не буду. Что-то ещё?

— То есть? — удивилась Алмазова.

— Ну, вы пришли мне сказать, что я не тот, за кого себя выдаю. Сказали. Это — всё, или вы планируете порадовать меня ещё какими-то известиями?

Мария Петровна начала багроветь. А в дверь негромко, деликатно постучали.

— Открыто, — сказал я.

Дверь отворилась, и в кабинет впорхнула Клавдия.

— Костя… — начала она.

Порыв броситься мне на шею остановила, видимо, в последнюю секунду — заметив, что в помещении я не один. Мгновенно исправилась:

— Здравствуйте, Константин Александрович! Мария Петровна, — Клавдия присела в сторону Алмазовой.

— Рада вас видеть, уважаемая Клавдия Тимофеевна, — окидывая нас обоих пронизывающим взглядом, обронила Алмазова. Встала с дивана. — Что ж, я, пожалуй, удалюсь. Не буду мешать вашему уединению.

— Мы тоже уже уходим, — поспешно заверила Клавдия. — Константин Александрович любезно согласился дождаться меня, чтобы вместе ехать в клинику. Он помогает мне в целительстве.

— Наслышана о вашем милосердии. — Алмазова елейно улыбнулась. — Мой вам совет, дорогая: увозите отсюда Константина Александровича побыстрее. Пока вас не лишили такого ценного помощника.

— О чём вы? — растерялась Клавдия.

— О госпоже Луизе фон Краузе. — Алмазова повернулась ко мне. — Полагаю, вы сами расскажете Клавдии Тимофеевне о той возмутительной сцене, что я здесь застала. Не так ли, Константин Александрович?

— Охотно расскажу, — кивнул я. — Не каждый день, знаете ли, у меня из-под носа угоняют пивные кружки.

На это у Алмазовой ответа не нашлось. Она рассерженно фыркнула и удалилась.

— Пивные кружки? — удивилась Клавдия.

— По дороге расскажу, — пообещал я. — Идём.

—… А посему, господа курсанты, в настоящее время такой вид вооружения, как авиационные бомбы, не принято считать чем-то, представляющим собою серьёзную опасность. Согласно проведенным экспериментам, несколько магов восьмого-десятого уровня, действуя совместно, способны как перенаправить бомбовые удары противника, так и уничтожить снаряды прямо на лету…

— Вместе с осколками? — не выдержал я. — Уничтожить? Или, всё-таки — взорвать? Это — разные вещи.

— Извольте встать, господин Барятинский, когда обращаетесь к преподавателю! — немедленно взъярился Юсупов.

Я встал и повторил вопрос.

Аудитория замерла в предвкушении — стычки между мной и Илларионом давно стали одним из самых долгожданных развлечений в суровых курсантских буднях.

— Разумеется, господин Барятинский! Говоря об уничтожении, я имею в виду полное уничтожение.

— А мне вот доводилось читать о том, что полное уничтожение осколков невозможно. И то, что оставалось от бомб, доставляло участником экспериментов немало неприятностей.