Страсть Зверя Пустыни (ЛП) - Хард Леона - Страница 47

Мое плечо сдавила крепкая рука и насильно притянула мое тело поближе к мужскому. От резкого движения лямки лифа сползли по плечам и Артур, замолчав на секунду, проследил за их падением. Лиф очевидно слишком неприлично сполз, потому что холодок коснулся обнаженных сосков. Дьявольский взгляд Артура с каждой секундой чернел еще сильнее и давал понять, насколько я развратна.   Через несколько томительных секунд, в течении которых мою грудь безотрывно и гневно рассматривали, он, наконец, поднял на меня совершенно расфокусированный взгляд и пригрозил:

- Молись, чтобы ночью я не появился у тебя, иначе сделаю тебе очень больно и плохо!

В легкой темноте коридора показалось, что на меня смотрели две черные бездонные огромные дыры, насильно затягивали своими силками.

- Как вспомню, как ты танцевала в этом "наряде", который сними с тебя и обнаженной окажешься менее развратной, а потом, как жирные свиньи похотливо наблюдали за тобой и пускали на тебя слюни, так в тот же момент меня наполняет желание сжечь свой же дворец! Притом вместе с жирными хряками и  с тобой, разумеется, в первую очередь!

Артур закончил речь и повернулся на голос, прозвучавший за его спиной. Возле входа рядом с охранниками мелькнул приставучий силуэт милой Августины:

- Господин, у меня для вас прекрасные новости и прелюбопытнейший подарок! - между нами с Августиной расстояние около пяти метров, поэтому ей пришлось громко кричать, дабы мы услышали обращение. Она намеренно помешала нам! Намеренно проследила за нами! Вероятнее всего испугалась, что неизвестная рабыня завладела вниманием шейха, но во всяком случае остановилась далеко от нас и не посмела подойти ближе.

Артур в заключительный раз смерил меня своим темным, выворачивающим душу взглядом и решительно направился к Августине, оставив меня здесь.  Одну в коридоре.   Униженную, оскорбленную и выброшенную за ненадобностью. У меня не было времени обуздать эмоции или решить, как должно поступить, поэтому я решилась сейчас или никогда.

- Если ты сейчас не поднимешься со мной… - мой голос резко повысился и эхом прокатился вдоль каменных стен дворца. Он стал гораздо холоднее и грубее, чем обычно.  Таким, которым я прежде разговаривала со своим заклятым врагом. Должно быть, интонация привлекла Артура и вынудила его развернуться на половине пути к милой Августине.

За его спиной вновь раздражающе мелькнул силуэт Августины, которая нагло и откровенно подслушивала и, как собачка, ожидала возвращения своего любимого хозяина.  Не помню, когда последний раз ощущала подобную ярость.  Перед глазами проплыла красная ослепляющая меня пелена ярости  и наполнила голос еще более холодной яростью.

Несмотря на всю его злость, направленную на меня, несмотря на все угрозы я поставила условие. Одно единственное. Важное для меня условие:

- Твои дела закончены, последние пятнадцать минут ты наблюдал за моими танцами. Если ты не поднимешься со мной в наши покои, а останешься здесь, - кивнула в направлении Августины, после чего завершила свое условие угрозой. -  То можешь забыть обо мне и что я живу в твоем дворце. Клянусь, впредь ты не услышишь от меня ниодного слова. Я буду матерью твоего ребенка, но не более того.

Он сорвался с места, резко направился обратно ко мне. И с каждым его шагом казалось что мощное мужское тело заполняло собой коридор, обкрадывало оставшийся свет  в ночной темноте дворца и задавливало своей тенью и мощью. Артур припер меня к стене, а затем взглянул сверху-вниз и ответил на мой ультиматум:

- Отродье, ты посмела поставить мне условие? Ты! Мне!? Я не верю своим ушам, - каждое слово сопровождалось бурным дыханием. От обуревавшей его ярости он тяжело дышал, но все слова и вопросы произносились достаточно тихо и очень вкрадчиво, чтобы было понятно и хорошо слышно. А руки и плечи, бугрящиеся от напряжения  мышцама, излучали мощнейшую угрозу. Словно его тело сейчас внутренне было готов разорваться.

