Тень врага (СИ) - Бачурова Мила - Страница 19

— Вы, я смотрю, уверены в решении, которое примет господин Пущин? — спросил Витман.

— Угу, — грустно ответил я и снял глушилку.

Витман поступил так же. И в этот момент к нам подскочил взмыленный запыхавшийся мужчина с жалко висящими усами и вытаращенными глазами.

— Господин Витман! — затараторил он, приложив руку к пустой голове. — Разрешите доложить — упустили!

— Кого вы опять упустили? — не понял Витман.

— Князя Барятинского! Вели его по Пушкину, а потом — как сквозь землю провалился! Двух из наших в багажнике такси нашли — ничего не помнят! И машина пропала. Это точно он, тот самый, такое воздействие на сознание, и…

Мужчина осекся, уставившись на меня. Краска отхлынула от его лица, потом прилила обратно, потом опять отлила.

— И ваши люди это только сейчас обнаружили? — ласково спросил Витман.

— Н-нет, — пролепетал мужчина. — И-искали… Надеялись…

— Упустили объект номер один, и вместо того, чтобы доложить немедленно, целый час «искали» и «надеялись». Прекрасно. Просто замечательно! И этим людям мы доверяли охрану великой княжны! Благодарю небо за то, что настоящие похитители напоролись на капитана Чейна!

Витман говорил спокойно, даже весело, но в глазах разгоралось пламя. Проштрафившимся сотрудникам явно достанется по первое число.

— Так это были ваши? — искренне удивился я. — Эрнест Михайлович, ну… Ну, предупреждать надо! Я бы ведь их и поубивать мог нечаянно.

— А вы… — Голос у грустно-усатого мужчины прорезался вновь. — Вы — как же, а?.. — и он уставился на меня.

Вопрос был отнюдь не праздный. Как «золотой мальчик» умудрился заметить слежку, а потом ещё и избавиться от неё таким образом, что слежка этого даже не заметила?

— У меня есть свои методы, — уклончиво сказал я.

От сердца, тем не менее, отлегло. Значит, это свои пасли, а не тот… Надо же, а он меня всё-таки немного пугает. Ну ничего, так даже интереснее. Что за игра, в которой ты по правилам не можешь проиграть ставку!

— По ряду причин, капитан Чейн, — заговорил Витман, — я принял решение за вами присмотреть. Потому что мне бы не хотелось, чтобы вы внезапно пропали… или обнаружились в виде хладного трупа.

— Господин Хитров в академии, видимо, очутился из тех же соображений, — сказал я без вопросительной интонации.

Витман скромно потупил взгляд. Я покачал головой:

— Мой вам совет: не тратьте больше ресурсы, Эрнест Михайлович. Если этот человек захочет меня достать — он достанет, и никакая охрана не поможет. Ещё и полягут. Пора уже признать, что мы имеем дело с исключительно умной и могущественной сволочью.

И противопоставить ему можно только тот удивительный факт, что в теле шестнадцати… то есть, уже семнадцатилетнего парня находится не совсем подходящий ему дух. Дух, который умеет действовать через боль, вопреки инстинктам, а иногда даже и вопреки здравому смыслу.

Здравый смысл, логика — это прекрасно. Однако не нужно забывать, что враг обладает ровно теми же достоинствами. И если хочешь его переиграть, нужно уметь не только двигать шахматные фигуры по доске, но, при необходимости, и швыряться ими.

— Не указывайте мне, как делать мою работу, — сухо сказал Витман. — При всём моём уважении, капитан.

Я кивнул и направился к Мишелю.

На то, чтобы объяснить ему ситуацию, мне понадобилось две минуты. Пока Мишель переваривал услышанное, Витман, который стоял рядом, задумчиво сказал:

— Китаец… А мне Комаров про китайца и слова не сказал.

— У-у-у… — протянул я. — Значит, вы даже на минимальный уровень доверия к нему не вышли.

— Не возгордитесь, капитан Чейн, — пожурил Витман, — грешно.

Я сделал над собой усилие и перестал гордиться. Тем временем Мишель принял решение и кивнул:

— Я согласен!

— На что же вы согласны? — ласково поинтересовался Витман.

— Согласен после допроса служить в Тайной Канцелярии.

Судя по лицу Витмана, он предполагал, что Мишель откажется.

