Последний и решительный (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 51

Как уже не раз отмечалось, Москву опоясало несколько колец обороны с мощными фортами. Но главной силой являлись многочисленные бронепоезда (разведке так и не удалось подсчитать их точное количество, но около трех десятков все же насчитали), что катались по кольцевой дороге.

Штурмовать такую линию, во-первых, долго, а во-вторых, сопряжено с огромными потерями. И ладно бы только штрафников всех положили бы, так нет, потери прогнозировали запредельные и в частях «климовских ежей», что было неприемлемо.

Так что, подумав, нашли выход, ибо безвыходных ситуаций, как известно не бывает и даже у самой мощной крепости всегда найдется слабое место. Вот и тут, оборону строил классический сухопутчик, и не сказать, что очень уж компетентный генерал, а именно Самойло Александр Александрович, занимавший такие штабные должности как: офицер при штабе, старший адъютант штаба, делопроизводитель разведывательного отделения, помощник генерал-квартирмейстера… Из реального командования — командир роты, цензовое командование батальоном.

Что интересно, его брат Павел, боевой летчик, в настоящий момент являлся командующим ВВС у Колчака…

Понятно, что у него помощники были, но тоже под стать своему командиру. В общем оборону на суше наладили всем на зависть, а про реки совсем забыли.

— А с другой стороны, что тут сделаешь? — сказал Слащев. — Мины поставить? Сети? Так ледоход продолжается, то и дело вынося куски льда из разных заводей, и все завесы просто снесет.

— Тоже верно…

Но сначала конечно, провели операцию по отвлечению внимания и начали так ожидаемую противником атаку с северо-запада со стороны Твери. Долбили полевой артиллерией, заходили бомбардировщики, вели артиллерийские дуэли бронепоезда и конечно же бросалась в атаку пехота. Защитники оборонялись, иногда отходили на вторую, а то и на третью линию обороны, а потом перейдя в масштабную контратаку отбивали свои позиции обратно. И так снова и снова, раз за разом.

В небе то и дело разворачивались масштабные сражения до сотни самолетов с обеих сторон. Большевики наклепали огромное количество истребителей, но как водится, забыли про качество. И если поганое качество самих самолетов, а конкретно двигателей еще можно было как-то понять и где-то даже простить, то вот качество выучки пилотов…

«Впрочем второе выходит из первого, — подумал Климов. — Все взаимосвязано. Если у двигателя ресурс всего часов пять-шесть, много — десять, плюс налагаются проблемы с топливом, то и на учебные полеты хорошо если час другой выделят. А чему реально за такой короткий срок можно выучиться? Хорошо если просто в воздухе более-менее уверенно держаться и то не все. А уж вести бой…»

В итоге сыпались с неба «красные херувимы», а именно такое громкое имя взяли себе пилоты московских большевиков, десятками, при этом хорошо если половину из них действительно сбили. Много падали из-за отказа техники и просто плохой выучки, когда пилоты не смогли выйти из виража.

В пилотах кстати в основном числились всякие сектанты-староверы, отсюда и название. Но оно и понятно, этим религиозным фанатикам мозги прополоскали до снежной белизны, вот и бросались в бой на одном энтузиазме вплоть до таранов, некоторые даже оказывались успешными.

— С ними воевать, это все равно, что по воздушным мишеням стрелять, — презрительно кривился Федоров Виктор Георгиевич, он же Воздушный казак Вердена. — Даже неинтересно.

Это ему было настолько «неинтересно», что сбитых «красных херувимов» он демонстративно не считал и не отмечал на фюзеляже своего самолета, а те отметки, что нарисовал в самом начале, закрасил. Даже смеялся по этому поводу:

— Если я начну отмечать всех сбитых «херувимов» у меня не останется места на обшивке! Придется на крылья отметки наносить!

Ну да, так-то он, как один из самых опытнейших пилотов-истребителей завалил не меньше трех десятков.

За почти месяц непрестанных боев, противник стянул на данный участок обороны практически все свои резервы оставив на восточных и южных позициях лишь минимальный состав, что было бы достаточно, чтобы удержать оборону некоторое время до подхода помощи.

