Глермзойская пустошь (СИ) - "Ludvig Normaien" - Страница 19

Ещё от него прозвучало неожиданное, в том духе, что “Вам бы имя сменить… Вы не подумайте ничего такого, вы и так внушаете страх всем, но обычное, да к тому же человечье имя вам не к лицу - оно должно внушать страх и трепет”.

(От автора: те, кто заметит опечатки - пишите в л\с! жутко не выспался и текст получился сырой, но всё же выставлю на вашу оценку)

Глава 5.2

Новое имя? Это меня ввело в ступор. Так ли необходимо мне новое имя? И так, пока обдумывал название для своего объединения чуть мозг не вывихнул. К сожалению, придумывать что-то новое мне удаётся с большим трудом. Тут скорее надо ждать какого-то озарения.

По пути послал гонцов к нескольким маленьким кланам, путь к которым лежал в первую очередь, предложение присоединиться ко мне, обещая хорошие условия существования и отличные возможности. На удивление два мелких клана, особей на тридцать-сорок, с парой самок каждый, ответили согласием и я немедленно их призвал к себе, перемешав со своими кланкрысами. Самок отправил в Логово, а возмутившихся этим новых членов клана пришлось немного побить, чтобы не обсуждали приказ. Скронк Резак быстро всех брал в оборот, тем более ни колдунов, ни штурмкрыс среди них не было.

На нас никто не нападал, засад не устраивал. Ещё бы! Отряд в три сотни хвостов внушал уважение любой материальной твари. Для нематериальных - всё найденное серебро было порублено на кусочки и роздано всем, чтобы не только бегством (как обычно) можно было спастись.

В той стороне, куда мы вышли (север) больше не было крысиных кланов. Над пустошью, где пролегала узкая тропа, натоптанная животными, стлался холодный туман, лапы путались в густой траве и низких кустарниках. У обочины тропы то и дело попадались, то обломок ржавого меча, то наконечник копья, то прогнившая стрела, торчавшая из выбеленных от времени костей. Почва вокруг постепенно становилось всё более каменистая, всё более перемежаемая большими валунами и общий рельеф стал всё более приподнятым. Это мы подошли к предгорьям гор Арнагшос, где ещё существовали два анклава гномов - Карак-Ногарунд (по горной дороге через два перевала далее на запад) и Киндургунбандураз (язык сломаешь…) находящийся через один перевал на восток.

Ещё какое-то время назад эти земли были достаточно оживлёнными. Гномы в своё время быстро прибрали Арнагшос и близлежашие горы Тунарбильн в свои руки, несмотря на то, что природа здесь была довольно сурова. Тунарбильнским гномам пришлось полегче - рядом расположились те, кто решил собрать Империю по образу и подобию прошлой. А у той, со времён первого Императора были традиционно хорошие отношения с гномами и они поддерживали друг друга в опасностях этого мира, предоставив и торговые преференции.

Это всё узнал от рабов людей, ставших теперь и моей собственностью. Из них получились неплохие информаторы, так как по роду деятельности приходилось быть наблюдательными, разбираться в товарах, где они изготовлены, из чего и т.д.

Бывшие разведчики Костегрызов, самые мелкие (особенно в сравнении с штурмкрысами), вывели нас на бывшую гномью заставу, ныне разрушенную. Сейчас здесь обитало очередное небольшое гоблинское племя из какого-то там объединения племён, осваивающее новые для себя территории.

Я не собирался договариваться с ними - гоблины не тот народец, который я бы хотел завоевать/присоединить к своим силам. Даже в качестве рабов они создавали множество проблем. Патологические лгуны, воры, садисты! Тут и с крысами проблем хватало, но меня уже судьба с ними связала, видимо. Только под страхом наказания они готовы были работать, что меня категорически не устраивало, так как лишних охранников/надзирателей для них я выставить не мог.

Границу бывших гномьих владений обозначал отполированный до зеркальной гладкости с одного бока большой валун, на котором было выбито что-то рунами и над надписью виднелось изображение молота и боевого топора на фоне горы.

