Каратели (СИ) - Хард Леона - Страница 45

- Это должно быть строго конфиденциально, - заметил я в очередной раз.

- Конечно. Чисто теоретически у женщин – Клеймённых строение организма идентичное. Рожают спокойно от людей. Мы же от людей рожаем? Ну не конкретно мы с тобой. В смысле женщины-Карательницы, -- поправился дядь Вова, когда увидел скептическое выражение лица: приподнятую бровь и насмешливо вздернутый уголок губ. – И если, чисто теоретически, с сексом проблем у вас нет, её организм не отторгает тебя, то думаю, можем попытаться.

- Очень обнадеживающе… можем попытаться. Это я и до прихода к вам знал.

***

Весь следующий день странная ниточка тянула на остров. Конечно, одну ниточку я знал, это называлась -- тоска. Смертельная тоска без Дианы. Если больше, чем сутки не видел, начиналась вселенская тоска и несусветная скука.

За два дня я успокоился, решил много важных для себя вопросов и настроение было очень хорошее. Адреналин. Чистый адреналин в крови. Я хотел быстрее заснуть, чтобы закончился этот день и поехать завтра к ней. И она должна была успокоиться за эти дни. Мы в очередной раз попытаемся поговорить. Я все распланировал на десять шагов вперед.

Пока Диана на острове вдали от Твардовского я спокоен и давал нам время. Возможность проникнуться друг другом. Ей придется побыть на острове, пока не решу все вопросы. Сказать о своих намерениях, что она пожизненный трофей, должна понимать, что у нас «особые» отношения. Как у нормальных пар никогда не будет. Мы не нормальные, мы запрещены и законом, и самой природой. Противоестественны.

Но у меня все и всегда получалось и в этот раз не должно быть осечек.

***

Поздно ночью сидели с Андреем в Темном доме, зевали по очереди, телефон настойчиво трезвонил песню, я его выключил чтобы не мешал спать. У Андрея сегодня ночная смена, а я за компанию лишь бы не маяться скукой в одиночестве. Друг развалился на трех стульях напротив моего стола, удобно подоткнув ладони под щеку.

Я лежал на столе, под щекой -- высокая кипа бумаг. Очень мягкая – идеальная подушка, часто ее практиковал в таком виде.

Вскоре мы измученные, я лично двумя днями без сна, заснули и подорвались, когда раздался стук в дверь. Я резко поднял голову от стопки бумаг, Андрей, сонно протирая глаза, уселся на стуле.

А мои глаза плохо рассоединялись. Они не открывались, поэтому смирился, закрыл сонные веки и голову с размаху обратно опустил на мягкую стопку бесполезных документов.

- ДА! – крикнул, готовясь вновь заснуть. Кто там, меня мало волновало.

Скрипучая дверь пропела заунывную песню.

- Рядовой… - да…да…бла-бла…бла… мысленно не слушал, а спал. – Сбежали час назад. Сгорела граница под чистую. Есть раненные и убитые Клеймённые. Остальные Клеймённые бежали. Понять не можем, кто они и откуда взялись на границе в сторону к Пронску?

В голове произошел щелк. Как будто лампочка включилась. Мелко подходило понимание. Осознание слов. Озарение. Сон отпустил, а я оторвал морду от стопки документов.

Нет, как в тупых дешевых сериалах или книгах я не делал театрально-удивленное лицо, больше присущее дауну. Не задавал пустых вопросов, типа «чтоооо?» которые мог задать только безмозглый идиот. А все потому что нет ни одного смертника, желавшего пошутить на эту тему со мной. Никто не признается добровольно о плохо выполненной задаче. Чревато последствиями.

POV Гектор

Сотрудники на границе не понимали, откуда взялись непонятные создания. Причем на машине Игоря! Жили преступники в лесу или прибежали из соседнего округа? Кроме наиболее приближенных Карателей никто не знал об открытии мира Клеймённых, о пленниках и разговоре с Ежом, поэтому сейчас граница стояла на ушах.

Глухо, едва слышно, я спокойно уточнил, словно ответ мало имел важности. Лишь пустая формальность:

- Сколько их?

- Двенадцать. Трое погибли при задержании, девять сбежали.

- Блондинки среди погибших нет?

- Нет! – ответил Каратель.

