Страсть Зверя Пустыни (ЛП) - Хард Леона - Страница 22

- Ты знаешь, что и я не останавливаюсь, - повторил мои слова и остался стоять, ровно опустив руки вдоль бедер.

Тело само действовало, подстегиваемое инстинктами и желанием попасть к сыну. Я сделала фальшивый шаг, обманный, будто собиралась обойти преграду слева, на что Артур попался  и наклонился вбок, пытаясь зажать меня в объятиях и не отпускать, но я в последний момент сменила ногу и рванула вправо, обходя его и ускоряясь. Прикрыла глаза рукавом, спасаясь от слишком сильного излучения песка и побежала так быстро, насколько могут мои ноги, притом одна еще страдал от недавнего ранения. Именно она подводила и заставляла стискивать зубы, чтобы не прошипеть от боли. Но пробежала я всего каких-то несколько жалких метров, когда проклятые руки перехватили  и подняли в воздух. От отчаяния и невозможности вернуться к сыну, я громко застонала.

В палатке он заломил мне руки над головой, а после навалился всей массой тела, вдавив меня в пол. Попав в ловушку, я окончательно обезумела, потеряла рассудок. Стала скалиться на врага, дергать головой, пытаясь, как дикое животное, укусить обидчика за шею. От невозможности осуществить желаемое, я в конце концов наслала множество проклятий на его голову, в очередной раз призналась в ненависти и наговорила много ужасных слов.  Слова сами рвались из меня и я была не в силах их сдержать. Едва бессвязный поток эмоций прошел, как я ощутила волну дрожи, зарождающуюся глубоко внутри тела. С каждой секундой она поднималась все выше, пока не затопила меня окончательно и не прорвала личную плотину. Беспомощно опустив затылок на пол и открыв рот, от собственного бессилия я закричала. Слишком громко и отчаянно, так чтобы все узнали, как мне больно. Я визжала пока воздух оставался в легких, а когда закончился, то закрыла рот и мой крик сменился слезами. Большим ручьем бесконечных и бессмысленных слез. Только сейчас Артур отпустил меня, дав возможность свернуться в клубок, подтянуть колени к груди и горько зарыдать над несправедливостью.

Мои руки перевязала толстая веревка, обмотанная вокруг лезвия меча. А затем меч с большого размаха вошел в пол по самую рукоять. Даже при большом желании я бы не смогла вытащить меч и освободиться от веревки. Мне осталось только будучи привязанной покорно лечь на полу и поплакать.

Когда слезы немного поутихли, я искоса поглядела на Артура.

И что увидела? Спокойствие, лишь небольшие сердитые морщины змеились возле его глаз и на лбу. От вида этого равнодушия весь эмоциональный запал и злость сменились ядовитой усталостью,  от которой не двигалось тело.

Частично слепая от оставшихся на ресницах слез, я хрипло прошептала:

- Твой сын скоро умрет, а ты спокоен, как впрочем и всегда. - от этих страшных слов, сказанных вслух, меня сотрясла новая порция боли. Зубы застучали и от того остаток фразы прозвучал с заиканием. - Правильно. Ты никого не любишь кроме себя.  Даже собственного сына. А теперь оставь меня в покое…

Я отвернулась и легла бочком, не имея желания больше его видеть. Но теплые пальцы коснулись моего лица, убирая мокрые от слез и пота волосы со щек.  В ответ я отползла немного в сторону от безжалостного монстра, который не давал воссоединиться с сыном. С усталым вздохом шейх поднялся с корточек и объяснил:

- Позднее я расскажу одну историю, сейчас нет времени на долгие разговоры. Люди слишком паникуют.  Если ты не солгала в одном вопросе, то Азамат выживет. Тебе стоит взять себя в руки, на тебя это не похоже. Мы с Азаматом не будем с тобой общаться до тех пор, пока все не закончится. Тебе нельзя заразиться от нас, у тебя шансов на излечение нет.

После маленького обращения он оставил меня в темноте и одиночестве гадать над злой судьбой, а также молиться о том, чтобы шейх не был жесток и для начала не убил источник заразы.

