Глермзойская пустошь (СИ) - "Ludvig Normaien" - Страница 42

“… Высокий кованый забор, с пикообразными наконечниками. Я разозлился и уперевшись ногами и руками изо всех сил, раздвинул решётки на достаточное расстояние, чтобы пролезть. Лохматый пёс, было зарычавший, потянул носом воздух и с визгом скрылся в своей будке. Из будки рядом выбежал охранник, подсвечивая темноту фонарём, но пощёчины хватило, чтобы он упал. Хлебнул из бутыли и вокруг явно стало светлее!

Огонёк наверху в одном из окон. Домик с вооружёнными людьми - подпереть бревном, а через бойницы не вылезут.

Дверь в особняк заперта… По решёткам и цепляясь за камни, поднялся на крышу. Труба - хорошее дело! Вот помню как-то на Чёрном Ковчеге… Так, молча! Труба достаточно широка, чтобы я там спокойно пролез. Смотрю вниз, а снизу на меня смотрит какой-то горожанин. Прыгаю и сбиваю его с ног. Дородный, бледный. Он пробует подняться, и что-то вякнуть, но мой нож уже у его горла…”

Так это что, я убил главу города? Хотя нет!

“… - Толенхайм, я не хочу тебя убивать… Но мне придётся это сделать, если ты меня выведешь из себя. - Мужчина что-то хотел сказать, но боялся открыть рот, чтобы не перерезать себе горло.

- Смотри, что я нашёл на тебя. - теперь тех, с кем ты работал, в городе нет! Ты будешь работать со мной! - бросил я ему бумаги на колени и убрал нож. Пока он осторожно перебирал бумаги, я нашёл на столе бокал и налил в стакан ещё того ароматного алкоголя, что мы нашли в подземелье. Отрыжка произошла не вовремя и к потолку поднялся клуб настоящего дыма.

За спиной раздалось осторожное покашливание:

- Кхм-кхм… Прошу прощения… Боюсь показаться невежливым, но вы перепутали дом… Толенхайм живет через сад от меня.

- Ох же ты… Тогда не обессудь. - сделал я шаг к нему.

- ...но я готов сотрудничать с Вами!

- У меня нет ничего на тебя! На того вон какой компромат!

- Так я Вам дам!...”

Я посмотрел ожидающих, которые ждали, пока я сидел обхватив голову руками.

- Я принёс какие-то бумаги?

- Да, ещё бухгалтерских книг и расписка в том, что некий “Себастьян Кочиш готов сотрудничать с кланом Клыков Пустошей против бургомистра Толенхайма и прочих”. - Гизельхер показал сумку с бумагами.

- Я перепутал дома и попал не в тот дом…

- Что дальше было, херршер?

- Я что-то ещё сказал этому горожанину… Вроде как “вы там наймите кого-нибудь, чтобы подчистили на улицах всякую нечисть, а то пройти невозможно”

- А потом?

- А потом он стал убеждать меня в том, чтобы я расправился с Толенхаймом. И я полез в дом бургомистра.

История повторилась. Только когда я пробрался через дымоход, Илиас Толенхайм абсолютно не удивился моему приходу. Он стал говорить о том, что не стоило приходить, что ни новостей для хозяев нет, и никто ныне не мешает ему в городе. Он очень удивился, когда я достал нож и ударил его. Его мёртвое тело я усадил в кресло, но меня вновь потянуло выпить, а моя тара опустела. Налив вина из стоящей на подносе бутыли, я выпил сладковатое вино и очередная смесь в желудке вызвала незамедлительную реакцию - отрыжка произошла уже не дымом, а каким-то огненным плевком, пополам с искрами. Глядя на разгорающийся пожар, я поспешил убраться оттуда. Зашагал по коридору, заодно поджигая на ходу драпировки и все, что попадалось под руку и могло гореть. Когда я вышел, то наткнулся на молодого парня, который попытался напасть крича. Я отступил в сторону, перехватил его руку, и ударил его, пронзив ножом. Парень обливал меня кровью, а за спиной разгоралось пламя. Да ещё и дождь пошёл...

Вспомнил об этом всё и настроение упало.

- Значит жители бегают сейчас из-за того что боятся? Я убил Толенхайма.

- Да, в городе пахнет страхом. Все боятся наступающей ночи и не знают что будет. - сказал Шлиц. - К нам идут те, кто хочет вступить в отряд. Они приходят без ничего и готовы на любые условия, надеясь что знамя отряда, их защитит…

Теперь я почувствовал как в воздухе пахло едва сдерживаемым страхом, и паника горожан, наблюдаемая из окна, уже не казалась смешной.

- Фанатики стали выходить на улицы, вурдалаки загрызли кого-то ещё этой ночью. Кто-то видел как у города монстры - это видимо часть тех, кто сбежал после разгрома в подземелье.