Да и удара с юга и востока они уже не сильно опасались из-за высадки интервентов на северном побережье Каспийского моря, парировать который отправились казаки и корпус Муравьева.

Так же перешли в наступление в направлении на Уфу белые под командованием Колчака, коих поддерживали американцы с японцами. Против них выступила армия Поволжской Советской Республики и яицкие казаки.

— Штрафбаты практически все израсходованы, противник перекинул на наш участок фронта максимум сил, пора начинать основную фазу штурма, — сказал Слащев.

— Начинайте, — кивнул Михаил.

И начали. Первым делом разведчики капитана Бодько вместе с со спецназовцами Малиновского порезали все провода на подконтрольной московским большевикам территории вдоль Москва-реки дабы никто ничего не смог передать противнику, ну а дальше тринадцать «эльпидифоров» на полном ходу прошли по реке к самым пригородам Москвы и началась высадка. Для такого дела с Дона на Волгу в районе Иловли построили волок.

Три «эльпидифора» за номерами 410, 411 и 412 буквально выбросились на берег и открыли аппарели. Собственно, только три из тринадцати кораблей данного типа могли это сделать, у остальных такой возможности не имелось. Но этих трех оказалось более чем достаточно для выгрузки большей части танковой техники что осталась на ходу в РОДу. Увы, но техники с каждым месяцем становилось все меньше, смешной моторесурс быстро вырабатывался в ноль, так что даже что-то ремонтировать там не имело смысла…

Помимо того, что эти «эльпидифоры» несли в своих чревах по двенадцать танков и САУ с пулеметными тягачами, на верхней палубе передвигался десант по тысяче человек на корабле.

«Эльпидифоры» с 413 по 417 подошли к берегу более аккуратно и с них упали приставные аппарели. Эти корабли несли десант в две тысячи человек.

Кроме того, все эти корабли несли артиллерийское вооружение и конечно они немедленно открыли огонь на подавление вражеских артиллерийских позиций и береговых пулеметных ДОТов.

«Эльпидифоры» с 418 по 422 достроенные осенью и зимой на николаевской верфи по упрощенной схеме, то есть без установки артиллерийских орудий, как чистые десантные самоходные баржи, несли на себе десант по три тысячи человек.

За этой флотилией шли обычные пароходы подвозя боеприпасы и продовольствие с топливом.

Всего в тыл противнику высадилось двадцать восемь тысяч закаленных в боях солдат.

Собственно, это стало началом конца. Когда такое количество солдат противника оказывается у тебя в тылу, это… абзац, чтоб хуже не сказать. Десант при поддержке бронетехники и легких минометов в течении суток просто смял обороняющихся на десяток километров в обе стороны от реки и открыл фронт для казачьих дивизий, те влетели в образовавшийся прорыв и началась потеха…

Да, полковник Муравьев со своим корпусом вынужден был сейчас биться с интервентами в одиночку. То, что казаки якобы действуют вместе с ним — игра разведок. На самом деле, казаки, отметившись на некоторых участках и даже оставив небольшие подразделения, чтобы они и дальше мелькали на прикаспийском фронте, дав кругаля двинулись к Москве.

Дальше — больше. Как только стало ясно, что произошел прорыв фронта, вспыхнуло восстание в Москве. Совсем не стихийное, агенты РОДа действовали в городе с самого начала. Доведенные до крайнего предела рабочие готовы были рвать сектантов и БУНДовцев голыми руками. И рвали. Так что обороняющиеся получили удар в тыл и произошел второй прорыв оборонительных позиций.

Еврейские отряды, сектанты и те, кто к ним присоединился из числа москвичей заняли оборону в нескольких центральных кварталах, и завязались ожесточенные уличные бои. Обороняющиеся понимали, что прощения им не видать, очень уж озлились на них аборигены за этот год.

На что они надеялись? Особенно те, что засели в Кремле?

На англичан, конечно. Как раз в Черное и Белое моря вошли эскадры Антанты и им казалось, что нужно продержаться еще немного, еще чуть-чуть и спасение придет.