POV Лилия

Военный лагерь превратился в капкан с острыми шипами, вонзившимися в тугую плоть. Дьявол людскими руками принес кровавый цветок в бездушную армию жестоких воинов, убивших столько людей только за последние пять лет. Дьявол всё видел. Мы все заслужили это, но за что наказывали ребенка?

После ухода Артура меня затрясло, тело точно в лихорадке задрожало, зубы застучали дробью.  В попытке согреться и унять дрожь легла на бочок и свернулась клубком. Но тепло так и не пришло.

Оставив тщетные мечты согреться, я расслабилась и легла на спину, а связанные руки положила на живот, как покойник. А затем начала слушать тишину за пределами палатки и глядеть в потолок. Без эмоций, без чувств, безжизненно. Словно изнутри я обросла коркой льда. Полное отсутствие разума.

Лишь боль и тоска побитой, дрожащей твари, коей я сегодня стала.

Наверное, в лагере проводили осмотр, поэтому люди синхронно замерли перед грядущим. Идеальная тишина, как перед церемониальной службой. Безусловно слышался небольшой шепот или шорох шагов, но полное отсутствие смеха, как в обычные дни лагерной жизни, говорило о необычном состоянии людей.

Спустя много минут я услышала вдали первый стон, плавно переходящий в истерический крик. Очень похоже на мой срыв и панику в момент пленения Артуром. Этот пробирающих до нутра крик заставил  очнуться, как от глубокого сна и приподняться на ослабевших ногах. Он вернул воспоминания о сыне и разбудил мой разум, после чего я вновь предприняла попытку подумать. Со связаными руками прошлась от одного угла палатки и до другого, проверив насколько обладала свободой передвижения. Полтора метра в одну и полтора в другую. Мне доступна в распоряжение почти вся палатка. С отчаянной надеждой прощупала все одеяла и вещи на наличие острых предметов. Вынюхала каждое местечко, подбадривая себя и моля красные пески помочь в поиске чего-то острого, чем можно разрезать веревки.

Не нашла. Ничего. Пусто. Ни одного острого предмета в палатке шейха. В отчаянии я бросила его одеяла в сторону, выплескивая эмоции, затем запустила пальцы в волосы, желая проломить собственный череп или по крайней мере оставить на нем вмятины.

Мне нужен выход. Я чувствовала себя в капкане или плохо балансирующей на острие меча. Беспомощной, загнанной.

 Обреченно опустившись на колени перед огромным мечом Артура, я решила все же попытаться его вынуть. Взялась покрепче и с рывка дернула. Локти взорвались пульсацией, лицо залило жаром. Еще раз дернула, скрипя зубами от усердия. Еще и еще.  Сколько бы не старалась, но оружие так и не вышло из глубины песка. Словно они его сожрали, плотно обхватили своими челюстями. От бессилия я предприняла совсем глупую попытку вырваться : начала тереть огромную толстую веревку о лезвие меча. Немного влево, потом вправо. Но меч не круглый и тереть его об веревку оказалось очень сложной задачей. После десяти минут трения я порезала может быть одну из ста прочных нитей, из которых состояла веревка.  Все мои попытки вырваться обречены. Артур всё просчитал для моего идеального пленения. Но и я не могла оставаться на месте, ибо опасалась, что озлобленные люди убьют Азамата. Вдруг слух о том, кто являлся первым заболевшим, просочится в массы и тогда у Азамата не будет даже малюсенького шанса прожить дольше одного дня.

Наполненная этим страхом за  сына, я начала звать на помощь, но обнаружила вместо громкого голоса - тихий хрип. Во время драки с Артуром я сорвала горло.

- Помогите! - мой крик  должно быть прозвучал, как жалобный писк маленького зверька.

Некоторое время я продолжила настойчиво молить о помощи, но вскоре смирилась, что с улицы меня невозможно услышать.

Вскоре очередной посторонний жалобный крик прошел ледяной дрожью по моему телу и подсказал, что найден еще один зараженный хворью. Прошла секунда или две и вдруг странные шаги... больше похожие на бег. От шума я навострилась и подползла на четвереньках к краю палатки и прислушалась к ночным событиям. Шаги еще ближе.  Ближе. Совсем рядом с палаткой. У меня появился шанс докричаться!

- Помоги… - повторила в сотый раз, раскрыв рот, и почувствовав, как зажгло горло.