- Всё, больше ничего не могу вспомнить. Как я вернулся? Было ещё что-то важное?

- Не знаем, херршер. Вы вернулись все пьяные на рассвете, а через какое-то время все начали бегать и кричать про пожар. Затем что Толенхайм сгорел! Потом стали выбирать нового главу. Ну а вы ещё пили, закусывая кружками, и когда кончилось и не смогли найти те бутылки с изначальным пойлом… то есть выпивкой, один крыс выпил из вот такой жёлтой мензурки. Так у него на наших глазах выросла лапа, потом отсохла, выросла вторая голова, по восемь пальцев, шерсть начала менять цвета, тоненькие рожки высунулись, а потом он подох. Мы похоронили его в склепе-мавзолее.

- Да-да! Надо ещё найти! Мутаген! - потер лапы Струх. - Оччень интересно!

- В общем так! - я поднялся. - Отныне я запрещаю всем, кто мне подчиняется, пить крепкие напитки! Сам тоже не буду!

- …. ! - округлил глаза Шлиц.

- Если тебе по делу надо, то можно. За одну ночь наворотили делов…

Сверху вбежал один из наблюдающих за окнами крыс:

- Людишки идут, много! Разодетые и с оружием!

- Они могли узнать, откуда произошло нападение! Или этот Кочиш воду мутит… Разбирайте оружие! Где мой доспех? Несите! Шлиц, ты их встречаешь, может и обойдётся.

Все забегали.

Я осторожно выглянул на улицу. Наблюдатель поднял панику зря - это была не стража и не разъяренная толпа пришла нас сжигать. Это были по виду несколько человек из обеспеченных горожан. А рядом с ними охрана, по виду просто домодчадцы с оружием. Сейчас эти горожане представлялись, снимали береты и шапки, кланялись. Шлиц извинялся что не может принять в доме, так как неустроено ещё внутри и предлагал приходить позже. Потом горожане передали ему бумагу и удалились.

Пронесло.

- Что там, Шлиц?

- Новый бургомистр предлагает отряду “Белых Быков” контракт на очистку улиц города от “нечистых, восставших мертвецов, монстров, бандитов, несущих Хаос, и прочих демонопоклонников” - он посмотрел на меня. - И подпись с печатью, “бургомистр милостью Мананна, Верены, Мора, Таллии и Шаллии - Себастьян Кочиш”

Это я им ещё не сказал, что мне снился рогатый крысоподобный демон, обвиняющий меня в срывах планов и призывал каяться, на что я его (или её) послал в грубой форме. Это был по настоящему уже пьяный сон или всё как и с остальным - нет?

Глава 9

Мы стояли и смотрели друг на друга. Рядовые клановые мало что понимали кроме того, что сейчас их короткозубые не обнаружили и резня отменяется. А вот я уже прикидывал пользу для себя и клана от этого решения и просматривались очень интересные варианты! Предстояло сделать очень много работы.

Мы заперлись со Шлицем на совет, после которого он побежал улаживать дела в городе, связанные с контрактом, ценами, снаряжением, людьми, целями, имуществом, налогами и многим, многим другим.

Я же спустился в подвал, а через него в канализацию и катакомбы, где прибывшие десятки крыс охотились или бегали от монстров, искали тайники и клады, упаковывали инструменты в мастерской, за чем следовало следить - дабы не разбили ничего, охраняли самок от грязных поползновений всяких распутных крыс, втихую хотевших нарушить мой основополагающий указ - размножаются только те, у кого будет специальное разрешение, полученное за верную службу, верность, доблесть. Если у тебя есть все эти качества - хоть не выходи в свободное время от самок, если нет - значит умрёшь не передав свои гены дальше, а значит и жил ты зря.

Проходя мимо некоторых нор, видел как многие из пленных: раненые и вполне целые, сидели в своих норах без дела. Я не раз уже замечал, что сидящие без работы - это худшее, что может быть. Особенно крысолюды. Воспитывающиеся в условиях, когда все гнобят друг друга, а сильный в прямом смысле этого слова может сожрать слабого, они все были весьма активными, предприимчивыми существами, не помнящими вкуса материнского молока, потому что ещё в раннем возрасте их сортировали по цвету шкуры, отсаживая в вольеры, где выживали самые сильные. Подлость, подхалимаж, приспособленчество, жестокость и коварство культивировались веками! В мире активно считается, что крысы это — темные существа, порождения Хаоса. Хотя версий есть немало на сей счёт. Предвестники чумы, несущие беду - горевестники, пожиратели трупов, бегущие с корабля - что о них только не говорят. Когда случаются беды, крысы приходят, но не уходят. Когда идёт беда всему живому - они первые её чувствуют. Но и них есть частичка души, хотя светлой назвать ее язык не повернется. Крысы пользуются бедствиями, но тьму, настоящую тьму, не переносят. Поэтому стараются держаться от нее как можно дальше.