— Молодой человек, — сказал Витман, — вы понимаете, что это — не просто почётная должность? Вы будете находиться в непосредственном подчинении у господина Барятинского, да и у меня тоже. И если завтра вам прикажут упаковать вещи и ехать во Владивосток — вы упакуете их и поедете. И будете там жить столько лет, сколько прикажут, чтобы в назначенный день и час передать за столом соль нужному человеку.

— Я готов! — Взгляд Мишеля только разгорался от увещеваний Витмана.

— О, Боже. Зачем? — простонал Витман.

Мишель посмотрел мне в глаза и сказал:

— Может быть, я пока и не могу придумать себе цель. Но цель — служение Родине — кажется мне одной из наиболее достойных! Я верю в перст судьбы. И если он привёл меня к этой развилке — я выбираю этот путь.

Наверное, Мишель сейчас представлял себе, как стоит на вокзале рядом с поездом «Санкт-Петербург — Владивосток», и его обнимает рыдающая Полли.

Закатывать глаза я не стал. В конце-то концов… Ну ведь правда — его жизнь, его выбор. По большому счёту — какая нахрен разница? На кладбище все надгробия выглядят одинаково уныло, служил человек в Тайной Канцелярии или в земской управе.

Может, Мишель, конечно, и пожалеет о сделанном выборе, и поплачет в подушку из-за того, что пути назад нет. Ну а на каком другом жизненном пути получится обойтись без сожалений?

— Тогда пошли, — хлопнул я его по плечу. — Считай это всё вступительным экзаменом.

Увидев меня, Федот растянул губы в улыбке, но, заметив Мишеля, тут же посерьёзнел.

— Ваше сиятельство, случилось чего? — спросил он вкрадчиво.

— Случилось, — вздохнул я. — Надо доставать из твоей черепушки те сведения, которые закрыли китайцем. А мой друг Михаил Алексеевич — специалист по гипнозу.

— Гипноз? — Федот хихикнул. — Эх, ваше сиятельство! Да не работает со мною это шарлатанство. Вот раз, помню, случай был — приехал в цирк гипнотизёр один, из Германии. Двух мужиков заморочил, одну бабу. Она, при всей своей фигурной комплекции, посреди арены стойку на руках сделала — так, что панталоны видать было. А потом ребята меня подговорили — иди, мол. Я и вышел. Гипнотизёр бубнит, бубнит себе — а мне хоть бы хны. Он тогда так и заявил — есть, мол, люди, не поддающиеся влияниям.

— Гипнотизёр-то, небось, не магом был? — спросил я.

— Скажете тоже! Чтобы настоящий маг — да в цирке выступал?

— Вот, — кивнул я. — А Мишель — маг, самый настоящий. У него ещё и уровень подрос, в свете последних событий. Если уж он меня в транс погружал — с тобой, думаю, как-нибудь справится.

Впрочем, оглянувшись на Мишеля, я усомнился. Эмоции, написанные на его побледневшей физиономии, были вполне понятны. Одно дело — я, всё-таки однокурсник, к тому же дружелюбно настроенный. И другое дело — Федот, незнакомый взрослый мужик, за которым, по словам Витмана, тянется пусть и не длинный, а всё же кровавый след. Слов Витмана Мишель слышать не мог, но окружение Комарова и самого Федота Ефимовича в действии — видел. Неудивительно, что завис.

— Всё, Мишель, — сказал я. — Давай. Работай.

Это был мой старый приём. Любое безумие исполнить куда легче, если назвать его работой. Рвануть отрядом из пяти человек на прорыв, когда все пути отхода перегорожены танками и бронетранспортёрами, плюс в воздухе снуют дроны? Работаем! Пробежать за ночь расстояние в пятьдесят километров, чтобы с утра обрушиться на врага? Работаем! Загипнотизировать матёрого уголовника и вытянуть из него секретные сведения, а потом на всю жизнь связаться с Тайной Канцелярией? Работай, Мишель!

Помогло. Мишель встрепенулся. Взял стул, уселся напротив Федота и уставился в его скептическую физиономию.

— Делай всё, что говорит Михаил Алексеевич, — строго сказал Федоту я. — Без выпендрёжа. Я ему как себе доверяю — и тебе советую.

Тут я, конечно, приврал. Как себе я в этом мире не доверял никому. Хотя бы потому, что ещё года здесь не провёл. Для того, чтобы доверять человеку как себе, нужно с ним хотя бы лет пять одной ложкой из одного котелка поесть. Морды друг другу побить. Из-за бабы поссориться. А потом из-под пуль друг дружку повытаскивать.