Он стоял строго -- нога к ноге, руки по бедрам, как при построении. Капюшон, как вошел в кабинет, снял и явил молодое лицо, не испещренное бедами и усталостью. Ребята с границы прислали самого молодого, чтобы было жалко наказать за плохие вести.

Я не перевернул рабочий стол с компьютером. Нет. Удобно располагался за столом, локти поставил на стопку бумаг, а пальцами, сцепленными в замок, стучал по подбородку. И искал ответы.

Я не проломил обшарпанную, обсыпавшуюся голубую стену, которая много веков служила казематами для Клеймённых и теперь разрушались от старости.

Я не убил гонца-Карателя, прыщавого юнца, который отрабатывал первую ночную смену на границе, и чья сгоревшая куртка источала дикий, вонючий запах гари в маленьком кабинете.

Я не разбил окно рядом с собой на хрустальные осколки.

Но все эти вещи в мыслях проделал несколько раз, наслаждаясь собственной кровью от удара кулаков по бетону и разрухой, вызванной внутренним демоном-гневом.

Все эмоции, вспыхнувшие внутри тела, я сдерживал в кулаках. Если разожму, боялся сорваться.

Я просил. Впервые кого-то о чем-то просил -- не надо злить. Не надо пытаться сбежать.

Все эти чертовы цветочки, улыбочки, носил на руках? Я терпел ее наглость и дерзость, раздутую не по годам. Разве я кому-то еще позволял повышать на меня голос? А ее обвинения всегда выслушивал и молчал. Ожидал, когда озарит, когда смирится с мыслью – выбора нет. Только за мой счет, через меня может спастись. Этого ей недостаточно, чтобы влюбиться?

Под звуки шаркающих шагов и напряженного дыхания втроем прошли к моей машине на парковке. Где фонари в темноте ночи слепили глаза, подсвечивали кристально-белый снег. Это раздражало. Раздражало нервные клетки и организм в целом. Потому что во мне, как противовес, чернота, и она рвалась зверем наружу. С целью испоганить всё в округе. Очернить мир.

Держал руль двумя руками, под пальцами скрипела кожа и нагревалась от плотно прижатых к ней ладоней. Ездил обычно вальяжно, одной рукой держась за руль, другой курил в открытое окно, иногда отрывал и вторую руку и в телефоне или планшете что-то писал, узнавал. А сегодня я -- зажатая статуя, ни одного лишнего движения: руки на руле, тело максимально придвинуто и взгляд в одну точку –вперед. Где ответ на вопрос.

На границе смотрел на сгоревшие будки и знал, кто сжег. Слушал бесперебойные объяснения и не реагировал, а кулаки по-прежнему держал, сжатыми в карманах штанов. Андрей исполнял обязанности за меня, расспрашивал, повышал голос на провинившихся Карателей.

Знал -- мне не следовало нервничать.

Я же просил…Впервые кого-то просил. Я допустил ее в круг «своих», где и так слишком мало личностей, которые важны для меня в жизни. Как Диана пробралась туда, сам не заметил, а теперь поздно.

Все эмоции я собрал в клубок и терпел, сжав челюсть до скрипа зубов. Пока не отпускал задвижку, пряча бешенную ярость за мощной дверью, не давая той выбраться наружу. Ярость буйствовала во мне и просилась, родимая, наружу.

Гарь и дым пробирались в легкие, неприятно оседали на гортани противным вкусом. Пожарные недавно тушили пост, в результате чего граница превратилась в горелую дыру с развалинами. На дороге заметил сгоревшую машину Игоря (узнал по номерам), которую по словам работников выкрали Клеймённые.

Ни одного приказа не выдал, оставил вопросы подчиненных открытыми. То, что мог, решал Андрей, он сегодня был моими нервами.

А я хотел получить ответы сам. Убедиться в реальности происходящего. Может мои опасения, что Твардовский украдет Диану, стали настолько больными, что я теперь видел кошмары наяву?

Следующая остановка была возле дерева в лесу, где стояли с Андреем по колену в дерьмовом снегу и ждали восьми часов утра смены Карателей на острове. В восемь утра Игорь должен был наполовину высунуться в дерево, стать видимым, ощутимым, протянуть руку Андрею и затащить в пространственную дверь. Каратели с острова могли свободно помочь зайти Карателю с земли. Не обязательно необходим Клеймённый для входа. Любое существо с острова, которое выступало в роли своеобразного хозяина, приглашающего гостя, и тогда остров пускал чужака, пусть и Карателя.