Сразу за пограничным камнем нашелся и пограничный пост, стоящий на возвышенности в метрах трехстах от проходящей караванной тропы, возвышаясь над ней. Первоначально собранный из большущих серых валунов, он сейчас находился в плачевном состоянии. Опалённые сильным жаром камни показывали, что внутри когда-то бушевал сильнейший пожар. Башня поста обвалилась во двор и сейчас было неясно, на сколько этажей она возвышалась. Ограда, ведущая на небольшой двор пострадала сильнее - блоки были сорваны неизвестной силой и валялись чуть ниже по склону.

Если представить в голове то, как первоначально выглядел этот пост, то укрепились тут гномы всерьез, куда там всяким крепостям!

Сейчас над разрушенной башней из шкур была натянута своеобразная крыша. Проломы в стенах завалены мелкими камнями и мусором, и оставлены узкие калитки, защищающиеся набранными рогатками из брёвен. Все гоблины не помещались внутри и часть их кожано-меховыххалабуд стояли у стен поста.

Мы обследовали всю округу и крыскам-разведчикам удалось найти несколько простых ловушек, поставленных в основном на монстров и зверьё, что давало нам преимущества.

Потом увидели стригу-трупоеда. Нет, это не подданные наследников Ушорана. Это могли быть потомки людей, ушедших в горы и одичавших от голода до такой степени, что стали каннибалами. Всё-таки житьё здесь опасное и спасение своей жизни может выйти очень своеобразно для будущего. Пока был день, они выглядывали из расщелин, в которых прятались. Но если бы они не чуяли трупы, то и не высовывались бы. Что-то произошло? Чего-то ждут? Наверняка это местные обитатели, пирующие на останках оставленных гоблинами жертв. Стриги, заметив крыс, скрылись. Далеко еще до ночи. Если бы дело ночь было, то могли и на нас напасть, хоть всему прочему предпочитают трупы, особенно уже подпорченные или выбивать мозг из костей, что тоже считается лакомством.

Как бы они тут в симбиозе не обитали и эти трупоеды не затявкали, предупреждая о нашем прибытии. Скронк Резак, ТаксельОгнетёс с двумя отрядами стали обходить пост, прячась за камнями, а Струх Шип остался со мной. Мне надо было узнать, что он может сделать как колдун, пусть даже недоучка. Я помню что творили сланны на поле боя, возможности шаманов зверолюдов и если бы эти “техномаги” могли нечто подобное совершить… Ооо! Это было бы великолепно! Я бы тут навёл порядок! Конечно такой, каким я его понимаю.

Чем ближе мы крались, тем лучше стало видно, что гоблины предавались развлечению. Видимо совершили удачный поход или подъедали старые запасы, так как гоблы копошились у стен и повсюду раздавались дикие крики. И если гоблы орали от радости, то кто-то орал от невыносимой боли. И это кричали разумные, хотя порой от муки он уж больно становился на животный, глубинный. Люди кричали во время пыток, кричали перед смертью, и отзвуки эхом расходились в горах.

Я крадусь медленно переставляя руки и ноги, опираясь лишь на большие надёжные валуны, при этом вжимаясь как можно ниже. То тут, то там от ползущих за мной крыс, у которых светились красных их глаза, раздавался стук камней, глухой звон ударов металла о камень, скрежет/лязг частей амуниции. Шумел и я. Это было подобно грохоту, и я каждую секунду ждал, что вот сейчас гоблы очнутся и поднимут тревогу. К счастью для нас, они были заняты.

Метров триста и я уже могу чётко наблюдать за их действиями. Несколько зеленокожих полосовали ножами девушку, отталкивая друг друга от жертвы и вопя от радости каждый раз, когда после их не смертельных, но мучительных режущих ударов она издавала крик. Один из гоблов не выдержал, что его постоянно отпихивают, не дают поиздеваться и всадил нож под рёбра своему товарищу, но тут же был зарезан другими собравшимися посмотреть на развлечение под одобрительное улюлюканье остальных. Потом один из гоблов нанёс особенно сильный удар девушке, перебив артерию и гоблы заторопились к нему с черепами-чашами, подставляя их под хлещущую из ран кровь.

В попытках набрать как можно больше крови они царапали и кусали друг друга, а затем заливали рубиновую жидкость в пасти и жадно глотали содержимое. Пока мы приближались, её ухватили ее за волосы и срезали скальп, и я увидел расстеленные, сушащиеся на камнях трофеи мелких мучителей, которых было уже немало. В стороне на костре жарилось ещё одно насаженное на молодой ствол дерева тело девочки.