- Ты никто, чтобы ставить мне условия! - без подготовки он припечатал меня простой истиной к стене, после чего добил мощным ударом. - Не существует на свете человека, имеющего право мне приказывать или что-то советовать. Не будь глупой, ты не являешься исключением.

Я посмотрела на него снизу-вверх, пытаясь увидеть немного сомнений в его глазах, но там ничего не было. Никакого сомнения в принятом решении.

Понимал ли он, что я не шутила и хоронила "нас"?

Или ему все равно?

Или считал, что из-за сына стану безропотно молчать?

Больше он слова не сказал и, не обернувшись, ушел к Августине. Милой, образованной принцессе.

А я молча понаблюдала за ними: за их встречей, за их совместным уходом, прислушалась к едва слышным голосам.

В тот момент я словно примерзла к полу, а от ледяной стены через поры кожи внутрь меня змеей проник лютый холод, который в дальнейшем вызвал озноб и образование толстой ледяной корки вокруг ребер и груди.

POV Лилия

Ночь оказывается может быть бесконечной, а не как последние несколько упоительных дней, наполненных эмоциями, скоротечной. А еще бывает пустой и одинокой. Холодной, мрачной.

Сегодня даже минуты передвижения по пустым коридорам дворца до лестницы, ведущей к третьему этажу, показались вечными.

По ступеням я поднималась непривычно грузно, словно мое тело резко набрало массу и с огромной тяжестью давило на ноги и не давало мне нормально передвигаться. Чувство немощности полностью завладело мной и не отпускало во время всего прохода.

Чтобы облегчить ходьбу, пришлось опереться ладонью о прохладную стену и  в таком состоянии подниматься по многочисленным ступеням.  С каждым шагом отдаляясь, я обрезала нить, повязавшую нас с Артуром. Как же много нитей оказалось между нами. Как сильно потянуло назад. Обратно к Артуру. Вернуться за ним...  Как же много сил пришлось приложить, чтобы не оглянуться и дойти до третьего этажа.

Стража опустила мечи, позволив беспрепятственно пройти в жилой коридор. Темный и непривычно-холодный в ночной час. В столь позднее время слышно легкое посапывание и причмокивание ребят, а в остальном тихо и одиноко.

На тень, мелькнувшую сбоку я не отреагировала, лишь мазнула по ней бесстрастным взглядом и продолжила хмельной путь к своим покоям.

- Ты чего шляешься в такое время!? Сыновей наших разбудишь! Будь уверена, я доложу Артуру о твоих ночных похождениях! - на угрозу Тиль я лишь лениво отвернулась, ничего не сказав, и направилась дальше по коридору, слыша позади грозное бурчание. Недовольное бормотание не прекращалось, но я не ответила на очевидную провокацию: не улыбалась над ее глупостью, как прежде; не прослушала ее с нотками снисходительности или превосходства.  Сегодня я прошла мимо.

Голос Тиль внезапно обрел силы и прозвучал с наигранной радостью. Теперь уже она не боялась разбудить наших детей и заговорила гораздо громче:

- Не может быть!? Артур вышвырнул тебя!? О, красные пески, какая радость! - унизительный смех ударил в спину, отчего я ощутила новое давление в область груди. Будто небольшой кулак хорошенько врезал в сердце и отступил, ускорив пульс. Одно дело, когда сама осознаешь и другое, когда другие делают такой же вывод и больно ударяют правдой.

Не дав понять, что она попала точно в цель, я расправила плечи и медленно побрела дальше. Возможно излишне аккуратно и напряженно вдоль воображаемой линии, тянущейся по полу.

В ответ на мое равнодушие, за спиной прозвучала новая порция унижений: аплодисменты, посвященные великому шейху, давшему пинок обыкновенной рабыни, посмевшей возомнить себя принцессой.

- Лилечка, милая, - гнусавый голос нанес новое сквозное ранение. - Я тебя переоценила, дав вашим отношениям приблизительный срок в шесть месяцев, а на деле всё оказалось гораздо хуже - всего пара недель.

Необходимо было сдержаться и не упасть в грязь лицом еще хуже, чем есть. Итак возвращалась позорно изгнанная, что стало очевидным для Тиль, а сейчас надо было сохранить остатки гордости. Поэтому, прикрыв веки, я спокойно выдохнула. Один раз, второй.